– Собираешься делать предложение? – спросила Татьяна, испытывающее глядя на сына. – Слово предложение звучит так же глупо, как и законный брак, – сказал Андрей, – просто мы вместе что-нибудь решим. Ну а ты как погуляла? Встреча прошла на уровне? – Да. Подружки сказали, что я не так прожила жизнь, потому что не использовала свой потенциал. Но мне почему-то хорошо и легко на сердце. – А-а… Чего от них ещё ждать-то? У них самих потенциал не использован, а критикуют тебя. Разве не так? Татьяна не ответила, прошла в спальню и спросила сына, что за погром он там устроил. – Это всё надо выбросить, мама. Я ведь теперь не мальчик, чтобы такую одежду носить. Не солидно. Давай я сам… Он сложил одежду, завязал её в узел и направился к выходу. У двери оглянулся и помахал рукой. – До свидания, родители, – сказал он, глядя на вышедшего его проводить отца, – ещё увидимся. Но сегодня не ждите. Татьяна и Сергей, пока не веря тому, что они без пяти минут бабушка и дедушка, улыбнулись друг другу. Они радовались тому, что сын вырос и принял собственное решение. Правда, с этим решением была категорически не согласна его бабушка Римма Степановна. Но когда она начала делать ему внушение, он не стал её слушать. – Ты должна спокойно доживать свой век, – сказал он, – никому не мешать, никого не раздражать, чтобы оставить о себе светлую память. А ты что делаешь? Советы восьмидесятилетних бабок уже никому не нужны. Бабка обиделась. И хотя после замужества она стала менее агрессивной – видимо часть её энергии обрушивалась на бедного Николая Трофимовича – всё-таки Сергея крепко отчитала. – Я не понимаю, как можно всё пустить на самотёк? Никакого внимания сыну! – возмущалась она, – своими детьми надо руководить, иначе они испортят себе жизнь. Что они понимают? А у нас всё-таки жизнь прошла, опыт есть. Андрей же ничего слышать не хочет! Надо было воспитывать его лучше, а вы с Татьяной только о себе думали. Римма Степановна забыла, что и её собственный сын Сергей когда-то женился, не спросив её разрешения. Она ещё долго объясняла, что внук Андрей делает непоправимую ошибку, но изменить уже ничего не могла. Жизнь текла по своим, не терпящим вмешательства законам. И это ещё не последний сюрприз, который она им преподнесла. На следующей неделе Татьяна спокойно занималась своими делами на работе, но в субботу случилось несчастье. Позвонила соседка матери Любовь Дмитриевна и сообщила, что Таисия Михайловна оступилась на лестнице и сильно ушиблась. Вызвали “Скорую помощь”, но она ещё не приехала. Татьяна тут же, не дожидаясь мужа – Сергей по субботам работал – помчалась в Медведково. Как же мама могла так упасть? Не стало ли ей плохо с сердцем? Таисия Михайловна никогда не жаловалась на здоровье и не позволяла дочери делать за неё домашние дела – это её унижало. Она считала себя ещё крепкой, и это действительно было так. Татьяна не помнит, чтобы мать когда-нибудь болела даже гриппом, хотя эпидемия этой противной болезни в Москве случалась ежегодно. – Ты слишком рано ко мне не приходи, – говорила она Тане, – я долго делаю зарядку. Это мне помогает быть в тонусе. Татьяна, которая никогда не делала зарядку, потому что с утра чувствовала себя почти бессильной, только удивлялась. Не спешила она подражать матери и тогда, когда та всю зиму жевала лук и чеснок, пила настои трав вместо чая. Необязательным ей это казалось, да и невкусным. По утрам она предпочитала кофе, в чае любого сорта вообще не чувствовала вкуса и пила его только для того, чтобы запить только что съеденное печенье, конфетку или пирожное. Мать же принципиально не признавала сладкого. Да, разные они с матерью люди, и вкусы у них разные. Наверное, поэтому у матери никогда не было камней в почках, а вот Таню увозили на “Скорой”. Кстати, и драгоценных камней у матери тоже не было. Прожив молодость в другой эпохе, она никогда не носила ни колец, ни серёжек. Подходя к дому на улице Широкой, Татьяна ещё издали увидела стоящую у подъезда машину “Скорой помощи”. Таисия Михайловна лежала уже на своей кровати – с лестничной клетки её пришлось транспортировать на носилках. Рядом сидела Люба – первая свидетельница всех несчастий семьи, за столом что-то писали врач и медсестра, которые уже успели осмотреть больную и ждали, видимо, приезда её дочери. Увидев входящую Татьяну, Таисия Михайловна слабо улыбнулась, как будто даже улыбка вызывала у неё нестерпимую боль, и тихо сказала: “Вот я как… Опять заботы…” – Мы уже ввели ей обезболивающее, – сказал врач, – но положение серьёзное, видимо, перелом бедра. Кость будет срастаться с трудом, возраст, вы понимаете? Надо вести её в больницу. Татьяна кивнула головой в знак согласия, но Таисия Михайловна неожиданно выразила протест. – В больницу не поеду, – сказала она, и в глазах появился испуг, – ни к чему это. – Ты что, мама, не понимаешь? Надо делать снимок, накладывать гипс. Здесь же нет рентгеновского кабинета… – Нет, в больницу не поеду, – повторила Таисия Михайловна, и лицо её приняло выражение непреклонной решимости. – Ладно, подождём, – согласилась на компромисс Татьяна. – Если будет хуже, вызывайте нас, – посоветовали медики и пошли к выходу. Таисия Михайловна спокойно вздохнула и закрыла глаза, не произнеся больше ни слова. – Она хочет уснуть, – сказала Люба. – Хорошо бы. Может быть, у неё и не перелом вовсе? Бывает, врачи ошибаются, – предположила Татьяна. -Кто знает,– неопределенно ответила Люба, – жалко её, прямо сердце разрывается. Люба тяжело вздохнула и устремила на больную печальный взгляд. Таисия Михайловна лежала с закрытыми глазами и не принимала участия в разговоре. Под глазами у неё легли чёрные круги, цвет лица был бледно-жёлтым. Может быть, она и не дышит? Татьяна подошла поближе, наклонилась и услышала ровное дыхание матери. – Пусть поспит, – сказала Люба, – я, пожалуй, пойду. – Как твой зять, не приехал из-за границы? – спросила Татьяна и встала, чтобы проводить соседку. – Нет, ждём со дня на день. Когда Люба ушла, Татьяна позвонила мужу и он, узнав о несчастье, обещал приехать. Потом она набрала номер телефона двоюродного брата Василия, отца Владимира Деревянкина, и поставила его в известность. Василий, который считал тётку Таю второй матерью, очень расстроился. – Приезжай, – сказала ему Татьяна, – надо перевести её ко мне домой, поможешь. Не оставлять же одну. Примерно через час, услышав мужские голоса, Таисия Михайловна открыла глаза. – Тебе лучше, мама? – спросила Татьяна, внимательно наблюдая за матерью. – Да, – ответила она, – как там Андрюша? – Хорошо. Пошёл к Майе, наверное, скоро женится. Она беременна. – Что? – в глазах матери появился интерес. – Майя ждёт ребёнка. – Вот как? – Таисия Михайловна улыбнулась, – это хорошо. На каждую смерть – новая жизнь. И потеряла сознание.