— О, это верно, — выпаливает Сара. — Она помогает мне. Кое с чем. Софи закатывает глаза. — Вы странные. Мне все равно нужно сделать домашку. — Она берет свои книги и плетется по коридору в свою спальню. — Вернуть не поздно! — я кричу ей вслед. Она машет мне через плечо, ничего не говоря. Я со вздохом поворачиваюсь к Саре. — Ладно, прекрасно. Я сделаю это. Она невинно смотрит на меня. — А я спрашивала? Я снова вздыхаю. Я явно окружена сумасшедшими. *** Двадцать минут спустя я в ужасе. Я обнажена ниже пояса, лежу на спине, прикрывая свои женские части крошечным полотенцем. Крошечная цыпочка с кольцом в брови готовит воск, и я снова задыхаюсь. Я уже упоминала, что воск будет горячим? И что это будет на моих интимных, нежных женских частях тела? Я задыхаюсь сильнее. — Успокойся, — инструктирует Сара, сидя рядом со мной. Обычно они не пускают зрителей, но Сара убедила их, что меня нужно будет держать за руку. На данный момент я думаю, что предпочла бы держаться за руки с самим дьяволом, учитывая, что в первую очередь это вина Сары в том, что я оказалась в таком затруднительном положении. — Твоя вагина будет тебе благодарна, — объявляет она мне. — Так что смирись с этим и надень свои трусики большой девочки. С тобой все будет в порядке. — Я не могу надеть трусики большой девочки, — шиплю я. — Потому что у меня сейчас будут волосы на вагине вырывать с корнем. Так что, очевидно, я не могу натянуть никаких трусиков, как большой девочки или какие-то другие. Сара закатывает глаза. — Почему ты такая мелодраматичная? — спрашивает она, глядя на меня поверх своего журнала мод. — Это для твоего же блага. Ты действительно хочешь ходить с чем-то, что нуждается в очистке от сорняков? Девушка-восковщица (потому что я понятия не имею, каково ее настоящее звание) хихикает, поворачиваясь с деревянной лопаточкой в руке. Я сглатываю и знаю, что мои глаза безумны, когда я осматриваю комнату в поисках аварийного выхода. Даже не поднимая глаз, Сара кладет руку мне на плечо. — Даже не думай об этом, — говорит она, продолжая читать свою статью. — Меня сейчас вырвет, — пытаюсь я. — Нет, это не так, — отвечает она. — У меня судороги, — говорю я. — Не имеет значения, — вторит она. — Мне кажется, я беременна, — уклоняюсь я в качестве последней попытки. — Невозможно, — бессердечно говорит она. — И не имеет отношения к делу. Беременным тоже нужны бритые киски. А теперь давай покончим с этим, хорошо? Сейчас она смотрит на меня, и одна тонко очерченная бровь практически приподнимается над линией ее рыжих волос. Я сглатываю и киваю, крепко зажмурив глаза. Я не хочу на это смотреть. Вообще. — Для протокола, — говорю я Саре, крепко зажмурив глаза, — Мне не нужны сорняки. — Не имеет значения, — снова говорит она, ее внимание снова поглощена журналом. Я вздыхаю. Девушка-восковщица немного топчется в районе моего локтя, а затем осматривает мою вагину. — Хорошо, мисс Ланкастер, — говорит она. — Я сначала намажу воском, а потом… Я прерываю ее. — Я не хочу знать, — твердо говорю я. — Просто сделайте это. Я не смотрю. — Хорошо, мэм, — говорит она. Я могу сказать, что она улыбается, но мне все равно. Учитывая обстоятельства, я также упускаю из виду тот факт, что она назвала меня «мэм». Я чувствую, как воск, более горячий, чем я могла себе представить, растекается по той части меня, которую никогда не следует выставлять напоказ в салоне или где-либо еще с флуоресцентным освещением. Когда-либо. За исключением кабинета врача, с которым ничего нельзя поделать. Она кладет что-то тонкое поверх воска. Затем похлопывает по нему ладонью. И похлопывает еще немного. И поскольку с тех пор, как я была подростком, я добросовестно корректировала брови воском каждые шесть недель, как по маслу, я знаю, что будет дальше. Я готовлюсь к этому. И готовлюсь. И задерживаю дыхание и снова готовлюсь к этому. И тогда это происходит. Срыыыыыыыыв. На секунду комната буквально расплывается. Я думаю, что у меня действительно может быть аневризма из-за раскаленной добела боли. Я даже едва могу ясно видеть. — Срань Господня! — я вскрикиваю. Теперь я хватаю Сару за руку и впиваюсь в нее ногтями. — О, так теперь ты хочешь подержать меня за руку? — с интересом спрашивает Сара. И с ноткой ехидства. — Нет, — рычу я. — А теперь я хотела бы оторвать тебе руку. Точно так же, как из-за тебя мне только что вырвали волосы на лобке. Это вполне уместно, тебе не кажется? Она качает головой. — О, Элли. Ты действительно королева драмы. Теперь я знаю, откуда это у Софи. Ты выживешь, поверь мне. — Я наверняка, — уверенно говорю ей. — Но я сомневаюсь, что ты — да. Сара закатывает глаза, когда наносится второй слой воска. Похлопывание, похлопывание, похлопывание. Я съеживаюсь, готовясь. Срыыыыыыыыв. Я снова вскрикиваю. И еще глубже впиваюсь ногтями в руку Сары. Если это возможно, это было хуже, чем в первый раз. — О, святые карликовые обезьяны, — стону я, отчаянно желая обнять свою вагину и спеть ей. Прости, моя милая, говорю про себя. Я знаю, что обещала, что не причиню тебе вреда. Это была ее идея. Не моя. — Элли, с тобой все будет в порядке, — нетерпеливо говорит Сара. — За красоту приходится платить. Однако теперь я слышу нотку сочувствия в ее голосе. Из-за этого я задаюсь вопросом, не истекаю ли я кровью. — Не сейчас, Сара, — говорю я сквозь стиснутые зубы. — Я приношу извинения своей вагине. Девушка-восковщица теперь громко смеется, и я свирепо смотрю на нее. Она мгновенно отводит взгляд и наносит еще немного воска. Святое овечье дерьмо. — Сколько кругов воска обычно требуется для этого? — наконец мне удается спросить. Похлопывание, похлопывание, похлопывание. Срыыыыыыыыв. Сейчас я буквально покрываюсь потом. Мне кажется, я также побледнела, как будто весь цвет сошел с моей кожи. Очевидно, эта девушка-восковщица из ада забрала мой пигмент вместе с моим лобком. — Я не знаю, — жизнерадостно отвечает Восковая девушка из Ада. — Несколько. Семь раундов спустя я промокла насквозь, до костей. Пот струится по лбу, и мне кажется, что меня неудержимо трясет. Я также мысленно плачу. Девушка-восковщица наконец говорит мне: — Ладно, этого должно хватить. Переворачивайтесь. Я оборачиваюсь и смотрю на нее. — Переворачиваться?? — И раздвиньте ягодицы. Мне кажется, я падаю в обморок.