И отключила телефон. – Белла, – окликает меня бабушка. – Ты там уснула? – Сковорода плохо прогрелась, – спохватываюсь я. Выкладываю на блюдо подрумяненную лепешку и беру следующую. За простыми незатейливыми действиями словно забываю о своей беде. И вздрагиваю, услышав, как хлопают ворота. По привычке выглядываю в окно. – Кто там? – выкладывая фарш на тонкий круг теста, деловито интересуется Гуля, моя старшая сестра. – Не знаю, – разглядывая незнакомые черные машины, въезжающие в наш двор, мотаю головой. Наверное, к отцу приехал кто-то из компаньонов. Хорошо хоть не муж! «Как гости уедут, надо сказать родителям», – размышляю о своей беде. – Кто там? – настойчиво повторяет Гуля, отвлекаясь от процесса. – Понятия не имею, – пожимаю плечами и вовсю гляжу на незнакомых людей, выскакивающих из иномарок представительского класса. Охранники суетливо открывают заднюю дверцу самой крутой тачки. Сначала появляется мужской дорогой ботинок, натертый до блеска. А затем и высокий статный мужчина в синем костюме и накинутом сверху пальто. – Это же Хафизов, – из-за моей спины изумленно фыркает Гуля. Она все про всех знает, и от нее ничего не укроется. – Который? – отрывается от теста бабуля. Их еще и несколько?! ­– во все глаза смотрю на великолепный экземпляр мужской породы, окидывающий наш двор и дом строгим взглядом. Князь гор. Самый настоящий князь гор! – Мурад, – коротко бросает Гуля. – Мурад? – растерянно переспрашивает бабушка и тут же отряхивает руки. Снимает фартук. – О, Аллах, зачем он к нам пожаловал? – Захотел тебя проведать, бабуля, – улыбается добродушно сестра. – Даже не представляю, как такой человек, как Мурад Хафизов, ходил в школу, получал двойки… – Мурад всегда учился на отлично, – со вздохом поднимается из-за стола бабушка. Поправляет платье и смотрит на нас выжидающе. – Дай мне платок, Гуленька. – Потом переводит взгляд на меня. – Нет, лучше ты, Белла. Срываю с головы тонкую шелковую ткань, отдаю бабушке. Поправляю волосы, а сама ни на секунду не могу отойти от окна. А там уже мой отец услужливо встречает почетного гостя. Сбегает с крыльца, раскрывая объятия, лебезит, но Мурад осаживает его холодным взглядом. И только сейчас я понимаю, сколько власти сосредоточено в руках этого человека. Он что-то на ходу бросает отцу, и тот бежит вперед открывать двери. Даже сутулит спину, будто подчиняясь высокому гостю. Обычно папа себя так не ведет. Он ходит с гордо поднятой головой и всегда скор на расправу. Неважно, кто перед ним – мои младшие сестры или старшая, Гуля. Только на меня, любимую дочку, его гнев не распространяется. А если мне перепадает папино недовольство, то только строгий взгляд или тихий выговор. Ну как же так, Белла? На кухню влетает взволнованная мама. – Белла, иди, папа тебя зовет, – выпаливает она, а сама, повернувшись к сестре, просит тихо. – Дай воды, Гуленька. Что-то сердце прихватило. – Что происходит, Алла? – строго спрашивает бабушка. – Мурад обвинил Рината в растрате. Пропали какие-то большие деньги. Это такой позор. Надеюсь, Хафизовы найдут виновных. Ринат – честный человек, – тараторит мама, держась за сердце, и тут же переводит взгляд на меня. – Иди уже, Белла. Отец зовет. – Зачем им нужна наша девочка? – строго спрашивает бабушка и добавляет со вздохом. – Возьми платок, Белла. Я с тобой пойду. – Роза, не надо, – охает моя мама. – Мурад выставит тебя. – Не посмеет, – отрезает бабуля, направляясь к двери. И уже в коридоре берет меня за руку. – Все будет хорошо, детка. Так и вхожу в комнату, полную мужчин, за ручку с бабушкой. – Здравствуйте, Роза Багратовна, – поднимается с бархатного дивана Хафизов. Улыбаясь, подходит к нам. Взяв бабушкины руки в свои, кланяется уважительно. – Рад видеть вас в добром здравии, – смиренно опускает голову. И бабушкина пухлая ладонь, будто благословляя, тут же ложится ему на темечко. – Рада приветствовать тебя, Мурад, в своем доме, – степенно кивает бабуля. – Только не пойму, по какой причине ты решил навестить нас? Явно не с добрыми вестями пожаловал. – Мама, – слышится из-за спины Хафизова гневное шипение отца. – Выйди, пожалуйста. Это тебя не касается… – Еще как касается, Ринат, – отрезает бабуля и совершенно бесстрашно обращается к Хафизову. – Так что случилось, Мурад? – Оставьте нас, – поморщившись, поворачивается тот к охране. И здоровые рослые мужчины по команде покидают нашу гостиную. – Ты тоже, – кивает Хафизов невысокому крепкому парню, демонстративно оставшемуся в комнате. – Ничего со мной не случится, Аслан, – усмехается криво. И как только мы остаемся в комнате одни, иронично смотрит на бабушку. – Буду жаловаться маме на нерадивого сотрудника? Мне неловко, Роза Багратовна… – разводит он руками. А я оторопело смотрю на длинные холеные пальцы. Интересно, он женат? Колец нет. – Ты начинай, а я сама решу, – грозно предупреждает бабушка. Расправив плечи, садится на краешек дивана и тянет меня за собой. – Мужские проблемы меня не касаются. Ты мне лучше скажи, зачем вам понадобилась моя Белла? Чуть осмелев, скашиваю глаза на отца. Склонив голову, он сидит в кресле. Сжимает пальцами переносицу. Спина сгорблена, а по бледному лицу уже бегут красные пятна. Наверняка давление поднимается от нервного напряжения. Скорее всего, он в чем-то сильно провинился перед Хафизовым. Иначе бы тот к нам домой не приехал со свитой. Позор. Какой же позор… – История неприятная, – цедит Мурад, обращаясь к бабушке. – Мои аудиторы обнаружили многомиллионную растрату. Ринат, ты думал, что никто не заметит? По документам все сходится, да? – слегка повернув голову, презрительно обращается Хафизов к отцу, – Мурад, я прошу тебя… Заклинаю! Я все выплачу, – дергается отец. – Клянусь! – Конечно, выплатишь, – не удостоив отца взглядом, усмехается Хафизов. И мне хочется рвануть с места. Убежать. Уехать куда-нибудь подальше, но только не присутствовать при публичной порке отца. Дети не должны видеть унижение родителей. Многомиллионная растрата? Интересно, о какой сумме идет речь? И главное, на что отец мог потратить миллионы? В доме делали ремонт перед моей свадьбой, но больше крупных трат не было. «Может, надо привлечь полицию?», – думаю, наблюдая за незнакомцем, вломившимся в наш дом. Что он хочет? Если бы ему требовались только деньги, отца бы привезли к нему и бросили к его ногам. И зачем позвали меня? Вздрагиваю, когда бабушка крепко сжимает мои пальцы. Дескать, не считай ворон, Белла. – Все зависит от того, по какому ценнику платить, – жестко добавляет Мурад. – Для родственников – процент минимальный, для наемных работников – коэффициент два, чтобы впредь неповадно было. – Что ты предлагаешь? – бледнеет бабушка. – Мы с Ринатом все уже обсудили. Я хочу забрать Беллу… – Что значит – хочешь забрать? На каких условиях? – охает бабушка. – Ты же не хочешь опозорить мою внучку, Хафизов? – спрашивает она как в школе. – Ни в коем случае, Роза Багратовна, – мотает головой Мурад. – Мне очень нравится Белла, и я женюсь на ней. А ее предыдущий брак мы аннулируем. Глава 2 Глава 2 Что? Дергаюсь в панике, как от электрического заряда. Этого нельзя допустить! Никто не знает, и сейчас объявлять – не самый подходящий момент. Но ничего другого мне не остается. Иначе до конца жизни не отмоюсь от позора. Стыдно-то как! – Вы согласны, Белла? – только теперь замечает меня Хафизов. На холодном лице появляется некое подобие интереса. – Мурад… – запинаюсь, не зная отчества. – Мусаевич, – тихо подсказывает бабушка. – Я не могу, Мурад Мусаевич, – повторяю неуверенно. – Почему? Так любишь своего мужа? – жестко интересуется он. Тонкие губы складываются в суровую складку. – Нет. Я… Я… – не нахожу слов. Чувствую злой взгляд отца, замечаю полные слез глаза бабушки. На свадьбе с Равилем настоял мой отец. Я не испытывала любви к мужу. Пыталась уважать. А сейчас мне хочется развестись и отмыться. Не желаю даже вспоминать о Равиле. Лучше из лужи пить, чем жить с этим предателем! – Пойдем погуляем по саду, Белла, – учтиво предлагает мне руку Мурад. – Поговорим. Надеюсь, твои страхи беспочвенны, и мы быстро все уладим. Машинально вкладываю пальцы в широкую холеную ладонь. Хафизов чинно ведет меня к выходу и уже в коридоре накидывает на мои плечи собственное пальто. Теплое и такое мягкое. Пропитанное запахом необыкновенного парфюма. Так и хочется зарыться носом в ворсистую кашемировую ткань. Но нельзя. Это неприлично. Выйдя на крыльцо, порывисто вдыхаю морозный воздух, будто вместе с ним набираю полные легкие смелости, и все никак не могу придумать, с чего начать. Раньше мне не приходилось говорить о личном с посторонним человеком. С мужчиной! Но другого пути нет. Надо во всем признаться Мураду… Мусаевичу. А потом покаяться семье. – Почему ты приехала одна, Белла? – осторожно осведомляется Хафизов. – Где твой муж? – Он остался в городе, – выдыхаю я. Первый вопрос не самый страшный. – Он лучше меня? Чем же? – совершенно спокойно интересуется Мурад. – Я предлагаю тебе совершенно другую жизнь, понимаешь? А ты отказываешься. Не хочешь помочь отцу? – Нет, не в этом дело, – мнусь я, стараясь не смотреть на высокого сильного мужчину, нависающего надо мной. – Пойдем в сад, – предлагает он, обернувшись. Видимо, заметил в окне мать или сестру.