– Она не останется. Микеле посмотрел на меня – в его глазах читалась победа: – Да неужели? Сам дьявол Антонио Морелло решил связать себя священными узами брака? – Уже можно приносить свои соболезнования невесте? Куда вы отправитесь в свадебное путешествие? В преисподнюю? – Даниэле продолжал веселиться. – Пошёл ты, Микеле, и ты тоже, Даниэле! Моя женитьба – благородное дело, и это будет не так, как у тебя, брат. Мои яйца останутся при мне, а твои уже давно заграбастала Белла. – Это мы ещё посмотрим, ты для начала женись, и кстати, я уверен, что ты делаешь это не только из-за благородства. – Ты – и благородство к девушкам на разных сторонах, – Микеле скривил лицо. Данте рассмеялся: – Твою мать, я думал, никогда не доживу до этих дней. Мой ещё один брат женится. По этому поводу предлагаю выпить. Данте достал бутылку виски из бара и разлил всем по бокалам. – Выпьем за твои яйца, Тони, чтобы они никогда не завяли, как цветы в нашем саду! – И чтобы ты наконец стал думать головой, а не членом, – прибавил Микеле. – Пошёл ты, Микеле, я всегда думаю головой. Он похлопал меня по затылку и поцеловал в лоб: – Рад за тебя, братишка. Мы выпили. – Кстати, София не будет знать, когда я конкретно женюсь на ней, так что, Микеле, не говори Изабелле, потому что она всё растреплет Софии. – Это можно, но зачем мучить девушку? – Она должна доучиться, как она и хотела. – Ты просто не хочешь прекращать своё веселье, Тони, – подметил Даниэле. – Это также не малозначимая причина. Микеле недовольно посмотрел на меня: – Я знаю, что ты очень ответственный, Тони, ты мой брат, и если меня не станет, ты займёшь моё место, поэтому будь благоразумен. Мы не можем делать ошибки, являясь хозяевами. Ты должен надеть ей кольцо, а затем давай ей столько времени, сколько посчитаешь нужным. Иначе, как только станет известно о том, что София свободна, появится немало претендентов. София красивая девушка. – Не беспокойся, Микеле, ты, как всегда, можешь на меня положиться. Я надену ей кольцо, но прежде немного повеселюсь. – Что насчёт Джеммы Чезаре? Я думал, вы стали ближе после того, как ты скормил ей уйму таблеток. Я удивился: мой брат знал и молчал так долго. – Почему ты так смотришь, Тони? Или ты думал, я не знал, что вы с Сантьяго проворачиваете? – Я не скрывал, но не думал, что ты следишь. Ты очень любопытный, твоя жена плохо на тебя влияет. – Заканчивай валять дурака, Тони, Джемма съела столько таблеток, что сам дон Чезаре остался бы у нас в долгу. – Не знал, что Джемма сидит на наркотиках, эта крошка совсем не похожа на зависимую. – Док разработал для неё лекарства, скоро она будет в норме. Она попросила моей помощи – и я ей помог. – Дон Чезаре хочет выдать её замуж только за кого-то из нашей семьи. – Моё прекрасное дитя порока… Думаю, мы найдём для неё кого-то получше, чем я. – Дон Чезаре будет не рад услышать, что ты не захотел её. – Может, Данте хочет? – предложил я. – Нет, Данте не хочет, – сразу же среагировал Данте. – Девушка прекрасна, словно бриллиант, но лично я не собираюсь жениться ещё лет пять, так что прошу простить меня. – На меня не смотрите, – Даниэле поднял руки в знак непричастности. – Куда тебе до Джеммы. У тебя на уме только наша принцесса кокаиновых плантаций. Все засмеялись, кроме Даниэле. Он швырнул в меня пачку сигарет: – Ты неисправим, Тони. Лючия – моя, и скоро я перевезу её к себе. – Если она снова не пошлёт тебя, – подколол его Данте. София Я так ничего и не услышала. Отец и Тони зашли в кабинет, и я поспешила наверх, потому что шпионить было нереально, да и не хотелось показаться идиоткой в глазах отца. Я зашла в свою комнату и посмотрела на себя в зеркало. Моё лицо было ужасным, разбитая губа, опухший нос и разодранная одежда. Я была похожа на лесное чудище. Дверь открылась, и вошла Виктория, её глаза округлились при виде меня: – Ого, что с тобой приключилось и почему машина Антонио Морелло у нас под домом? Я развернулась к ней и, вздохнув, села на кровать: – Диего оказался психом! Мне пришлось рассказать ей всё, что произошло. Она слушала меня с открытым ртом: – Знаешь, а мне тебя жаль. Представляешь, если бы ты вышла за него, могло бы случиться непоправимое. – Конечно, ты бы избавилась от меня намного быстрее и к тому же навсегда! – Ты рехнулась? Я не желаю тебе смерти. – Разве? Она усмехнулась: – Нет, я, конечно, недолюбливаю тебя, но не настолько. – Ну спасибо, Виктория. – Не за что, – протянула она. – Ладно, пойду к Доменико, а ты, – она указала на мое лицо. – Приведи себя в порядок, ради бога. Я усмехнулась: – Так и сделаю. Я приняла душ и оделась в толстую пижаму. Интересно, Тони и отец о чём говорили? Может, он уже уехал? Я выглянула в окно – машины нет, значит, он уехал. В дверь тихо простучали. – Я могу войти? – Конечно, отец. Он зашёл в комнату, и я подошла к нему. Мне так хотелось обнять его. – Дочка, – отец сам обнял меня. – Прости, что тебе пришлось пережить, это я собственноручно отправил тебя в руки этого психа. Паоло – мой давний товарищ, не думал, что такое вообще возможно. – Отец, ты не знал, так что ничего страшного. Скажи, что теперь с ним будет? – Морелло будут судить его, София, его и его семью. – Мне кажется, они не знали о том, что он такой псих, только вот…