– Ну, если у вас дома есть аппарат УЗИ и операционная, плюс квалифицированный персонал, то тогда, пожалуй, я соглашусь опустить Беллу Ринатовну. – Операционная? – выхватываю из всего предложения самое страшное слово. – Пока не грозит, – торопливо успокаивает меня доктор и добавляет участливо. – Мы всегда стараемся подстраховаться. – Понятно, – вздыхаю раздраженно. Хотя ничего не понятно, блэд. Ни-че-го. Да и с Беллой я не хочу расставаться. – А я могу побыть с женой? Палаты люкс у вас есть? – пру буром. Но докторица у нас не из слабонервных. – Ни в коем случае, – отрезает она строго и всем своим видом дает понять, что мне пора. Глава 46 Глава 46 «Жил же я раньше без Беллы», – думаю я, направляясь к сыну. Раздраженно пинаю ногами слежавшийся снег на аллейке и все пытаюсь понять, что произошло. Мы с Беллой ждали этого ребенка. И для жены такой поворот событий – неприятный сюрприз. А я… Что я? Главное, чтобы Белла была счастлива. – Мурад! – окликает меня знакомый, слегка надтреснутый голос. Марта! Вот бы кого не видел сто лет. – Я к Мирону, – подхожу поближе. – Он один в палате? – давлю взглядом старую суку. Опять оставила ребенка одного. Ничему жизнь не учит. – Он на плавании, – кивает Марта на здание бассейна. – А я вышла прогуляться. А то сижу безвылазно. – Так бассейн у него в шестнадцать, – демонстративно гляжу на часы, а сам пытаюсь вспомнить расписание процедур у Мирона. Я же сам его утверждал. Не было там плавания перед обедом. – Я попросила перенести. Сейчас с ним Эдуард Васильевич плавает, а после обеда приходит Елена Петровна. Она мне не нравится. И Мирошка ее не слушается. А ему сейчас мужское плечо требуется. Мне уже дерзить начал. Представляешь? – Да ну? – изгибаю бровь. – Мне кажется, у Мирона есть отец. – Мурад, – вздыхает Марта. – Ты пойми меня правильно. Ну не могла я через Эльзу переступить. Не хотела она. По разным причинам не хотела. А потом – в память о ней. Да и как бы это выглядело? Ты понимаешь? – Вы лишили меня сына, – цежу раздраженно. И только сейчас до меня доходит еще одна неприглядная истина. Сегодня я лишился еще одной надежды стать отцом. Пусть даже не родным. Но я присвоил себе ребенка Беллы. Назвал его своим. И уже свыкся с этой мыслью. – Мирон твой. Я ж не против, – пыхтит Марта и неожиданно берет меня под руку. – Давай погуляем, Мурад Мусаевич, – предлагает настойчиво. Странный поворот. Можно выдернуть руку, поставить старуху на место. Но чуйка вопит «Не вспугни, и я засовываю глубоко в задницу все свои былые обиды и претензии к этой женщине. – Давайте, – хлопаю ладонью по ее руке. – Расскажите мне, что произошло тогда? Вы же знаете, – спрашиваю глухо. Пусть сегодня будет день самых плохих новостей. Переживем и пойдем дальше. – Поговорим об этом, – снова поджимает губы она. – Но сейчас важнее другое, Мурад. Я даже не представляю, как нам возвращаться в Калининград. Квартира там не подготовлена. А держать ребенка взаперти невыносимо. И курс реабилитации еще не закончен. Хотелось бы его полностью пройти. – Когда вас выписывают? – уточняю на всякий случай. Вдруг и тут Марта что-то переиграла за моей спиной. С нее станется. – В следующий понедельник, – заявляет она поспешно. – Вам не нужно никуда ехать, Марта Васильевна, – останавливаюсь посреди аллеи. – У меня большой дом в Новой Риге. Живите там. Если, конечно, мы с Беллой вам не помешаем. – Ну, кому может помешать твоя жена? Это же чистый ангел! – всплескивает руками Марта и смотрит на меня настороженно. – А она не будет против? Кстати, где она? – оглядывается по сторонам. – Белла в больнице, – цежу неохотно. – У нас анэмброния, – коверкаю диагноз и не могу вспомнить правильное слово. – Анэмбриония, – легко кивает Марта. – Бывает. Подумаешь. Ну не захотела душа приходить в вашу семью. Передумала. Или выполнила свою миссию на этой земле и ушла в более высокие вибрации. Будут другие дети. Вас с Беллой обязательно выберут хорошие души, – улыбается мне Марта и даже тихонечко пожимает руку. – Где она лежит? Я хочу ее проведать. – Я скажу водителю, вас отвезут, – соглашаюсь устало. – А я пока побуду с Мироном. Договорились? – давлю взглядом. – Хорошо, – кивает мне Марта. – Ты бы позвонил, я бы сразу примчалась к Беллочке. Серьезно? Так можно было? Пытаюсь хоть как-то совладать с лицом. А то челюсть выпадет, а рот раскроется. Не комильфо. – Девочке сейчас нужна женская энергия. Мама с бабушкой далеко. Только я рядом, – категорично заявляет бабка моего сына. Я мог бы поспорить. Есть еще Мариам и Лейла. Но наши с Тимуром жены недолюбливают друг друга. А Лейла еще маленькая. Ничего не поймет. – Согласен, – выдыхаю натужно и звоню водителю. – Мика, сейчас к тебе подойдет Марта Васильевна. Отвези ее к Белле. Езжайте. А я заберу Мирона, – закончив разговор, обращаюсь к старухе. – Кхмм… Хорошо, – неохотно соглашается она. – Только голову ему высуши хорошо. И проверь, чтобы между пальцев на ногах не осталась вода. – Будет исполнено, – улыбаюсь я счастливо. Надо же! Меня, наконец, допустили к собственному сыну. Как говорится, не было бы счастья… – Казбек, мы идем в бассейн, – проводив Марту, окликаю маячащего в стороне телохранителя. Захожу в светлый холл, заставленный комнатными цветами. Поднимаюсь на второй этаж и выхожу на балкон небольшого бассейна, где внизу с тренером занимается Мирон. Подтягивается на кольцах, потом гребет руками на пенопластовой доске. Смотрю на сына, и постепенно сердце заполняется счастьем, прогоняя прочь все невзгоды сегодняшнего дня. «Будут еще дети. Наши собственные. И Мирон у нас есть», – размышляю, наблюдая за сыном. Слезы, дурацкие слезы застилают глаза. Смаргиваю их поспешно. Мужчины не плачут. Но, видимо, такой сегодня день. Потерь и обретений. Мирон инстинктивно поднимает голову на взгляд. Наши глаза встречаются. И сын улыбается мне радостно и беззаботно. Словно увидел самого родного человека. – Кто это? – настороженно смотрит на него тренер. – Мой папа! – звонко восклицает Мирон. – Он пришел за мной! Представляете? В один момент скатываюсь вниз. Хватаю Мирошкино полотенце, лежащее на лавке. Принимаю худого пацаненка из рук тренера. – Он же мокрый. Давайте я сам, – предупреждает тот. – Лишнее, – отмахиваюсь я. Тащу сына в раздевалку и не чувствую веса. Сколько там весит молодой кабан десяти лет? А на эйфории? – Папа, – утыкается мне в шею маленькая мордашка. – А откуда ты знаешь? – хитро интересуется Казбек, укутывая в полотенце больные ноги моего сына. – Догадался, – улыбается тот довольно. – Правильно сделал, – целую вихрастую макушку. И спрашиваю, стараясь не сбиться с дыхания. – Будешь со мной жить? Со мной и Беллой? – Ну конечно, – кивает Мирон и уточняет опасливо. – И с бабушкой тоже? Переживает. Любит он Марту. Ну как их разлучить? Да я и не пытаюсь. «Куда от нее деваться?» – хочется закричать в голос. К Белле зачем-то поехала. Зачем, блэд? Ощущаю легкое беспокойство и гоню его прочь. Марта не будет вредить моей жене. Ее как родную любит Мирон. А ради внука Марта готова на все. Даже примириться со мной. В душу закрадывается легкое беспокойство. – Охрану у палаты выставили? – кошусь на Казбека, присев на корточки. Тщательно вытираю тонкие мальчишеские ступни, как велела Марта. – Тимур согласовывает этот вопрос, – солидно заявляет телохранитель. – Там своя служба безопасности крутая. Не хотят чужаков пускать. – Мне Димирову позвонить или Макарову? – приподнимаю бровь. – Да решат все, не беспокойся, Мурад, – успокаивает меня Казбек. – Узнай, пока я с Миром. И доложи. Охрану надо поставить. Мне так спокойнее. И сиделку из наших пусть Тимур пришлет, – роняю коротко. Надеваю на сына носки и штаны. – Майку и свитер сам, – велю строго. – Бабушка заставляет еще и носки самому надевать, – ухмыляется довольно пацан. – Ну, ты сегодня на лайте, – роняю насмешливо. – Голову нормально высушил? – зарываюсь пальцами в тонкие, как у Эльзы, волосы. – А то нам влетит от бабушки… – А ты ее боишься? – поднимает на меня любопытный взгляд Мирон. – Очень. А ты? – Я тоже, – вздыхает мой сын. – Тогда предлагаю бояться вместе, – шучу под заливистый смех ребенка и длинными коридорами везу обратно в отделение. – Пап, я не хочу есть, – тихонечко признается Мирон, когда санитарки ставят на стол тарелки с каким-то мессивом. – Мне уже надоел этот больничный борщ. И пюре. Я хочу пирожков и жареной картошки. – Нельзя тебе пока, – мотаю головой и думаю, что предпринять. Если Мирон не поест, Марта меня уроет. Не то чтобы я ее боялся… Но и рушить хрупкий мир из-за тарелки супа не хочу. – Давай сделаем так, – предлагаю сыну. – Ты сейчас съешь, сколько сможешь, а я закажу тебе вкусной еды. Домашней. Идет? Ребенок кивает, а я сам себя крою последними словами. Почему до сих пор сам не додумался? – Ужин тебе привезут. – И бабушке?