Мужчина выглядел респектабельно. Дорого. Такие, как он, не останавливаются на дороге и не помогают заблудившимся девочкам. Такие, как он, предпочитают проводить время в дорогих ресторанах и закрытых клубах. Наверное… Женя точно не знала, лишь предполагала. И ещё от таких мужчин простым девочкам, как Женя, стоит держаться подальше. Потому что разные вселенные не пересекутся никогда. Она и держалась. До сегодняшнего вечера. Но сейчас готова была вцепиться в этого холеного мужчину, лишь бы тот заступился за неё, не развернулся и снова не сел бы в машину, оставив её одну. Потом она скажет ему много-много раз «спасибо» и будет ещё несколько лет вспоминать добрым словом. Мысли лихорадочно проносились в голове, кучковались и разбегались в разные стороны. И все они сводились лишь к одной: помогите… пожалуйста… Одной ей не справиться. Никак. Ещё до того, как эти чертовы искатели «красивой лапушки» остановились рядом с ней, Женя думала, что хуже в её жизни уже ничего не может быть. А тут… это всё. Ком в горле мешал говорить, глаза болели от слез. Пролитых и тех, что снова подобрались слишком близко. Щеки только недавно перестало пощипывать от мороза, который с удовольствием впивался во влагу и превращал соленые капельки в льдинки. Степан Богданович умел производить впечатление. Ещё до того, как подъехали полицейские, Женя заметила, как мужики заметно напряглись при его появлении. Да… Было в нем что-то, помимо внешней «дороговизны». Не зря Женя вроде бы и рада была, что он появился и как бы заступился за неё. И одновременно в душе все протестовало. Кричало: беги! Хватай ноги в руки и беги! А теперь… Теперь она в его доме. Женя повесила полотенце на держатель и вышла из комнаты, старательно глуша в себе любопытство, чтобы не завертеть головой, рассматривая каждую деталь интерьера. Наверняка у хозяина понатыканы камеры. Хороша же она будет, заглядывающая в каждый угол. Ей и так было не по себе. От всего. Правильно он её окрестил – Потеряшка. Она такая и есть. Потерялась где-то… И никак себя не найдет. Интересно, окажись на её месте другая, она, наверное, обрадовалась бы и никак уж не чувствовала бы себя… нищенкой, что ли. Женя смущалась и злилась одновременно. Её воспитывали правильно, в уважении к тому, что она имеет. И в благодарности к тому, кто дает. Этот дом и она никак не сочетались. Женя не принижала себя и соврала бы, если бы сказала, что никогда не мечтала заиметь подобный. Но мечты мечтами. А тут реальность… Оглушающая и бьющая наповал. Запахи из кухни сводили с ума. Сколько она не ела? Почти сутки. Вчера попила чай с бутербродами и йогурт в себя впихнула – всё. Потом была бессонная ночь. И утро, когда всё и началось… Господи, получается, она весь световой день бродила?! Да… Сначала в торговом центре, пытаясь затеряться среди людей и понять, что стоит делать дальше, а потом… Женя ступала осторожно. Ей не хотелось нарушать умиротворяющую тишину дома. Степан достал из холодильника нарезку и поставил разогревать мясо с овощами. У Жени громко заурчало в животе. Она выпила латте днем, и, кажется, был ещё пирожок с мясом. На большее у девушки не оказалось денег. Если бы кто-то ей накануне сказал, что она окажется без жилья, без карты и даже без телефона в ещё не ставшем родным городе, она бы посмотрела на этого человека, как на неразумного. Женя всегда была осторожной. Пусть и не перестраховщицей, но старалась максимально себя обезопасить. Обезопасила, называется. Голодная слюна образовалась во рту. Женя неловко замялась в большом дверном проеме. Мужчина, деловито накрывающий на стол, – это нечто. Правда. У Жени всегда что-то поджималось в груди, когда она наблюдала подобные картины. А конкретно этот мужчина у неё вызывал очень сильные и совершенно непонятные эмоции. Она благодарна ему, что он её спас. Защитил. На этой ноте они должны были расстаться. Но, наверное, она выглядела очень жалко, если он решил её «обогреть и накормить». Хотя… Не похож Степан на человека с комплексом спасателя. И его взгляд в коридоре и гардеробной. Он смотрел на неё, как мужчина, явно заинтересованный в женщине. Ему понравилось, что он увидел. Горло свело спазмом. Бежать и ещё раз бежать… Только куда? – Чего застыла в дверях? Проходи, – грубовато сказал Степан, доставая ароматное мясо и ставя его на стол. Женя негромко вздохнула. Не заплакать бы от такой доброты. Мама всегда её учила быть благодарной. И чем она сможет отблагодарить того, у которого всё есть? Глава 4 Потеряшка ела неторопливо. Степан слышал, как заурчало у неё в животе; видел, как румянец полыхнул на щеках. Но девочка сдерживалась. Степан предложил ей вина, она снова вспыхнула и энергично завертела головой. – Нет-нет, спасибо, не надо. – Согреешься. Замерзла же. – Нет. Всё нормально… Спасибо. В доме Женя вела себя иначе. Куда-то подевалась ершистость, девочка спряталась в кокон. И ему эта скромность зашла. Снова… Тут уже в пору серьезно задуматься. Барсов и задумался. Он перестал есть, откинулся на спинку стула, вытянул ноги, благо стол позволял это сделать, и скрестил руки на груди. Женя метнула на него взгляд из-под опущенных ресниц, а потом быстро вернулась к еде. Голодная и замерзшая. Не хамка. Красивая девочка, попавшая в беду. Без денег, без жилья. Без документов. Куда-то шла, сама явно не зная куда. Телефон, скорее всего, разряжен, раз никому не позвонила. Ладно, всё это пустяки. Сейчас ему стоит решить, впрягаться за неё или нет? Вернее, даже не так. Впрягаться ли в неё… В эту Женечку-Потеряшку с потрясающе красивыми глазками и уязвимостью, которая задела Степана за живое. Ведь задела же! И ещё как! За мужское… Когда хочется и пригреть, и поиметь.