“Мой брак и все, что с ним связано, тебя не коснется”. Его брак меня не касается, но это не меняет того, что на секунду у меня внутри все перевернулось. Всего секунду, но я чувствовала разочарование от того, что все это, все что происходит с нами — ненастоящее. Всего лишь командировочный роман, черт возьми. Что-то опустошающее забралось мне под кожу, всего на секунду. Это глупо. Отношения требуют работы. Упорства, терпения, желания. Это все не про меня! Я… не способна на отношения. Я даже не способна заняться чертовым сексом. Женат он или нет, главное преимущество сделанного мне предложения заключается в том, что он… этот Кирилл, ничего от меня не ждет. Только предлагает себя во временное пользование. И если ничего не выйдет, мне не нужно извиняться, ведь я сказала и сделала достаточно, чтобы его УЖЕ здесь не было. Его приборы стучат друг о друга. Приподняв взгляд, вижу, как стейк в его тарелке утопает в красном соке, ведь этот премиальный инопланетянин взял прожарку “с кровью”. Отличная деталь, чтобы ее запомнить. Механически. Автоматически. Просто потому, что люди чаще всего предпочитают что-то среднее, а это явно не про моего знакомого, может, поэтому он все еще здесь. Его ресницы настолько густые и длинные, что под глазами от них тени. Мышцы челюсти напрягаются, пока жует свой стейк, а я все еще пытаюсь утрамбовать в голове его возраст. Теперь я вижу, что он действительно моложе, чем показалось мне в первый раз. И во второй тоже. Кто она, его жена? Что их связывает? Ведь что-то связывает? Он ловит мой взгляд своим. Ловит так, будто пытается прочесть мои мысли, как субтитры на лице. Он это уже делал, но это не то же самое, что залезть ко мне в голову. Есть веская причина, по которой я могла бы сказать ему “нет” — это отвращение к его жизненным принципам, но как раз отвращения я и не чувствую. Его взгляд прямой. Короткой вспышкой дерзкий! От этой дерзости в моем животе позорный трепет. В его взгляде нет дешевого или реального покаяния за свой поступок, нет сомнений. Он взял всю ответственность на себя, точно как и заявил, а это подавляет любое отвращение. Ответственность за свои поступки. — Я угощаю, ты же не против? — интересуется, когда официантка приносит счет. — С чего бы? — смотрю на него исподлобья. — Ты бываешь непредсказуемой, — замечает, прикладывая карту к терминалу. Кошусь на официантку, которая не выдает никаких реакций. Она уже доставила комплимент от заведения в виде двух кусков чизкейка. К своему Кирилл не притронулся. Когда-то я любила флиртовать. Делала это постоянно. Но я миллион лет не делала этого просто потому, что мне действительно хочется. Мне хочется сейчас. Но я уже давно не в состоянии себя отпустить. Не в состоянии быть собой насколько это возможно. Забрав с соседнего стула сумку, ровно интересуюсь: — Разве? Краем глаза замечаю, как ползет вверх уголок его губ. Черт… Я оказываюсь в его машине, отказавшись от помощи: самостоятельно забираюсь в салон и захлопываю дверь. Кирилл обходит машину без спешки, но и без раздражающей вальяжности, на ходу бросив взгляд на лобовое стекло. Строгое пальто и сочетается, и не сочетается с его энергией. Я уже сама не понимаю, кто он, черт возьми! Болтать за рулем — не его привычка. Мы молчим. Это уже знакомо. Адрес моего дома сохранен в его навигаторе. — Откроешь? Вопрос заставляет меня отвернуться от окна машины и посмотреть на ворота моего дома, к которым мы подъехали. — Сейчас… — роюсь в сумке, ища телефон. Еще через минуту он находит мой подъезд, и делает это по памяти. По информации навигатора мы оказались на месте, как только подъехали к воротам. Остановив машину, откидывает голову на сиденье и поворачивает ее ко мне. Смотрит в мое лицо в ожидании. Да, без спешки, но и без раздражающей вальяжности, как делает все, что я видела в его исполнении до этого. Все, за исключением… торопливых, жадных поцелуев и требовательных прикосновений, которыми перемешал все дерьмо в моей голове в считанные секунды в тот вечер, когда я впустила его в свою квартиру… Это было… слишком для меня… Я чувствую, как ноет в животе. Скольжу глазами по его губам, глазам, пытаясь поймать в воздухе запах шоколадных сигарет. Он здесь. Еле-еле различимый. Он в его одежде. Уняв волнение в груди, откашливаюсь и говорю: — Мы можем поужинать у меня. Во вторник? — Вторник, — повторяет, не двигаясь. — В… семь? — В семь. Отстегивая ремень, бормочу: — У тебя есть нелюбимые продукты? Аллергии? — Может, сыграем в случайный выбор? — говорит с легкой улыбкой в голосе. Повернув к нему голову, оцениваю это предложение. Он смотрит на меня все так же неподвижно. — Ради бога, — говорю ему. — Но я не буду виновата, если ты останешься голодным. — Я беру вину на себя. — Отлично, — берусь за дверную ручку. — Ты не хочешь взять мой номер? — слышу рациональный вопрос. — Или дать мне свой? Я очень надеюсь, когда оборачиваюсь, что моя улыбка именно такая, как я думаю — непринужденная. Мне не нужен номер его телефона. Как и знать его фамилию. — Нет, — отвечаю на его вопрос. — Номер моей квартиры… — Тридцать шесть. Втянув носом воздух, киваю. Отвернувшись, выбираюсь из машины, которая не трогается с места до тех пор, пока не закрываю за собой подъездную дверь. Глава 15 Маша Память моего телефона под завязку набита примерами интерьеров и схемами перепланировок моей квартиры, которыми снабжает меня дизайнер, но листая картинки, я ни на чем не могу сконцентрироваться. Ни на них, ни на жужжащем вокруг меня ресторане. Вечером в субботу здесь сумасшедший дом, но, как ни странно, как раз среди людей я чувствую себя частью чего-то целого. Это приносит странное удовлетворение, будто еще одну дырку внутри меня заткнули. Психотерапевт объяснял тягу к обществу моей экстравертной натурой, а диссонанс внутри меня тем, что моя экстравертная натура вступила в конфликт с желанием от общества прятаться и защищаться. Внутренний чертов конфликт. Может быть, жужжащий вокруг меня людской улей поможет достать голову из задницы и подумать о чем-нибудь абстрактном, вместо того, чтобы вглядываться в толпу и искать в ней знакомый темноволосый силуэт, ведь он вечно появляется из ниоткуда, как черт из золотой табакерки. Я надеюсь, что этого не произойдет. Нашего вчерашнего общения хватило мне выше крыши. Я не представляю, сколько времени смогу выдержать в обществе этого инопланетянина, ведь его харизма и ненавязчиво-требовательное внимание в мой адрес — изматывает. Я рассчитываю держать мысли о нем в ежовых рукавицах, а его самого на той дистанции, которая позволит закончить наш временный ненормальный роман, как только это потребуется. Бархатные нотки мужского голоса пробиваются в сознание, перебивая все звуки вокруг, но рассеиваются, как только слышу рядом тонкий детский голос, торжественно объявивший: — Здравствуйте! Вскинув глаза, откладываю в сторону телефон и смотрю на пятилетнего сына моей подруги. На Мишане строгий костюм с галстуком и жилеткой, в руках огромная корзина с цветами, которую он держит очень мужественно, несмотря на то, что она будто одного с ним размера. — Приве-е-е-ет, — улыбаюсь, вставая из-за стола. — Это мне?! — Вам… — мальчик смущенно краснеет и прячет глаза. — Мы же договорились, Мишань, — наклонившись, приобнимаю худые плечи и целую щеку. — Ты обращаешься ко мне на “ты”. — Ладно… — исследует глазами потолок и кусает губы.