– Ну, показывай, куда идти, – сказал Стас Кириллу, когда они вышли на улицу. – Вон туда, на Федорову горку, – показал мальчишка на гору, расположенную слева от поселка. – Я слышал, дядя Семен говорил, что там все кормушки сгнили, развалились, так что чинить надо. Они с дядей Рустамом и инструмент с собой взяли, чтобы чинить. – И далеко до этой Федоровой горки? – спросил Гуров. – Да нет, не больно далеко. Вот эту гору, что сейчас видна, обойти, в распадок спуститься. Там пара ручьев будет, их надо перейти. Ну, потом еще пройти вырубку – и вот она, Федорова горка. – И сколько же времени нам потребуется? – попробовал уточнить Крячко. – А кто же знает? У меня часов нету, – покачал головой Кирилл. – А если в уроках мерить? Нам сколько надо идти – один школьный урок или два? Кирилл задумался. – Нет, одного урока мало будет, – наконец решительно произнес он. – А два, пожалуй, много. – Значит, должно получиться что-то около часа, – заключил Лев. – А ты что же сегодня не в школе? Ты вроде не болеешь… – поинтересовался Крячко. – Так автобус не пришел, – объяснил мальчик. – За мной автобус заходит. Школа у нас в Квасниковке, это восемь километров отсюда. Пешком не больно дойдешь. Я за околицу выхожу, на пригорок, и там меня автобус подбирает. А сегодня не пришел. Я подождал, подождал, да и пошел домой. – И часто так бывает? – Бывает, – тоном бывалого человека ответил Кирилл. – Старый он, автобус, вот и ломается. Ну, и дороги у нас не больно ровные, особенно зимой и весной. Они поднялись на гору, двинулись под уклон. Тропа то виднелась совершенно отчетливо, то почти пропадала. Без проводника сыщики бы здесь быстро сбились с дороги. А Кирилл знал дорогу наизусть, ни на миг не задумывался, куда идти. Он говорил, не умолкая, – то рассказывал о жизни в поселке, то расспрашивал сыщиков о жизни в Москве, о том, как они ловят преступников. Вскоре они спустились в распадок, и тропа пошла вдоль ручья. Почва здесь была глинистая и вся истоптана лесными обитателями. Несколько раз сыщики видели следы лосей и кабанов. Виднелись и отпечатки, оставленные чьими-то сапогами. – Это не ваши егеря здесь прошли? – показал на них Кириллу Стас. – Точно, они, – кивнул парнишка. – Вон след дяди Семена, у него нога поменьше. А другой след дяди Рустама – он… Вдруг Кирилл остановился, присел возле тропы на корточки и стал внимательно разглядывать что-то на земле. – Что ты там увидел? – спросил Гуров. – Да вот, след какой-то… незнакомый, – ответил Кирилл. – У нас в поселке никто так не обувается. Сыщики подошли и тоже склонились над тропой. В сырой глинистой почве остался отпечаток ботинка с рубчатой подошвой. – Похоже на горные ботинки, – заметил Стас. – Вот и я говорю – у нас никто в таких не ходит, – повторил Кирилл. – Может, какой-нибудь охотничий начальник приезжал? – предположил Гуров. – Охотовед или еще кто-то? – Это на чем же он приезжал? – возразил парнишка. – Я бы любую машину увидел, что в поселок приехала. И увидел, и услышал. Нет, пока вы не приехали, никаких машин не было. Хотя… – Что «хотя»? – дружно, почти хором спросили оба сыщика. – Был час назад какой-то шум, – вспомнил Кирилл. – Словно кто-то ехал по трассе, но, не доезжая поселка, свернул в лес. Там возле высоковольтной линии есть проселок, можно далеко в лес заехать. Только машина должна быть вроде «Нивы», вездеход. – А от этой высоковольтной линии сюда можно спуститься? – спросил Лев. – Можно, почему нельзя. Только зачем? Если это браконьер, кабана стрелять приехал, так это к вечеру надо. Хотя возле кормушки можно лося подстеречь… Может, он к кормушке пошел? Сыщики переглянулись. У Гурова возникло неприятное предчувствие – такое же, как вчера в вестибюле больницы, когда охранник сказал, что раньше них уже кто-то прошел к свидетелю. – Далеко еще до этих кормушек? – обратился он к мальчику. – Да нет, совсем немного осталось, – ответил тот. – Только вырубку пройти. – Пошли быстрее, – поторопил Лев, – а то мне что-то этот след не нравится. Они и правда пошли быстрее. Теперь уже Кирилл едва поспевал за сыщиками и то и дело оказывался позади них. Ему только оставалось командовать: «Нет, тут направо! А здесь прямо и вверх!» Тропа пересекла ручей, спустилась в другой овраг, тут тоже надо было перебраться через поток. Затем начался подъем в гору. Они поднялись и оказались на обширной вырубке, заросшей мелким осинником. И вдруг впереди, откуда-то из того места, куда они направлялись, донесся звук выстрела. – Смотри-ка, стреляют! – воскликнул Кирилл. – Слушай, Лева, а ведь это не охотничье ружье было! – заметил Крячко. – Да, определенно не ружье, – согласился Гуров. – Больше всего похоже на звук карабина. – Верно говорите, это из карабина стреляли, – с видом знатока произнес Кирилл. – Удивительно как-то. У наших охотников карабинов нет… Не успел он договорить, как послышались звуки еще нескольких выстрелов. Судя по звукам, до стрелявших оставалось около километра. – Бегом, скорей! – крикнул Лев и метнулся туда, откуда доносились выстрелы. Крячко и Кирилл бросились за ним. Бежать по вырубке было трудно: вся она была завалена обрезками стволов, сучьями, из земли торчали пни. Дыхание у сыщиков сбилось, но они бежали быстро, как только могли. Вот миновали вырубку, спустились в небольшую ложбину, пробежали еще метров триста и оказались в красивейшем месте. Здесь была небольшая поляна в дубовом лесу. Вся она заросла ровной травой – словно зеленый ковер постелили. Посреди поляны возвышался навес – четыре столба со стропилами, крытые шифером. Под навесом когда-то была кормушка, приспособленная, как видно, для подкормки лосей и кабанов. Сейчас она была разобрана. На земле валялись остатки сгнивших досок, бревен, рядом сложены аккуратно выпиленные новые доски и бревна для новой кормушки. Но не это привлекло внимание сыщиков. Прежде всего в глаза им бросился человек, неподвижно лежавший рядом с бревнами. – Дядя Семен! – крикнул Кирилл, бросившись к лежащему. Гуров повернулся к Крячко и скомандовал: – Стас, погляди кругом! Где-то должен быть второй егерь. А может, и стрелок еще где-то рядом. Так что поглядывай. Крячко достал пистолет и быстро двинулся в обход поляны. А Гуров склонился над егерем. Тот лежал лицом вниз, в руках он сжимал топор. Лев осторожно перевернул его на спину и увидел на груди входное отверстие пули. Из него толчками вытекала кровь. Он с первого взгляда определил, что тут вряд ли можно чем-то помочь. Тем не менее быстро сбросил куртку, оторвал полу от своей рубашки, соорудил тампон и закрыл им рану. А потом постарался как можно туже перевязать раненого. – Стас! – позвал Лев напарника. – Проверь, тут связь есть? Крячко достал телефон, набрал первый попавшийся шатровский номер – это был номер капитана Плещеева. – Нет связи! – ответил он спустя несколько секунд. Надо было срочно вернуться в поселок, чтобы сообщить о случившемся. Но кто пойдет? Ведь нельзя послать одного ребенка – это может быть опасно. Пока Гуров размышлял, раненый егерь пришел в себя. Открыл глаза, взглянул на сыщика и тихо спросил: – Ты кто? – Я – Гуров, полковник полиции, из Москвы, – ответил Лев. – Ты лучше молчи, тебе силы беречь надо. Сейчас я пошлю товарища в поселок, вызовем врача… – Не успеет… не успеет врач… – прохрипел раненый. – Мне сказать надо… Слушай, полковник: я не убивал! – Ты о том случае? На охоте? – Да, на охоте! Уговорили меня вину на себя взять! Деньги уж больно нужны! Жена болеет, ей операцию надо, а сына надо бы в Самару отправить, он на летчика учиться хочет. А денег ни на что нет, вот он меня и уговорил… Я согласился, а теперь вот что… Теперь… Он закашлялся, и с кашлем из его рта вырывались кровавые брызги. Тампон, который соорудил Гуров, тоже быстро пропитывался кровью. Егерь снова закрыл глаза, силы быстро покидали его. – Кто он? Кто тебя уговорил? И кто на самом деле стрелял? – сыпал Лев вопросами. Он понимал, что раненому вредно сейчас говорить, что он может немного продлить жизнь, если будет лежать молча. Но понимал и другое: что егерь прав, жить ему осталось немного, врач не успеет ему помочь. И что сейчас важнее другое: успеть сказать правду, донести самое главное. Егерь снова открыл глаза и, приподняв голову, прохрипел: – Это он, он главный заводила… Я скажу… я тебе всех назову… Это… Его грудь снова зашлась в кашле, изо рта хлынула кровь, тело дернулось и замерло. Глаза Семена Меняйло остекленело уставились в небо. Гуров приложил ладонь к его шее, пытаясь нащупать пульс. Пульс отсутствовал, егерь был мертв. Глава 8