– Ты о чем?!! – Стас ошарашенно воззрился на него, словно не веря собственным ушам. – Как это – «если не посадят»? – Да вот так! По вопросу того, что я применил оружие, будет проводиться служебная проверка. На данный момент от расследования по делу о гибели Давишина я отстранен по команде из министерства. Правда, Петро сказал, что работать хоть и по-партизански, но буду. Впрочем… Факт есть факт: «орден сутулого» мне уже вешают. Да-а-а… Схлопотал я себе «награду»… Сокрушенно покрутив головой, Лев отмахнулся и продолжил писать рапорт. Крячко, ошалело похлопав глазами, на некоторое время словно утратил дар речи. – Ты… не шутишь? Тебя что, и в самом деле отстранили от расследования?!! Е-п-р-с-т!!! Я охреневаю! А формулировка-то какая? – Стас, если честно, то я не уточнял, – досадливо поморщился Гуров. – Знаешь, в народе говорят: смерть причину найдет. Да и вообще… Это не первый случай «торжества справедливости». Как говаривал ныне покойный генерал Лебедь: и стрелял – дурак, и не стрелял – дурак. Если бы я не применил оружие и этот урод убил бы ребенка, то на меня повесили бы служебное несоответствие. Видишь ли, есть счастливая категория людей, которые всегда и во всем правы, потому что ни хрена ничего не делают. Они только сочиняют бумаги о необходимости что-то улучшить, что-то ускорить, что-то расширить. А мы с тобой пребываем в несчастливой категории всегда и во всем виноватых, потому что реально работаем и имеем дело с живыми людьми, а не с бумагой. Нас с тобой сделать виноватыми – раз плюнуть. Вот пример. Ты поймал карманника за руку. Он дернулся, начал орать, что у него порвались связки, травмирован сустав. А я из тех, чья работа – только проверять и контролировать. Мне же надо показать, что и я чего-то значу, за что-то получаю зарплату? Надо. А как это сделать? Правильно, найдя в твоих действиях нарушение – произвел задержание неоправданно жестко. А за это тебе полагается взыскание, а то и судебное преследование… Разве не так? Выслушав Гурова, Станислав сунул руки в карманы и с мрачным видом прошелся по кабинету взад-вперед. Остановившись перед своим столом, он с грустью констатировал: – Ты, как всегда, прав… Кто не работает – тому пышки, кто работает – тому шишки. Диалектика называется… Ну, раз уж ты фактически работу продолжаешь, давай тогда дописывай свой рапорт и обсудим, что нам сегодня удалось «накопать»… Молча кивнув в ответ, Лев в течение считаных минут покончил с писаниной и отправился с рапортом к Орлову. Тот тоже к этому времени завершил свои суждения по происшествию на Лисянского. Пробежав глазами написанное Львом, генерал удовлетворенно кивнул, положил оба рапорта в красную папку с толстыми обложками и поинтересовался: – Стас уже подъехал? Отлично! Тогда я сейчас его сюда кликну, вместе обсудим первые результаты вашей работы… Присаживайся! Он поднял трубку телефона внутренней связи и буквально через минуту на пороге появился Крячко. – Мир кабинету сему! – воздев руку, не смог не склоунничать Стас. – Да снизойдет благодать небесная на оперов благочинных и преподобных! – Так, «опер преподобный»! – хлопнул ладонью по столу Орлов. – Садись вон на свое место и бери на заметку, что с этой минуты ты – главный ответственный за ход расследования. Лева формально отстранен, и на него я нажимать не имею никакого права. А вот ты теперь, применительно к гужевой упряжке, «коренником» стал. Лева же в этом смысле – как бы пристяжной. Так что и главный кнут, Стас, будет твой и только – твой! Теперь с тебя весь спрос за расследование! Рассказывай, чего интересного узнал. Сразу же посерьезнев, Крячко поведал о своей встрече с «безутешной» вдовой Альбиной Давишиной. Завершая свое эмоциональное повествование (чувствовалось, что эта мадам достала его основательно), он сделал вывод, что эта «зараза» каким-то боком может быть причастна к убийству своего извращенца-муженька. – Она потому и ушла, по сути, «в несознанку», так как боялась сболтнуть чего лишнего и выдать себя как реальную соучастницу, – заключил он. На несколько мгновений в кабинете воцарилось молчание, которое нарушил Гуров: – Стас, эта чванливая особа, хоть я ее и не видел, мне столь же неприятна, как и тебе. Но чую, кроме того, что она постоянно венчала своего муженька оленьими рогами, против чего он, мне кажется, не возражал, чего-то еще в отношении его не предпринимала. Смысл? Жила ведь – как ей нравилось. Разъезжала по люксовым курортам, проживала вовсе не в лачуге, одевалась «от кого-то»… Значит, с деньгами проблем не знала. Зачем ей резать «курицу», несущую «золотые яйца»? Пусть эта «курица» с генеральскими погонами и развлекалась со своими подневольными наложницами в аномально-извращенных формах. Ну и что? Давишиной от этого – ни жарко ни холодно. Нет-нет, думаю, она тут ни при чем. Почесав кончик носа, Орлов издал «хм-м-м-м…» с явной ноткой сомнения в голосе, затем произнес: – Лева, я мог бы согласиться с тобой, что Давишин для своей женушки и в самом деле был не более чем «курица, несущая золотые яйца». Но тогда Давишина должна была, согласно логике, каким-то образом куда более жестко отреагировать на смерть своего мужа. А тут действительно возникает ощущение, что она совершенно не заинтересована в раскрытии убийства. Как-то все это не стыкуется… Слушая его, Гуров усмехнулся, откинулся на спинку кресла, положил ногу на ногу и, покачивая носком туфли, заговорил: – Берусь предположить, что раскрытие нами убийства ее «благоверного» может повлечь лично для нее какие-то весьма негативные последствия… Что, если вдруг обнаружатся некие факты о тех или иных должностных, а то и уголовных преступлениях, совершенных этим «правоохранителем»? Что, если вдруг окажется, что все их богатство: роскошная квартира, вилла, дорогие авто, миллионные вклады, все это, «нажитое непосильным трудом», – на самом деле у кого-то отнято или украдено? А? Ведь тогда есть немалый риск в одночасье все это потерять и оказаться под забором. А кому этого хочется? Петр снова произнес «хм-м-м-м…», но теперь уже совсем в другой тональности. Сцепив меж собой пальцы рук, он понимающе закивал головой: – Интересная точка зрения… Тут тоже есть, над чем задуматься. По-моему, к этой «горемычной» вдове есть смысл присмотреться повнимательнее. Скорее всего, она знает гораздо больше, чем хочет показать. – Ну так давайте установим «прослушку»! – скрестив руки на груди, предложил Стас. – Дельная мысль! – одобрил Гуров. – Хорошо, сегодня же этот вопрос согласую… – пообещал Орлов. – Что у тебя еще? Иронично улыбнувшись, Крячко рассказал о своем визите в редакцию еженедельника «Грани неведомого». По его словам, разыскать автора материала об аномальности того места, где сгорел «Лексус», ему стоило немалых трудов. Одни не знали (или «не знали»?), где он мог бы находиться, другие вроде бы и знали, называя самые разные места, но его там хронически не оказывалось. Попытки дозвониться тоже оказались не слишком успешными: то никто не мог найти номер его телефона, то номер нашелся, но никто не хотел откликаться… Наконец Станиславу удалось-таки материализовать неуловимого корреспондента. Им оказался, вернее, оказалась бойкая особа из числа тех, о ком говорят «родилась с шилом в заднице». Впрочем, справедливым было бы сказать, что эта корреспондентша, от кого-то узнав о том, что ею интересуется угрозыск, сама разыскала Стаса и примчалась в редакцию. Недурная собой молодайка лет тридцати «с хвостиком», с ходу взяв гостя в оборот, увела его в свой крохотный рабочий кабинет-закуток, где они в ходе кофепития обсудили все вопросы, интересовавшие Крячко. С трудом втиснувшись между стенкой и столом, упираясь своими коленками в коленки собеседницы (отчего Стаса поминутно кидало то в жар, то в холод), первым делом он поинтересовался, почему, будучи по жизни Викторией Астариной, она подписывала свои материалы «Кузьма Иванищев». – Видите ли, – лукаво улыбнулась Виктория, – если по правде, то почти половина материалов в нашем издании – моя работа. А в нашем деле есть правило, что одна и та же фамилия на страницах номера газеты может засветиться только один раз. Во всех остальных материалах – псевдонимы. Вот я и придумываю себе самые разные имена. Я уже была Федорой Глядуновой, Дорис Чмо, Ферапонтом Окей, Сунь Хунь Чай, ну, а в данном случае подписалась – Кузьма Иванищев. Хотела подписаться почти по-пушкински – Лука Чудищев, но меня отговорил главный редактор. Ну а что? Народу нравится, он читает. Как только глянут, что за автор, так сразу же и начинают вникать… Рассказывая о своем расследовании, Виктория подтвердила, что шесть лет назад на том же самом месте Репеевского шоссе и в самом деле под откос улетели столичные «мажоры». В ее рабочем компьютере есть специальная программа, которая из редакционной базы данных (а база эта огромна – в нее ежедневно закачиваются интернет-версии десятков газет и телепрограмм) выбирает материалы по той или иной теме. – Я все это просматриваю, выбираю то, что требуется по теме, систематизирую, обрабатываю и… И получается нормальный, читаемый материал. Что касается всех прочих ДТП, которые упомянуты в моей корреспонденции, то… Надеюсь, вы не осудите меня слишком строго: эти происшествия имели место быть на Репеевской трассе, но… в разных местах. А что поделаешь? Закон жанра обязывает, да и главный редактор тоже… – заразительно рассмеялась она. Рассмеялся и Крячко – Виктория нравилась ему все больше и больше (впрочем, об этом своим друзьям-коллегам он рассказывать не стал). На его вопрос, не доводилось ли ей ранее что-то слышать о Давишине, она поморщилась и утвердительно кивнула. По ее словам, «этот типчик», было дело, за что-то взъелся на мужа ее бывшей однокурсницы, который работал опером в одном из столичных ОВД. Ни с того ни с сего на опера, который ранее у себя на работе имел одни лишь благодарности и поощрения, вдруг, как из рога изобилия, посыпались неприятности. Кто-то на него накатал анонимку, в которой обвинял полицейского в вымогании денег и приставании к несовершеннолетней. Потом у него в столе нашли наркотики… Его то и дело стали дергать на всякие комиссии, ему без конца приходилось отбиваться от несправедливых обвинений. Он никак не мог понять, что происходит. И тогда жена призналась ему в том, что все это происходит из-за нее. Она работала в солидном издании, и редактор поручил ей взять интервью у генерал-лейтенанта полиции Давишина. Она поехала в министерство и встретилась с интервьюируемым. В ходе беседы тот вдруг намекнул, что был бы не против «продолжения интервью» в несколько иной плоскости. Точнее говоря, горизонтальной. Но та тоже намекнула, что у нее есть муж, которого она очень любит. Судя по всему, это генералу очень не понравилось. Скомкав разговор, он объявил, что очень занят, что его ждут некие важные дела. Поскольку на том, что ей уже удалось услышать, построить хороший материал было невозможно, журналистка решила пообщаться с коллегами Давишина, чтобы услышать их мнение о нем. К ее удивлению, одни о Давишине говорить ничего не хотели, другие, предупредив, что это «не для обсуждения», говорили, что хорошего об этом человеке сказать нечего, а если сказать все, как есть, – проблем не оберешься… Журналистка тогда и подумать не могла, как скоро проблемы появятся у ее мужа. Тот материал она написала, но в форме небольшой заметки, причем сугубо деловой, даже суховато-сдержанной. Редактор материал пропустил, но поместили заметку где-то ближе к концу, между рекламой памперсов и сообщением о банкротстве фирмы-однодневки. Судя по всему, Давишин им остался крайне недоволен – именно после этого на мужа журналистки и посыпались неприятности. Вскоре на опера завели уголовное дело. Отбиться ему удалось – его не посадили, но со службы уйти пришлось. Понимая, что подонок при больших погонах все равно спокойно жить ему не даст и рано или поздно постарается упечь за решетку, пара продала квартиру и уехала жить подальше от столицы, не оставив обратного адреса. – Вот такая он гнида, этот Давишин! – завершил Стас свой рассказ. – Хоть и говорят, что о мертвых – или хорошо, или ничего, мнения своего не изменю: из мрази – мразь! – Да-а-а… – недоуменно покрутил головой Орлов. – В толк никак не могу взять: ну как, каким образом такой негодяй смог дорасти до генерала, к тому же сотрудника министерства? Я по своим каналам пытался прозондировать, кто именно продвигал Давишина по службе, кто его «крышевал», и вот с чем столкнулся: о нем все, как один, – или хорошо, или ничего. Похоже, есть тайные нити влияния, которые очень многих повязали крепче, чем пеньковый канат. Мне Давишин в данный момент, с учетом того, что нам о нем уже известно, представляется очень хитрым, алчным пауком, который умел сплести свою паутину, в которой запутались слишком многие… Ну а тебе, Лева, что интересного рассказали в министерстве? Достаточно сжатое сообщение Гурова о своих беседах с Васильичем, с Ланиной и Симаковой Орлов и Крячко выслушали с большим интересом, не перебивая. – Это единственные, с кем удалось поговорить, – другие постарались найти причину, чтобы со мной не встречаться, – особо отметил Лев. – Но даже этого достаточно для того, чтобы тех, кто потенциально хотел бы поквитаться с Давишиным, выстроилась целая очередь. Это же подтвердила и встреча с одной из его любовниц. Вернее, наложниц, причем подневольных. – Тебе удалось найти любовницу Давишина? – одновременно и удивился и восхитился Орлов. – Спасибо «Рос-вестям» – они помогли. Что сказать об этой несчастной? Она и в самом деле – его подневольная наложница. Даже, можно сказать, секс-рабыня. И стала ею не без участия Феликса Батумского. Он вкратце изложил услышанное от Люташкиной о том, как произошло ДТП и что за этим последовало. Не углубляясь в детали, рассказал и о том, как Давишин развлекался со своей наложницей. Орлов на это отреагировал довольно сдержанно. Он медленно повел головой вправо-влево и, покривившись, издал что-то наподобие: «Тьфу, блин, гадость какая!» Крячко отреагировал куда эмоциональнее, отрубив: – Охренеть! Ну и извращенец, ну и чмо! – Но это лишь, так сказать, штрихи к его «нравственному портрету». Хотя применительно к этому типу говорить о нравственности было бы нелепым, – добавил Лев. – А главное я тут вижу в том, что Давишин и Гурманидзе были не просто знакомыми, но еще и активными подельниками. Надо полагать, проделка с автоподставой и еще одной подставой с наркотиками в отношении Люташкиной – это лишь отдельный, рядовой случай того, что ими вытворялось, что было поставлено на поток. – Ты считаешь, что Давишин активно сотрудничал с орг-преступностью? – На лице Орлова появилась гримаса удивления и одновременно сомнения. – Я не считаю, – отчеканил Лев, – я уверен в том, что Давишин не просто сотрудничал с криминалом, а был его составной частью. Да, да, да! Он был активным подельником криминальной верхушки России. Кстати, об этой верхушке. Когда-то, если верить летописным преданиям, русичи призвали на княжение варягов. Теперь, надо понимать, российские воры тоже призвали «варягов», но уже из Закавказья. Не анекдот ли? В России появился дефицит на отечественных воров в законе… Орлов, изобразив «дежурную» улыбку, вздохнул и потер лоб ладонью. – М-да-а… Похоже на то… Ну, допустим, в этой истории плотно завязан вор в законе Гурманидзе. Вы предполагаете с ним поработать? И, кстати, в качестве кого вы его видите? Как подозреваемого? Ну в том, что это он «заказал» убийство Давишина? Как соучастника по его прежним делам? Как свидетеля? – Как потерпевшего – как жертву российской военной агрессии в две тысячи восьмом… – язвительно усмехнулся Крячко. – Чего-чего? – недоуменно воззрился на него генерал. – Что за чушь? При чем тут «российская военная агрессия»? – А, ты еще не знаешь? – Стас от души рассмеялся. – Да будет тебе известно, что год назад этот индюк закавказский дал обширное интервью «либерастному» телеканалу «Ливень». Я сам сегодня случайно наткнулся на текстовую распечатку этого трепа. Там очень много чего интересного. Оказывается, Гурманидзе при Саакашвили служил в грузинском спецназе, который участвовал в «защите родной страны от российской военной агрессии». С тех пор ненавидит Россию и считает ее самой ужасной страной на планете. Ибо «неспровоцированная миролюбивой Грузией агрессия России» жестоко травмировала его нежные нервы и повергла в депрессию. – И какого же хрена он сюда притащился? – сердито насупился Орлов. – Он сюда приехал по вопросам бизнеса, поскольку официально он – президент консалтинговой компании, – развел руками Крячко. Как рассказал он далее, в Интернете ему удалось найти данные о том, что у Гурманидзе в Москве имеется четырехкомнатная квартира, а в одном из подмосковных коттеджных поселков – вилла с земельным участком соток на пятьдесят. Предположительно, в Веселовском. Есть многомиллионные счета в российских и зарубежных банках. Есть предположение, что немалая часть этих денег – воровской «общак». – Это откуда такие сведения? – спросил Орлов, изобразив рукой вопросительный жест. – Нашел интересный сайт, который называется «Компромат: воры России». Там про всех, кто так или иначе замаран воровством, – про нашу криминальную верхушку, про вороватых чинуш, депутатов… Кто создал сайт – найти так и не удалось. Но думаю, этот человек, или люди, если их несколько, имеет доступ к самым секретным базам данных. Видимо, и у нас в России завелся свой Джулиан Ассанж. Там я нашел столько интересного!.. – Ссылку мне дашь! – потребовал генерал. – Ну и что еще интересного ты узнал об этом Гурманидзе? Блин, надо будет поставить вопрос перед нашим руководством, раз уж ФМС теперь в ведении МВД, чтобы не вздумали предоставить этой твари российское гражданство! – Ха! Ха! Ха! – все с той же язвительностью произнес Стас. – Наивный корякский парень! Ты безнадежно опоздал. Гурманидзе в России живет с две тысячи пятнадцатого года, и гражданство получил месяц спустя после переезда в Москву. Не удивлюсь, если российский паспорт ему привезли прямо на дом и вручили с низким поклоном. Это нормальному человеку, пусть он даже уроженец России, получить наш паспорт – дело о-о-чень непростое. А ворью, даже если оно к России не имеет никакого отношения, – раз плюнуть. Ну и что, что ФМС переподчинили МВД? Кадры-то остались все те же! Помните, год назад к нам приезжала делегация немецкой полиции обмениваться опытом? Так вот, там был один из наших бывших российских немцев. Он рассказывал, что, когда их семья оформляла документы на выезд за границу еще в девяностые – он тогда еще школьником был, – так наши чинуши их ободрали чуть не до нитки. Помню, он у меня все выпытывал: «Станислав, я не понимаю, как же вам удалось при такой чудовищной коррупции не распасться, подобно СССР?» – Стас, а на этом сайте про Давишина ты ничего не нашел? – поинтересовался Гуров. – Искал, но – ты не поверишь! – про Давишина там оказался мизер информации. Сам этому поражаюсь! Единственное интересное, что мне удалось откопать, – его третья жена является близкой родственницей одной из наших министерских «шишек». Похоже, она и стала «трамплином», который помог ему выйти «в дамки». – Ну и как вы думаете, каким образом Давишину удалось вокруг себя создать такую вот «мертвую» информационную территорию? – вопросительно посмотрел на оперов Орлов. – Я считаю, что в определенных смыслах Давишин был настоящим талантом… – Лев говорил сдержанно и суховато. – Он был высококлассным интриганом, высококлассным манипулятором, который умел подчинять других людей своим прихотям и шкурным интересам. Думаю, что он, как хороший шахматист, все свои действия продумывал на несколько ходов вперед. Наверняка он умел ставить цели и добиваться их достижения любой ценой. – И что же обусловливало эти его качества, что в его натуре было таким вот, скажем так, запредельным? – Думаю, ответ тут очень простой: безграничное самомнение и эгоизм, презрение к другим людям, рафинированный цинизм, алчность и жестокость. Это моральная основа, если только к такого рода личности применимо слово «мораль». На мой взгляд, живи он в Германии во времена Гитлера, он стал бы одним из первых лиц рейха. Есть такое понятие «серый гений». Это серая посредственность, которая тем не менее незаурядна по части определенных психологических качеств. И их эта личность умело, причем маниакально, использует для воздействия на окружающих. Это как раз именно то, что мы и имеем в лице Давишина… Льва перебил звонок телефона внутренней связи. Орлов поднял трубку и, выслушав чье-то сообщение, схватился за пульт телевизора. – Жаворонков сообщил, что сейчас по ТВ покажут сегодняшнее происшествие на Лисянского. И в самом деле, на экране появилась общая панорама столичной улицы, где сегодня произошли драматические события. Телерепортер взял несколько блиц-интервью у прохожих, у местных жителей, у сотрудников кафе. Все возмущались действиями Туза, выражали сочувствие пострадавшим, требовали строгого наказания для всех, кто создал предпосылки к тому, что этот дикий случай стал реальностью. В частности, тем, кто допустил продажу этому озлобленному психопату огнестрельного оружия. Многие упоминали о сотруднике Главка, волей случая оказавшегося рядом с местом ЧП, который пресек действия убийцы и этим самым спас еще немало жизней. Человека, которого Гуров, рискуя жизнью, оттащил в безопасное место, репортер навестил в больнице. Раненый, назвавшийся преподавателем Института физики недр Ароном Кубишевичем, высказал свою благодарность своему спасителю и изъявил желание по выздоровлении лично поблагодарить отважного офицера полиции. В репортаж была вставлена врезка съемок, сделанных на телефон, где Лев был запечатлен с мальчиком на руках. Затем показали мини-интервью с родителями спасенного малыша. Молодая женщина была в трауре, тем не менее сказала, что очень рада спасению своего сына. – У меня нет слов, чтобы выразить благодарность Льву Ивановичу Гурову, потому что я не знаю, как бы смогла жить дальше, если бы с моим Олежеком что-то случилось, – говорила она, комкая в руках носовой платок. – Я где-то слышала, что каждый случай применения своего оружия полицейскими очень придирчиво расследуется. И если вдруг кому-то покажется, что он, остановив своим спасительным выстрелом распоясавшегося мерзавца, что-то там нарушил, прошу принять во внимание мнение мамы спасенного ребенка: Лев Иванович заслуживает только награды и безмерной благодарности всех нас за то, что своими решительными действиями спас человеческие жизни, которые мог отнять полоумный негодяй. В нашей семье сегодня горе: убита моя свекровь, замечательный, прекрасный человек, которая для меня была второй мамой. Да примет небо ее в свою райскую обитель, и да будет низвергнут в ад ее убийца!.. Когда этот новостной сюжет закончился, снова позвонил Жаворонков и сообщил, что нечто похожее сейчас покажут и на «Ливне». Орлов переключил на «Ливень», где показывали во многом то же самое, но вот оценки выносили несколько иные. В кадре появилась панорама той же улицы Лисянского с овальным портретом Туза в левом верхнем углу. Диктор бойкой скороговоркой, вставляя по ходу повествования скорбные нотки, вещал о происшедшем: – …Вот она, эта лоджия, с которой сегодня прогремели роковые выстрелы. Да, они унесли жизни четверых и отняли здоровье у пяти человек. Горькие, трагические цифры. Но не будем спешить с обвинениями и проклятиями в адрес стрелявшего. Иногда в таких случаях говорят: так сошлись звезды. Наверное, так оно и есть. Последние несколько дней неприятности буквально преследовали, в общем-то, неплохого по натуре, отзывчивого и приветливого москвича Аркадия Туза… Продолжая напирать на скорбь, телерепортер особо подчеркнул, что слесари принадлежащей Тузу СТО «отозвались об Аркадии Феофановиче только позитивно». А все началось, горемычился репортер, с того, что гаишники и сотрудники ОВД Лисянское обрушились на предпринимателя с огульными, нелепыми обвинениями. Они инкриминировали ему то, что якобы на принадлежащей ему СТО велась разборка угнанных машин. Из-за этого Аркадий понес немалые убытки, поскольку из-за затяжных следственных действий СТО несколько дней бездействовала.