Я опустил взгляд – тот уперся в игрушечную сумочку. Только я видел, как дочь упрашивала о ней Моригути. Я снял ее с шеи ребенка и забросил как можно дальше за пределы территории школы. Этого хватит? Меня не заподозрят? Если я просто уйду и никому ничего не скажу, то полиция за мной не придет, верно? Нет, вряд ли. Если кто-то погибает от удара током, то полиция ищет виновного. Вопрос времени, как быстро они выйдут на Ватанабэ. А если он выдаст меня… Точно! Обставлю все так, словно она упала в бассейн. Верно! Просто упала в бассейн… Нужно действовать быстро. Я, стараясь не смотреть девочке в лицо, поднял ее на руки. Она оказалась тяжелее, чем я думал. Я медленно подошел к краю бассейна и чуть сам не упал в него. На поверхности грязной воды плавали листья. Я вытянул руки. Нет, не пойдет. Плеск воды может привлечь внимание. Я присел, стараясь не потерять равновесие. В этот момент тело девочки дернулось, и она приоткрыла глаза. Всхлипнув от неожиданности, я чуть не выпустил ребенка из рук. Жива! Она жива! Жива! Я был готов расплакаться от облегчения. Разочарование. Стоило мне перевести дух, как слова Ватанабэ снова зазвучали у меня в голове. Он всегда смотрел на меня свысока! Хотел стать убийцей, а меня просто использовал. Но девочка выжила. Этот план Ватанабэ – сплошное разочарование! Разочарование! Ты – жалкое разочарование! Идиот, даже не знаешь об этом! Не помню, что произошло раньше – дочь Моригути пришла в сознание и посмотрела на меня, или я выпустил ее тело из рук и уронил в воду. Я быстро ушел, не оборачиваясь. Мои ноги больше не дрожали. Я преуспел там, где Ватанабэ провалился. Школьник просыпается с улыбкой – спустя один день после инцидента. Следующим утром я застал маму на кухне за приготовлением завтрака – моей любимой яичницы с беконом. Заметив меня, она воскликнула: «Наоки-кун, случилось страшное!» и развернула на столе передо мной утреннюю газету. В разделе местных новостей был заголовок: «Четырехлетняя девочка, проникшая на территорию школы, чтобы покормить собаку, случайно утонула в школьном бассейне». Случайно утонула… В статье было написано, что произошедшее признали несчастным случаем. Мне удалось! – Очень жаль Моригути-сэнсэй, – сказала мама. – но не стоило приводить ребенка в школу. Что же теперь будет с вашим классом? Осталось так мало времени до конца года и контрольных… Ой, Нао-кун, точно! – Она вдруг замолчала и достала из-под стола коробку в красной подарочной бумаге, обернутую золотой лентой. Затем положила ее передо мной, закрыв газетную статью. – Вот, твой шоколад на Валентинов день! Она улыбнулась. Я одарил ее широкой улыбкой в ответ. Моя старшая сестра съехала от нас в этом году, а значит, это единственный шоколад, который я сегодня получу. Уже в школе я столкнулся с Мидзуки-тян; она тоже вручила мне шоколад. Думаю, ей просто пришлось[41], ведь моя сестра сидела с ней в детстве. Но я его принял. – Нао-кун, уже видел газету? – вдруг спросила одноклассница, и я чуть не выронил коробочку с шоколадом. Я с грустным видом сказал что-то подходящее, но когда я зашел в класс, все говорили только о несчастном случае. Оказалось, что на поиски дочери Моригути отправили ребят, которые остались после уроков на внеклассные занятия. Тело обнаружил мальчик из нашего класса, Хосино-кун, и несколько ребят его видели. Все были очень взволнованы, некоторые девочки плакали. Сперва все старались восстановить общую картину произошедшего, но в конце концов все стало походить на соревнование – кто больше знал или активнее участвовал в поисках. Я наблюдал за одноклассниками, стоя в дверях. Вдруг кто-то резко схватил меня за руку и выволок в коридор. Это был Ватанабэ-кун. – Что ты наделал? – Он приблизил свое лицо вплотную к моему. Но я ничуть не испугался. Мне вдруг стало очень смешно. Я сдержался, затем резко отпихнул его руку в сторону. – Не говори со мной. Мы не друзья, помнишь? Я никому не скажу о том, что случилось вчера. Если тебе так хочется, то сделай это сам! – сказал я и, развернувшись, уверенно вошел в класс. Я сел на свое место, не участвуя в соревновании одноклассников, и открыл книгу. Это был детектив, который когда-то мне посоветовал дядя Кодзи. Теперь я изменился, стал не таким, как раньше. Я преуспел там, где Ватанабэ провалился. Но я не собирался рассказывать об этом. Дочь Моригути погибла из-за несчастного случая. Даже если будут искать преступника, то во всем виновен Ватанабэ. Похоже, он действительно страстно желал стать убийцей. Если полиция заявится в школу, то он сразу во всем сознается! Идиот. Полное разочарование. Я начал привыкать к новому себе. * * * Моригути не появлялась неделю, прежде чем вернуться в школу. Она ни слова не сказала о произошедшем, только сухо извинилась перед классом за свое долгое отсутствие. Как будто она отсутствовала по болезни. Если б я умер, то мама наверняка слегла бы. Или сошла с ума. Может, убила бы себя. Моригути вела себя как обычно, даже слишком нормально. Видимо, была слишком подавлена. Уверен, что Ватанабэ тоже это заметил и изо всех сил старался не рассмеяться каждый раз, когда смотрел на нее. И от этого уже я не мог сдержать улыбку. Занятия проходили спокойно. Учителя все так же притворялись, что ко всем относятся одинаково, хоть это и было не так. Уж не знаю, действительно ли они хотели избежать неловкости или просто не желали проблем, но самые сложные вопросы и задания теперь доставались только сообразительным ученикам. Ватанабэ с легкостью отвечал на любой вопрос. Когда учителя хвалили его, он делал вид, что ему все равно. Мне было смешно видеть, как он продолжает строить из себя умника. Его выражение лица словно говорило: «Вы думаете, меня можно напугать такими вопросами? Я делал что пострашнее!» Он не знал, что провалился! Все сделал я! Вопросы, которые задавали Ватанабэ, стали казаться мне куда проще. На прошлой неделе я даже вспомнил все редкие прочтения в тесте по иероглифике, и учитель меня похвалил! Почему бы и нет? Возможно, я смогу получить высший балл на контрольной, обогнав Ватанабэ… Стоило мне это представить, как все одноклассники показались мне полными идиотами. Я еле сдержался, чтобы не рассмеяться в полный голос. Школьник говорит дрожащим голосом – месяц после инцидента. Моригути пришла к нам. Я уже собирался домой в последний день четвертных контрольных, когда она позвонила мне по телефону и попросила прийти к школьному бассейну. Она хотела о чем-то поговорить. Попался. Она хочет поговорить о случившемся. Мое сердце бешено билось, пока я убирал телефон. Спокойно. Спокойно… Убийца – Ватанабэ. Я не отважился идти к бассейну и вместо этого попросил ее прийти к нам домой. – А Ватанабэ?.. – отважился спросить я, прежде чем повесить трубку. – Я только что говорила с ним, – спокойно ответила учитель. Я смог успокоиться. Все будет хорошо. Убийца – Ватанабэ, он заставил меня против моей воли. Неожиданный визит классного руководителя застал маму врасплох. Я попросил ее остаться на время нашего разговора с Моригути. Пришло время рассказать ей обо всем, что произошло. Я не сомневался, что она поверит мне и захочет помочь. – Ситамура-кун, тебе нравится учеба в средней школе? – вдруг спросила учитель. Она задавала вопросы, не касавшиеся произошедшего, но я сразу решил во что бы то ни стало отвечать честно. Я рассказал о теннисном клубе, о дополнительных занятиях, о стычке со старшеклассниками и наказании, которое я понес, хоть и был жертвой, – о том, как жалко себя чувствовал. Моригути слушала внимательно, не перебивая. Как только я, закончив, поднял чашку, чтобы сделать глоток чая, она холодно спросила тихим голосом: – Ситамура-кун, что ты сделал с Манами? Я тихо поставил чашку на стол. В этот момент мама практически закричала. Она не понимала, как я мог быть замешан в этом, но уже сильно разозлилась. Мне нужно было убедить их обеих в том, что я тоже жертва – Ватанабэ меня использовал. Я обо всем рассказал Моригути. Начиная с того дня, как он впервые заговорил со мной по пути из школы, и заканчивая моментом, когда я держал девочку на руках у бассейна. Я честно во всем признался. В том, что Ватанабэ использовал и обманул меня. В том, что был готов расплакаться от досады. Я соврал только в самом конце, не сказав, что девочка приоткрыла глаза. Уверен, мой рассказ совпал с тем, что Моригути услышала от Ватанабэ. Учитель ни разу не перебила меня. Она молчала, когда я закончил. Молча сидела, уставившись на скрещенные на коленях руки. Она была в ярости. Бедняга. Мама тоже молчала. Мы просидели в тишине около пяти минут, когда Моригути наконец обратилась к маме: – Как потерявшая ребенка мать, я хотела бы убить вашего сына и Ватанабэ. Но я все-таки учитель. Мой долг, как взрослого, – доложить обо всем, что они сделали, в полицию; но, как учитель, я вынуждена защищать их. Полиция уже прекратила расследование, заключив, что это был несчастный случай, и я не собираюсь его возобновлять. Ничего себе! Она не пойдет в полицию! Мама какое-то время подбирала слова, а потом низко поклонилась и поблагодарила Моригути. Я тоже склонил голову. Теперь все будет хорошо. Мы с мамой проводили учителя до двери. Моригути ни разу не взглянула на меня. Должно быть, не могла справиться со своей злостью. А мне было все равно. Побледневший школьник сидит за партой – неделя после визита учителя. Завтра начнутся весенние каникулы. После того, как мы допили молоко, Моригути сказала нам, что уходит из школы. Честно говоря, я обрадовался. Хоть мне и удалось убедить ее в том, что это Ватанабэ убил ее дочь, мне было некомфортно продолжать ходить на ее занятия, опасаясь, что она обвинит меня в том, что я был его сообщником. – Это все из-за того, что случилось? – спросила Мидзуки-тян, имея в виду несчастный случай. Моригути не удивилась – наоборот, она принялась долго рассказывать о причинах, будто изначально так и планировала. Рассказала о том, почему решила стать учителем, о добрых делах Сакураноми-сэнсэя. Мне было все равно, лишь бы побыстрее закончила. Затем рассказала об ужасных проделках, подрывающих доверие между учителем и учеником, – о сообщениях, обычно ложных, с просьбами о помощи или личной встрече. Школе даже пришлось разработать порядок действий на такой случай – к ученикам из класса А обычно отправляли учителя из класса Б, и наоборот. Жаль, я не узнал об этом раньше, когда этот дурак Токура пришел за мной в участок! Она рассказала нам о жизни матери-одиночки, что-то о СПИДе, а потом о гибели своей дочери в школьном бассейне. Я, казалось, начал ощущать, как невидимая петля все туже затягивается вокруг моей шеи. – Совершенно случайно в магазине оказался Ситамура-кун с матерью… Услышав свое имя, я чуть не подавился – казалось, выпитое молоко вот-вот вернется наружу!