Егерю Меняйло врач уже не требовался, но оставался второй егерь. Отойдя от Меняйло, Гуров присоединился к Крячко, который осматривал окрестности. Спустя несколько минут они отыскали второго егеря – он лежал в распадке в стороне от поляны. Рядом валялась пила. Как видно, в момент, когда в него стреляли, егерь пилил сосну. Рустам Шамратов был жив, и, как установил Гуров, проведя осмотр, его рана не была такой опасной, как у Меняйло. Его ранили в плечо, жизненно важные органы, к счастью, не задеты. Он был без сознания и потому не отзывался на окрики сыщиков. А сознание потерял, видимо, от болевого шока. Пока Гуров обрабатывал и перевязывал его рану, егерь пришел в себя. Лев объяснил ему, кто такие он и Крячко, и сообщил печальную новость о смерти Меняйло. А сам, в свою очередь, спросил: – Ты видел, кто в тебя стрелял? – Только мельком видел, – ответил егерь. – Он за деревом стоял, вон там. Высокий такой, выше меня. В камуфляже. И мне показалось… – Что? – Где-то я его раньше видел. Если бы хоть минутку его разглядеть, я бы точно узнал. А так, за деревом… – Расскажи все с самого начала, – попросил Гуров. – С начала так с начала, – согласился Шамратов. – Мы сюда пришли кормушку чинить. Вы видели, наверное, – совсем развалилась кормушка. Доски мы с собой принесли – здесь их не напилишь. А еще бревнышки нужны, чтобы все сбить. Ну, бревнышки можно здесь раздобыть, для этого надо сосну спилить. Одну сосну мы там свалили, на поляне. Свалили, распилили… Потом Петрович меня послал еще одну сосну молодую спилить, а сам на поляне остался. Я сосну отыскал, начал пилить. И тут вдруг слышу – выстрел. «Чего это? – думаю. – В какого такого зверя Петрович вдруг стреляет?» Стою, слушаю. И тут еще один выстрел, и еще! Получается, что не один Петрович стреляет, а еще кто-то. Кто же это может быть? Ну, я подумал-подумал, пилу, значит, отложил, взял ружье и направился туда, на поляну. Только не успел я и двух шагов сделать, как сзади – бабах! И меня в плечо как ожгло! Ну, я упал. Но еще успел повернуться, глянуть, откуда стреляли. Вижу – за сосной, метрах в тридцати, вроде стоит кто-то. Я успел разок выстрелить в ту сторону – вроде как обозначил, что я живой, сопротивляться могу. А сам чувствую – проваливаюсь, словно в колодец. «Ну, – думаю, – тут мне и конец. Сейчас он подойдет и добьет меня, как подранка». А сделать ничего не могу. Так и провалился в беспамятство. А потом глаза открываю – а тут вы… – Да, а тут мы… – повторил за ним Гуров. – А скажи, Рустам, Меняйло ничего не говорил о той охоте, когда Павла Саблина застрелили? – Ну, нельзя сказать, чтобы не говорил, но нельзя сказать и так, что говорил, – ответил егерь. – Непонятно говорю? А вот так вышло. Это мне хотелось о той охоте поговорить, выспросить, как же он так оплошал, что вместо кабана по охотнику выстрелил. Но, как ни пытался с ним о том заговорить, Петрович только отмалчивался. Я о той охоте – а он все на другое сворачивает. Так что на ваш вопрос правильно ответить так: я говорил о той охоте, а Петрович – нет. – Понятно, – кивнул Лев. – Теперь скажи: ты сам идти сможешь? Или нам соорудить носилки и нести тебя в поселок? – Сейчас попробую, – ответил егерь. – Помогите на ноги встать и палку какую-нибудь дайте, опереться. – А может, ты, дядя Рустам, на меня обопрешься вместо палки? – внезапно предложил Кирюшка. – Сам знаешь – по нашим буеракам с палкой не слишком удобно. Со мной легче будет. – А давай попробуем, – согласился егерь. – Вставай вот сюда. Нет, не под левую руку – ее видишь, как разворотили, – под правую. Ну, давай теперь пару шагов сделаем… С помощью Кирилла егерь сделал несколько шагов. Шагал осторожно, как видно, боялся снова потерять сознание. Потом понял, что может двигаться, и пошел быстрее. Затем остановился, обернулся к Гурову и сказал: – Пожалуй, смогу я так дойти, не надо мне носилки делать. И они двинулись в обратный путь. Шли долго, часа два. Раненый егерь не мог идти быстро, к тому же они часто устраивали привалы. Гуров решил не терять время и на привалах расспрашивал Шамратова о той злополучной охоте. Первое, что его интересовало, – это состав участников. Егерь стал вспоминать, загибая пальцы: – Ну, первым делом надо назвать самого главного, кто начальник всего нашего хозяйства. Это, конечно, Никита Борисович. Затем… – Погоди, – перебил его Лев. – Ты кого имеешь в виду – директора треста «Стальконструкция» Дягилева? – Да, я же и говорю – Никита Борисович, – упрямо повторил егерь. – А как их предприятия называются да должности, я толком не знаю. Затем надо назвать Александра Васильевича. Он по значению идет сразу за Никитой Борисовичем. Вас, конечно, фамилия интересует? Фамилия у него Кровяков. А чем он там руководит… Кажется, каким-то финансовым учреждением. А чем в точности, я не знаю. В таком же стиле егерь рассказывал и об остальных участниках охоты. Гурову все время приходилось задавать вопросы, узнавать сведения, которые егерь считал несущественными, а потому пропускал. Наконец он выяснил полный список участников охотничьего кружка. В него входили: – директор треста «Стальконструкция» Никита Борисович Дягилев; – руководитель одного из городских банков Александр Васильевич Кровяков; – владелец сети магазинов, оптовых складов и ряда других торговых предприятий Сергей Валентинович Дружинин; – хозяин двух автотранспортных предприятий (каких именно, узнать не удалось) Вячеслав Викторович Лучинин; – и, наконец, погибший сын губернатора, директор компании «Газкредит» Павел Саблин. – А эта база «Лира», где вы охотились, она далеко отсюда, от Завражного? – спросил Лев. – Да километров двенадцать будет, – ответил Шамратов. – База – она на Волге, на самом берегу. От нас это двенадцать километров на север. – И как же вы туда добираетесь? – А как и все прочие. Никита Борисович машину за нами присылает, и мы едем. Вот и в тот раз он заранее машину прислал, за сутки. Так что мы на базу, считай, первыми прибыли, раньше всех остальных. Кроме этого, Гурова интересовало, кто где стоял во время охоты, какова была очередность стрельбы, какое оружие было у каждого участника. Чтобы получить схему расположения участников, он достал блокнот, вручил Шамратову ручку и заставил того рисовать схему на листе. В общем, у них получился полноценный допрос, так что ко времени прибытия в поселок егерь чувствовал себя уставшим от расспросов сильнее, чем от раны. – И как вы не устаете все выспрашивать да выспрашивать! – воскликнул он, когда они уже подходили к первым домам Завражного. – Что поделать, работа такая, – ответил Лев, доставая телефон. Здесь, в поселке, наконец появилась связь, и он, связавшись с капитаном Плещеевым, сообщил ему о случившемся. – Выходит, у нас не осталось ни одного свидетеля, который может рассказать что-то существенное? – сказал капитан, услышав новость. – Сначала Луговой, а теперь и Меняйло… – Почему, один свидетель остался, егерь Шамратов. Сейчас мы с Крячко посадим его в машину и привезем в Шатровск. Ну, а у тебя, капитан, какие успехи? Как прошел план «Перехват»? Удалось поймать ту машину? – Нет, не удалось, – вздохнул Плещеев. – Как сквозь землю провалилась. Ни на одном посту ее не видели, ни на каких камерах слежения она не отметилась. – Вот в это я никак не поверю, – заявил Гуров. – Это ты, капитан, не слишком внимательно смотрел. Вот я вернусь, сам просмотрю все записи. – Так я, товарищ полковник, сам эти записи и не смотрел, – признался Плещеев. – Я поручил сотрудникам ГИБДД, они смотрели. Это же их работа… – Да, а твоя работа – поймать убийц. И такое важное дело, как проверка записей, нельзя никому поручать, в ком не уверен на сто процентов. Понял? – Да, теперь понял, – упавшим голосом ответил капитан. – Не надо вам самому все камеры просматривать. У вас и другой работы много. Я этим займусь, все сам проверю. – Вот это правильное решение, – одобрил Гуров. – Еще новости есть? – Да, есть кое-что. Криминалисты изучили тела людей, убитых в больнице. И на их запястьях, а также на дверях палаты обнаружили отпечатки пальцев двух человек, которые не относятся к персоналу больницы. Таким образом, существование двух посторонних, проникших в палату, доказано, и с сестер сняты всякие подозрения. – Что ж, это хорошая новость. Ладно, сегодня еще увидимся, поговорим. Мы садимся в машину, едем. Правда, когда настало время садиться в машину, егерь Шамратов попробовал возражать. – Зачем мне в Шатровск ехать? – возмущался он. – Меня здесь, что ли, не смогут вылечить? Пусть доктор приедет, посмотрит, таблетки какие пропишет… – Доктор, может быть, и приедет, – ответил Гуров. – Но может приехать не только доктор, а и тот, кто в тебя стрелял. Там, на поляне, он тебя не успел добить – мы помешали, и он сбежал. Но он может вернуться. В Шатровске тебе будет безопаснее. До отъезда надо было сделать еще одно дело – повидаться с женой Семена Меняйло, сообщить ей о гибели мужа. Эту тяжелую и крайне неприятную обязанность Гуров не мог никому перепоручить; это он должен был сделать сам. Правда, тут ему на выручку пришел Шамратов: – Ну что, если в город ехать, надо бы еще перед отъездом к Валентине зайти, все ей рассказать. – Это к жене Семена Петровича? – уточнил Гуров. – К ней самой. Вон, Кирюха мне поможет. – Я тоже с вами пойду, – решительно проговорил Лев. Так что Крячко отправился к машине, а они втроем направились к дому погибшего егеря. В доме Гуров увидел высокого парня лет семнадцати, одетого в поношенные вещи с отцовского плеча. А в комнате на кровати лежала женщина с когда-то красивым, а теперь отечным лицом. Появление окровавленного, раненого Шамратова стало как бы предвестником главного, трагического известия. Когда егерь сообщил о гибели своего напарника, женщина отвернулась к стене и больше не сказала ни слова, поэтому о похоронах, обо всех хлопотах, связанных с ними, пришлось говорить с сыном погибшего. Тут выяснилось, что в доме совсем нет денег. Гуров достал бумажник, отсчитал половину того, что там было, и положил на тумбочку у постели вдовы. А когда вышли из дома Меняйло, Шамратов попросил отвести его в два соседних дома. – Надо мужикам сказать, что случилось, – объяснил он. – Чтобы в лес сходили, тело, значит, сюда доставили. Ну, и гроб чтобы сколотили. Наконец и это дело было сделано. Теперь можно было ехать в Шатровск… Глава 9 Назад в Шатровск они ехали медленней, чем в Завражный. Крячко вел машину осторожно, стараясь, чтобы ее не трясло на ухабах. Он заботился о Шамратове, хотел, чтобы его рана не разболелась. В результате они приехали в город, когда уже темнело. И снова на въезде в город их поджидал капитан Плещеев на полицейской машине. Когда Крячко остановился рядом, капитан сообщил: – Я тут доложил обо всем случившемся губернатору. Он распорядился вас встретить и везти раненого не в областную больницу, а в военный госпиталь. Там будет безопаснее, там до него никто не доберется. Так что я вас провожу до госпиталя, езжайте за мной. – Погоди, – сказал Гуров, опустив стекло. – Ты что же, прямо вот позвонил губернатору и все ему доложил? – Нет, не совсем так, – объяснил капитан. – Наоборот, это из его приемной мне позвонили. Его помощник, Воронцов, спросил, что мне известно. Не звонил ли, дескать, Гуров, не сообщал ли чего. Ну, я и не стал скрывать. Он тут же связался с Саблиным, а спустя короткое время перезвонил и сказал насчет госпиталя. Там они и насчет семьи другого егеря решили, как ей помочь, но это пусть вам сам Воронцов расскажет. Ну что, поехали? – Да, едем, – скомандовал Гуров, и они направились на южную окраину Шатровска, в военный госпиталь. По пути Гуров размышлял о том, как обманчива бывает внешность человека: вчера красивая наружность помощника губернатора вызвала у Гурова недоверие к нему. А на деле человек оказался весьма деловой. Ничего не забыл, обо всем успел позаботиться. Тем временем они доехали до госпиталя. Порядки там действительно были строгие: капитана вообще не пустили на территорию, а машину Крячко допустили только в сопровождении дежурного. Когда подъехали к зданию больницы, раненому егерю помогли выйти и тут же отправили в палату. А Крячко и Гурову предложили покинуть территорию. – А как же быть, если мне позже надо будет допросить свидетеля? – спросил Гуров у дежурного лейтенанта. – Выпишете пропуск и тогда можете встретиться с больным, – ответил дежурный. Выезжая с территории госпиталя, Гуров заметил: – Да, тут у них строго, не то что в областной больнице. Можно только сказать «спасибо» Воронцову, если это он подсказал Саблину такое решение. – А при первой встрече он тебе не слишком понравился, – напомнил Крячко.