Но я ждал другого. Историю болезни. Сам заехал в больницу. Ничего нет. И никакой информации о Белле. Обменная карта так нигде не всплыла. И тут два варианта. Либо Гамалетдинов хранит ее отдельно, и до нее так и не добрались. Ни полиция, ни мои люди. Или он непричастен к краже. И тут неизвестно, что лучше? Снова думаю о ребенке, которого носит Белла. Кладу руку ей на живот, но прислушиваюсь к самому себе. Каких хороших новостей я жду? Чтобы все рассосалось? Или чтобы ребенок оказался моим? Но то и другое из области фантастики. А малыша я постараюсь полюбить. Хотя после сегодняшних событий это трудно. Дай мне силы, Аллах! Мысленно я признал ребенка Беллы своим еще там, в саду под яблоней. Присвоил вместе с матерью. Но сейчас меня колпашит только от одной мысли, что наш малыш будет похож на Гамалетдинова. Внешне или характером. Не знаю. Все равно что-то проявится. И мы с Беллой будем относиться к нему более настороженно, чем к другим нашим детям. А это недопустимо. Дети сразу чувствуют… – Пора вставать, – ведет ноготками по моей груди Белла. – Иначе опоздаем. А мы еще к Мирону хотели заехать. Помнишь? И я в который раз удивляюсь, как быстро приняла она моего сына, как сразу стала частью его жизни. Улыбаюсь, вспоминая, как Мир тянется к моей жене. Как радуется, когда видит ее. Марта, старая сука, пока еще поджимает губы, но и ей недолго осталось. Моя нежная гурия растопила и ее злое сердце. Льды тают. Как в Антарктиде. – Ты со мной пойдешь? – осторожно спрашивает Белла, когда мы подъезжаем к частной клинике. – Обязательно, – сжимаю руку жены. – Мы вместе. Помнишь? – Ой, – охает она в замешательстве. – Я за дверью подожду, Белла. Сочтешь нужным, пригласишь в кабинет, – улыбаюсь жене. А сам пытаюсь вспомнить, когда и кого я ждал в коридоре. Да никогда такого не было! Со стороны наша процессия кажется смешной и немного странной. Двое мужчин в черном сопровождают одну женщину в белом пуховике. У входа уже ждет улыбчивая девушка-администратор. Я вижу, как она напрягается. В женском царстве не место абрекам. «Ну ничего, милая. Придется потерпеть. Беллу я одну не оставлю. А Казбек – мой личный телохранитель», – думаю я, поднимаясь вместе с женой по ступенькам. – Охране придется подождать в холле, – категорично заявляет девица. – У нас очень серьезная служба безопасности. Да знаю я! Мне об этой клинике подробный отчет подготовили. Составили досье не только на самого Макарова – хозяина клиники и классного эндокринолога, но и на его детей. Сыновья работают с ним, а дочери замужем за олигархами. Младшая умудрилась за Сашу Димирова замуж выйти. Лично его знаю. Поэтому и с безопасностью тут все нормально. Я мог бы не волноваться за Беллу. Но не получается. – Хорошо, – улыбаюсь я девице и, сжав покрепче ладошку жены, вхожу в клинику. А в душе моей все переворачивается. Наверное, впервые в жизни я чувствую страх. Не за себя. За Беллу и нашего малыша. Нельзя так реагировать. Но иначе я не могу. Меня всегда учили не давать волю чувствам, и я инстинктивно сдерживаюсь. Но вот ладошка жены выскальзывает из моей руки. Захлопывается дверь кабинета перед моим носом, и я остаюсь один. И даже не знаю, что думать? Сосредоточиться на работе? Нет сил. Впервые за многие годы бизнес отходит на задний план. Просто жду Беллу и молюсь. Кто бы сказал, не поверил бы. – Мурад, – выглядывает в коридор жена. Бледная и взволнованная. – Зайди, пожалуйста! – Что-то идет не так? – подхватываюсь с места. На автомате хватаю ладонь Беллы и сжимаю в своей. И уже не могу отпустить. Так и входим за ручку. – Присаживаетесь, – улыбается мне пожилая блондинка-доктор. И указывает на монитор. – Я постою, – отказываюсь резко. – Что-то с ребенком? – стараюсь говорить ровно, но голос все равно срывается от волнения. – Хмм, – откашливается врач, а у меня сердце колотится от нехорошего предчувствия. – Садись, милая, – усаживаю Беллу на стул, а сам машинально кладу руки ей на плечи. Слегка сжимаю тонкие косточки и прошу. – Давайте уже начнем, док. – Смотрите сюда, – разворачивает она к нам монитор. – Видите? Ничего я не вижу, блэд. И не врубаюсь, что я должен увидеть на сером монохромном снимке УЗИ? Глава 45 Глава 45 Мурад – Расскажите нам, доктор, – выдыхаю, сжимая плечо жены. – У нас какие-то проблемы? – Да, немножко все пошло не по плану, – улыбается врач, заправляя под шапочку блондинистую прядь. – Но вы правильно сделали, что обратились в нашу клинику. Пять недель беременности… – Ошибки быть не может? Точно пять? – переспрашиваю обалдело. Мы с Беллой решили не скрывать сроки. Врачи, в отличие от родственников, должны иметь полную информацию. – Ну конечно, – ласково улыбается мне доктор. – Вот смотрите, аппарат выдает. Пять недель. Ну, может быть погрешность в пару дней. Все зависит от овуляции. Но дело не в этом… – То есть как? – напрягаюсь не по-детски. – Белла, – строго смотрю на жену. – Я ничего не понимаю, Мурад, – лепечет она. – Я же была в клинике… и срок такой же. Может, она замерла? – в ужасе смотрит жена на доктора. Я не силен в этих женских штучках. Но, блэд, сейчас я больше волнуюсь из-за Беллы. Как она перенесет потерю? – А у вас есть снимок УЗИ или результаты анализов? – очень аккуратно уточняет доктор. – Конечно, – кивает Белла и лезет в телефон. Открывает файл, сохраненный в облаке. – Вот смотрите, – показывает какие-то скрины. – И ХГЧ высокий, и на снимке УЗИ видно… Жена нервничает, у нее трясутся руки, а меня все подмывает спросить, как у нее оказались все нужные документы. Видимо, что-то прошло мимо меня. Когда я дергался и искал историю болезни, жена держала руку на пульсе. – А можете мне переслать снимок УЗИ? – задумчиво просит доктор и, получив, сразу выводит на монитор. – А, ну все понятно, – улыбается довольно, будто сорвала джекпот. – И нам объясните, пожалуйста, – прошу холодно. – Смотрите, – увеличивает оба снимка. – Они примерно одинаковые. Хотя между ними разница больше месяца. А теперь смотрите сюда, – открывает доктор чужой результат УЗИ. – Срок немного больше, но так даже наглядней. Видите разницу? Приглядываюсь внимательно. В детстве я любил разгадывать картинки «найди отличия» и очень сердился, когда их не замечали другие. А сейчас, кажется, вся жизнь на кону стоит. – Они же все одинаковые, – шепчет Белла и плачет. А мне заорать хочется. За каждую ее слезинку ответить. Мысленно уже планирую, что делать дальше. Пусть привезут врача в столицу. Пусть мне объяснит. Сука! Ничего не понимаю. – Погодите, – подаю жене платок и машинально наклоняюсь к экрану. – Ну, так это же совершенно разные снимки. Тут – тыкаю в наши два – пустота, как черная дыра в космосе. А на этом, – указываю на чужой, – космонавты. – Это и есть зародыш и желточный мешок, – объясняет доктор. – А в вашем случае, дорогие мои, наблюдается анэмбриония. Мне очень жаль, – смотрит на нас участливо. – Что это? – выдыхаю я с облегчением. Белле ничего не грозит. Но ребенка нет. Равиль там что-то напортачил. И хвала Аллаху! Надо бы радоваться. Но я пока не могу. Надо переосмыслить. – Это так называемый синдром пустого яйца, – поясняет доктор, закрывая чужой снимок и сосредотачивая наше внимание на результатах Беллы. – Патология первого триместра, когда эмбрион отсутствует в яйце. Плодное яйцо развивается, ХГЧ увеличивается, но никто не растет. Понимаете? – Как такое возможно? – обалдело охаю я. – Рассосалось, что ли? – Можно сказать и так. Но на самом деле имеет место какая-то хромосомная патология. Современная медицина пока не может объяснить этиологию процесса. – То есть? – перебиваю порывисто. – Переведите, доктор. Мы с женой далеки от медицины и не всегда понимаем ваш китайский. – Причины этой аномалии до сих пор неизвестны. Но на УЗИ сразу видно. К сожалению, врачи не всегда могут ее распознать на таких ранних сроках. – Я понял. Извините, что оторвали вас от важных дел, – подаю руку Белле. Нам обоим еще предстоит осознать, что произошло. Понять, что ребенка, которого мы ждали в тайне от всех, не было. Такая шутка природы. Болючая, зараза. – Минуточку, – подняв ладонь, останавливает нас доктор. – Я вас не отпускала. Белле Ринатовне лучше сегодня остаться в клинике. – Как? Зачем? – охает жена. – Я не хочу. – Нужно прервать процесс. Иначе может развиться перитонит. Поставим капельницы. Проведете у нас сутки и вернетесь домой. – А последующие беременности? Тоже могут быть такими? – чуть не плачет Белла, инстинктивно беря на себя вину за произошедшее. – Нет. По статистике анэмбриония составляет только пятнадцать процентов. В следующий раз у вас все получится. Обязательно, – проникновенно заверяет доктор и окидывает нас печальным взглядом. Наверное, думает, что это я забил мяч в штангу. Нет, это Равиль постарался. Ну и хорошо. Хвала Аллаху, все обошлось. – Мы согласны, – принимаю решение. – Только дайте нам одну минуту, док. Пожалуйста! Слишком фантастические новости. И как только мы остаемся в кабинете одни, прижимаю жену к себе. – Ты сильно расстроилась? – целую в висок. И готов весь мир положить к ногам любимой. Хотела она этого ребенка, я не против. А сейчас даже не знаю, какие слова говорить. Как утешать или рассказывать, сколько у нас будет детей. А может, она хотела именно этого. Тяжело, блэд. – Я его не чувствовала, – вздыхает Белла, пряча лицо у меня на груди. Обхватываю ладонью затылок. Целую в макушку. И не могу надышаться запахом родного человека. И как с ней расстаться? Даже на день или два? – А можно прокапать лекарства в домашних условиях? – будто школьник, заискивающе спрашиваю вернувшуюся врачицу.