Я так злился, что разве только пар из носа не шел. Да только она испарилась, исчезла, и кроме журналистов внизу никого не нашел. Журналисты, черт бы их побрал, не понимаю нахер их позвали и главное кто? Они все испортили, начали фотографировать и снимать. Задавая миллион вопросов. Пока двери лифта не открылись и оттуда не вышел отец, который и спас меня от них, потянув меня за собой в лифт. Потом как в какой - то киноленте. Долгие, никому ненужные переговоры с ними, с помощью переводчика. Уточнения некоторых пунктов в контракте и наконец подписание , под щелканье фотокамер журналистов. Бурные аплодисменты и поздравления. И я, наконец, свободен. Но не тут было. - Нас ждет фуршетный стол, - протягивает Альберт Иванович, пожимая крепко мою руку. - Что? - но мои возмущения никого не волнуют, все пожимают друг другу руки и поздравляют, улыбаясь перед, впечатляющей момент, камерой. Пришлось и мне выдавливать улыбку, пожимая руку, теперь уже партнерам, перед камерой. Ради общего дела, как говорит отец, я засовываю в задницу, свое временное помутнение мозга, и шагаю вместе со всеми к праздничному столу. Но когда получаю звонок от Халанского, который сообщает, что дочь Стволова вернулась в квартиру, правда одна, то засовываю в задницу уже общее дело. Вежливо прощаюсь со всеми, наспех, и вылетаю из компании. Потом, позже, попрошу прощение у отца. Потом, не сейчас. И каково же мое удивление, когда дверь мне открывает Демид. - Клянусь, я тебя сейчас убью! - говорю и шагаю внутрь. За его спиной появляется раскрасневшаяся Злата. - Я тебе звонил, как только Злата назвала этот адрес, я звонил, чтобы сказать тебе, что моя новая... мм - он смотрит на Злату, - моя девушка – это и есть дочь Стволова! - Что? Ты знал и молчал? - я шагаю к нему, он от разъяренного меня. - Что тут собственно происходит? Вы кто? - спрашивает напуганная Злата. - Я звонил тебе, да только хрен до тебя дозвонишься! - оправдывается Демид, правда мой телефон... блядь, он остался в компании. После разговора с Халанским, я положил его в карман пиджака, который снял и оставил внизу, когда надевал пальто. - Я здесь был, когда отвозил их в деревню к бабушке, да только я тогда не знал из какой квартиры она. Понимаешь, я только сейчас понял, когда Злата сказала, куда поднятся! - Кого их? - Мне кто-нибудь объяснит, что тут происходит? - Злата уже спрашивает повышенным голосом. - Ну Майю, Злату, ее дочку и бабушку. Я отвез в деревню. - То есть ее зовут Майя? - я опять туплю, идиот, Антонина Вячеславовна представила же утром ее, как Майю. - Да, мою подругу зовут Майя! А в чем собственно дело? - уже спрашивает раздраженным голосом. - Злата, - говорит Демид, хватая ее за руку, - знакомься – это мой друг, тот друг. - Какой тот? - Которого я тогда привел в клинику, когда встретил вас с Майей и девочкой в клинике. - Он больной? - уточняет девушка, крепко хватая за руку Демида. - Да, больной. Его диагноз - девушка, насколько нам известно, твоя подруга. - То есть ты хочешь сказать, что ты Майю видел еще в тот день, в клинике? - я потихоньку расстегиваю галстук. Дышать становится все труднее и тяжелее. Злость наполняет грудную клетку. - Я откуда тогда мог знать! Марк, - Демид толкает меня в грудь, нет мы дрались в детстве, но сейчас он меня вывел так, что разум покинул мозг вконец и хочется его треснуть, - успокойся! - То есть ты знаком с моей девушкой, а я нет? Так получается? - Так! Хватит, в конце концов! Объясните мне толком, кто и чья девушка! - кричит Злата, - иначе... уйдите оба! - Злата, - успокаиваю себя как могу, чтобы еще раз не потерять ее, - кто танцевал для меня? Вместо тебя? - А вы кто, чтобы задавать мне подобные вопросы? - Я Марк! Для меня она танцевала, для меня! - тычу пальцем себе грудь. Нервы на пределе. - Говорю же, он голову потерял из-за нее, - лыбится Демид, чем выводит еще больше меня из себя, хочется его стукнуть. - Майя. Ее зовут Майя, - отвечает улыбающаяся Злата. - Где она? - Она уехала. - Куда? - Злата, - ерничает Демид, - советую сразу назвать адрес. - Я это поняла, - смеется, - к родителям она уехала. - А ребенок? Он с ней? - Нет, ребенок с моим отцом. Женя – она моя дочь! - и тут я понимаю, как сильно я туплю, в последнее время только и делаю, что туплю. Получается, у нас была информация о Злате, и что у нее есть ребенок. Но танцевала для меня не Злата, значит и ребенок не ее. Где моя логика? Ауу, вернись ко мне мозг! - Куда она уехала? Адрес. - Я не думаю, что уместно... то есть, вам не стоит туда ехать. Там ее родители... - Друг, она у тебя классная! - чеканит Демид и притягивает к себе Злату за талию, целует в щеку. Я не сомневался в его способностях соблазнять, но так скоро?! Но злит, что он видел мою девочку уже два раза, а я ни разу. Да еще и этот искуситель женских сердец, не сомневаюсь, что и болтал без умолку всю дорогу с ней, пока вез в деревню. Злость разрывает грудную клетку. Хочется орать во все горло, что она была так близко и одновременно так далеко от меня. - Злата, - я прикрываю глаза, и терпеливо произношу, - дай мне адрес ее родителей, я сам разберусь, что мне делать. Охрана по моей просьбе привозит мне телефон к федеральной трассе. Я не хочу терять ни минуты, а потому не возвращаюсь в компанию. Включаю навигатор, ввожу нужный адрес и давлю на педаль газа. Зивертсо своейМы похожи на летний воздухврывается с колонок в уши, заполняя салон автомобиля, когда я сворачиваю на ее улицу. Улица освещенная фонарями, но я с трудом вижу название и номера домов, потому что сердце начинает бабахать, стучать громко и шумно, перед глазами пелена. Я понимаю, что сейчас увижу ее, прикоснусь, обниму, почувствую ее запах, посмотрю в любимые глаза!. Без маски. Сука, неужели я так близок к ней?! С трудом совладаю с собой, когда вижу нужный номер дома. С визгом останавливаюсь у нужных ворот. Выхожу, только не успеваю и шагу сделать, как в меня впечатывается моя пчелка. Свет уличных фонарей светят, освещая самое красивое личико на земле, на которое падают снежинки. Зеленые глаза смотрят, дурманят, завораживают, притягивают. И я тону в омуте любимых глаз. Глава 42 МАЙЯ Loreen - Tattoo (speed up) Мир крутится вокруг нас. - Я знал, что ты красивая! - Марк подхватывает меня на руки, поднимает и кружит, развивая на ветру мои волосы. Я визжу, от счастья и радости, крепко хватаюсь за его плечи, держусь. Он смотрит безумным взглядом, будоражит, вызывая во мне тонну мурашек. Пуховый платок слетает, кружится, но не успевает упасть на землю. Марк хватает его, ставит меня на землю, накидывает на плечи платок. Берет мое лицо в руки, приближается и целует. Нос, щеки, губы, зацеловывает все лицо, как сумасшедший, голодный зверь, не давая мне возможности возмутится и дышать. Сердце заходится в диком плясе, громко стучит, готовое вырваться из груди. Кровь приливает к лицу, а потом вниз к животу, когда язык Марка врывается в мой рот, осторожно исследует, потом засовывает. Кусает губы, отпускает, - я пиздец как соскучился! - опять целует, обнимает, мнет мое тело через куртку, - не могу поверить, что ты в моих объятиях. Скажи, - он смотрит глубоко в глаза, - скажи что ты тоже соскучилась? Скажи!