Я взял в руки её грудь и стал ласкать её медленными круговыми движениями, мой большой и указательный пальцы сжали её сосок, и она выдохнула. Мой член уже болезненно стоял. Она задышала глубже, рот приоткрылся. – Скажи мне, что ты хочешь. Я сильнее зажал её сосок между своими пальцами, и из её рта вырвался стон. Я не сдержался и укусил её нижнюю губу, затем пососал её, успокаивая боль. Я почувствовал, как она впервые обняла меня за шею, запуская руку в мои волосы. Я схватил её за зад и поднял вверх, усаживая на свой живот, прижимая её мокрую киску к себе. Я целовал её нежные губы, пробовал на вкус каждый сантиметр её горячего рта и всё ещё не мог насытиться этим. Мне хотелось съесть её. Мой собственный жар распространялся под моей кожей, обжигая мой пах. Она тёрлась об меня своей киской, и я понимал, что ещё немного – и я трахну её прямо здесь, София отдастся мне прямо в школьном душе, несмотря ни на что, всё как я и хотел. Но тихий шёпот в моей голове, похожий на совесть, сдерживал меня до сих пор. Я почувствовал, как что-то холодное капает на моё лицо. Я отстранится. Слёзы. – София, почему ты плачешь? Её спина была прижата к стене, а соски тёрлись об мою грудь. Я знал, что она была сильно возбуждена, я был в этом уверен, так какого хуя происходит! Я опустил её ноги на пол и взял её лицо в руки, всматриваясь в красивые мягкие глаза. – Я сделал тебе больно? – Не физически. Я поднял брови в знак удивления. Она усмехнулась, её красные от слёз глаза смотрели на меня. – Неужели ты не видишь, Тони. Ты спросил меня, чего я хочу. Я отвечу тебе. Её тёплая рука легла на моё лицо, поглаживая. Чёрт, это было странно. Никогда в жизни я не позволял таких прикосновений со стороны девушек. Я только и знал, как жёстко трахать шлюх, вся эта ерунда с прикосновениями не по мне. Она обвела мое лицо своим взглядом. Я почувствовал это. Блядь, малышка, только не это. Не надо. – Я хочу тебя, Тони, хочу, как никого другого. – Я тоже хочу тебя, ты же видишь это и чувствуешь. Я прижал её к своей эрекции. Я хотел её настолько сильно, что не мог нормально трахать шлюх, не вспоминая о ней. София ещё раз провела рукой по моему лицу. – Я хочу тебя, но хочу тебя всего. Хочу вот это, – она поцеловала меня, впервые сама, мягко, слегка касаясь языком, дрожа. – Но больше всего я хочу вот это. Она положила свою руку на то место, где должно было быть сердце, но вместо этого была большая чёрная дыра, пропасть. Там было пусто. Я посмотрел ей в глаза, всматриваясь, затем убрал её руку. – Там нет ничего для тебя, София. Ни для тебя, ни для кого-либо ещё. Из её глаз потекли слёзы, в моей груди появилось странное тяжёлое чувство. Я не хотел видеть, как она плачет, мне это не приносило удовольствия. Я любил смотреть, как плачут шлюхи от боли, кончая на мне, как они кричат и царапаются, когда я трахаю их. Но, блядь, слёзы Софии – мне они не приносили удовольствия. – Может, ты просто не пробовал, Тони? Возможно, тебя это удивит, но ты тоже человек, и если ты позволишь мне… Она сделала шаг ко мне и снова хотела прикоснуться к моему лицу. Я грубо схватил её за запястье: – София, я просто хочу тебя трахнуть – не больше. Твоё тело и то, какая ты недоступная, возбуждает меня, но если ты думаешь, что я хочу что-то большее, то ты просто глупа, белочка. Я не хотел врать ей, хотя мог бы. – Дерьмо, – выругался я вслух. Я рассчитывал на совсем другой исход. Она отступила от меня, снова прижимаясь к стене, по её щекам катились слёзы. – Я не могу, Тони, я хочу тебя всего – или ничего. – Ты сама не знаешь, что говоришь, София. Ты не можешь хотеть от меня того, чего нет. – Может, ты ошибаешься. Я подошёл ближе, моя кровь бушевала, а огонь ярости стал разгораться с бешеной силой. Я схватил её за шею, и она испугалась. Скольких людей я убил, обхватывая их шеи одной лишь рукой, но я не должен был прикасаться к ней. Я был настолько зол, что не мог себя контролировать. – Я, блядь, говорил тебе, что я не благородный человек? Я говорил, что просто хочу трахнуть тебя? Я не врал тебе, и если ты в своей глупой голове придумала себе какую-то хуйню, то это только твоя долбаная проблема, белочка! Я не собираюсь тратить время на всю эту чушь с любовью, нежностью и прочей хренью. Ясно тебе? Я почувствовал, как её тело содрогается от страха, а глаза снова залиты слезами. – Чёрт, – я отпустил её, и на её нежной шее остались следы. – Блядь, я не хотел этого. – Ты монстр, Тони, уходи. – Я не хотел делать тебе больно. – Но сделал. Бля. Я развернулся, чтобы выйти. – Я выйду замуж за Диего, – тихо прошептала она, и я резко остановился, тяжело дыша. Моя челюсть ритмично сжималась, когда яд распространялся по моим венам, проникая всё глубже и глубже. Мне хотелось разбить что-нибудь или убить кого-нибудь. Я вышел, не сказав ни слова. Парень, стороживший двери, позвал меня, осматривая мой мокрый вид. – Синьор, я могу быть свободен? – Да, – рявкнул я и пошёл на выход. Когда я вышел на парковку к машине, Даниэле уже ждал меня там. – Что случилось? Ты искупался в бассейне или в школьной душевой? – Отойди, Даниэле. Я отпихнул его от машины так, что он ударился о заднюю дверь. – Воу, Тони, полегче, что случилось? – Ничего на хрен не случилось, понятно? Позвони Данте, пусть он заберёт тебя. – Тони, ты не в себе, выйди из машины, я поведу. – Иди на хрен, я сам решу, что мне можно, а что нельзя, я уже большой мальчик. Давай, увидимся, брат. Я сел в машину и нажал на газ, затем резко затормозили. Какой-то мудак перекрыл мне путь своим долбаным Porsche, пока я был внутри. – Каким надо быть идиотом, чтобы так припарковаться! Я нажал на газ и протаранил это легковое дерьмо, расчищая себе путь и слыша проклятия Даниэле. Я выехал на трассу и вдавил педаль газа в пол. Мой телефон зазвонил. – Да, Микеле. – Ты где? И что на хрен происходит? – Даниэле уже растрепал? – Давай ко мне, нужно поговорить. – В другой раз, братик, сегодня у меня свидание. – С кем? – Ты стал такой же любопытный, как и твоя жёнушка.