— Нет. Я такую дешевку не держу. — Странно. Я нашел ее в своем кармане. Когда одевался, — объяснил Сергей. — Если она была включена ночью, то кто-то мог нас слышать, — предположила Юля. — И ему должно было понравиться. — Слушай и запоминай. Запоминай крепко-накрепко. То, что этой ночью ты была у меня, должно умереть в этом кабинете. Никто и никогда… Ты усвоила? Никто и никогда не должен об этом узнать. Повтори. — Никто и никогда, — послушно повторила Юля и улыбнулась. — А я могу об этом помнить? — Ты меня не поняла? — В голосе Сергея зазвучал металл. — Наоборот. Очень хорошо поняла. Я теперь единственная, кто знает твою, Сережа, страшную тайну. И могу тебя ею шантажировать. Что, если я потребую в качестве условия сохранения этой страшной тайны — жениться на мне? При благоприятных, понятно, обстоятельствах? — Юля пошла в атаку, понимая, что лучшая защита — нападение. — И пробовать не советую, — очень серьезно ответил ей Сергей. Юлька ушла, а Сергею пришла СМСка: «Где ты был этой ночью и с кем?» Сергей в смятении отключил мобилку. И тут к нему в кабинет вошла Амалия. — Сергей Анатольевич… Сергей Анатольевич, что с вами? — удивилась она. — Я ничего не понимаю. Все так гладко катилось. Все были довольны и счастливы… Нелепый случай перечеркнул… — Помилуйте, — остановила его Амалия, — случайностей не бывает. Любая случайность — следствие закономерности. И каждый здравомыслящий человек, подумав как следует, в состоянии отыскать причину любой так называемой случайности в себе. Таков порядок. И это хороший порядок. — Что вы хотите этим сказать, Амалия Станиславовна? — не понял Сергей. — Этим я хочу сказать только то, что сказала. А еще я намерена проинформировать вас, Сергей Анатольевич, что Доминика пробудет в больнице долго. Возможно, месяц, возможно, два. Вам следует понимать, что фирму в течение столь долгого времени недопустимо оставлять обезглавленной. — И что из этого следует? — Сергей внимательно вглядывался в лицо Амалии. — Я считаю своим долгом собрать экстренное совещание и передать полномочия по управлению фирмой в чьи-то конкретные руки, — предложила Амалия Станиславовна. — Делайте, как считаете нужным, — обреченно вздохнул Сергей. Амалия удовлетворенно кивнула. Она любила делать все так, как считала нужным. Несмотря на то что все сотрудники «СуперНики» изъявили готовность стать донорами для Доминики, кровь ни одного из них не подходила по группе и резусу. И тут вдруг кто-то вспомнил: — Я хочу сказать… Я припоминаю… У меня была такая пациентка. С нужной кровью. Точно, четвертая группа с отрицательным резусом. — Кто она? Где? — вскинулась Амалия. — Зная образ ее жизни, я бы вам не стал ее рекомендовать. — Да говорите же вы, черт побери, — крикнул Юрий Владимирович. — Я не знаю, где ее сейчас искать. И потом… Вы ей не обрадуетесь, — предупредил врач. Но он ошибался. Амалия Станиславовна тут же вызвала своего водителя: — Анатолий, будь любезен, срочно поднимись ко мне. Я в реанимации. Да не я в реанимации, а я в реанимации у Доминики Юрьевны. — Что же вы медлите, давайте вашего донора, — требовал Юрий Владимирович. — Понимаете, мы с ней так намучились, — стал объяснять врач. — Не возьму в толк, какое это имеет отношение к делу? — прервала Амалия. — Существенно то, что она — донор. — Ну, смотрите, я предупредил, — заторопился доктор. — Вот ее координаты. Но — давние. Эта особа могла переместиться куда угодно. Амалия взяла листок с адресом и протянула Толику: — Анатолий, в твоих руках жизнь Доминики Юрьевны. Тебе следует понимать, что без донора лучше не возвращаться. — Понял, не дурак, Амалия Станиславовна. Дурак бы не понял. Еще одного донора нашел Юрий Владимирович и тут же позвонил Борису Михайловичу. — Ну что? Есть? Есть! — обрадовался тот. — Записываю. А это где? За городом? Ничего, я на машине. Я твой должник. Борис Михайлович радостно сообщил своей медсестре: — Мариночка, представляете, он нашел донора. Вот адрес. Отмените на сегодня все сеансы. Я уезжаю за донором. Потом в больницу. Оттуда позвоню. Пожелайте мне удачи. Когда Сергей зашел в приемную, к нему бросилась Юля. — Юля, я катастрофически занят, — предупредил он. — Я только хотела спросить, как здоровье Доминики Юрьевны? Нашли донора? Наши все проверились, даже из магазинов. Ни у кого нет нужной группы. — Не нашли. Пока. Амалия Станиславовна у себя? — Да. Все там. Только ваша подчиненная Татьяна Николаевна запаздывает. Не вы ли ее задержали, случайно? — ехидно спросила Юля. — Нет, Юля, я никого никогда не задерживаю. А некоторых я могу вообще освободить, резко оборвал ее Сергей. — Нет, Сергей Анатольевич, некоторые очень дорожат своим местом и не допустят, чтобы их освобождали. Сергей открыл было рот, чтобы ответить, но тут зазвонил мобильный. — Сергей Анатольевич, это Татьяна. Мне нужно с вами поговорить. — Я же тебе, кажется, человеческим языком сказал, что между нами все кончено. Не звони мне больше. А лучше выполняй свои обязанности, — рявкнул Сергей. — Что кончено? Сергей Анатольевич, это Танюша, горничная из вашего дома в Озерке. Я тут нашла… — Танюша, извините меня, пожалуйста, сегодня тяжелый день, — сменил тон Сергей. — Доминика Юрьевна попала в автокатастрофу и лежит в больнице. Будьте пока дома. Я потом распоряжусь. Юля слушала все это с нескрываемым удовольствием. — Юля, ты хочешь здесь работать? — зло спросил Сергей. — Да, — кивнула Юля. — Так работай. Сергей скрылся за дверью кабинета Амалии. Озадаченная Татьяна положила трубку. — Что, что он тебе сказал? — спросил Михаил. — Что между нами все кончено. — Что ты говоришь? Нас увольняют? Так я и знал. Говорил тебе, поедем на заработки. А ты — чистая работа, чистая работа. Собирали бы сейчас апельсины и ни от кого не зависели. А тут каждый свою власть показать хочет. Я на нее в суд подам. — На кого? — На хозяйку. Мы условия договора не нарушали, — горячился Михаил. — Поздно. Доминика попала в автокатастрофу. Она в больнице, — сообщила Татьяна. Анну Вадимовну и Викторию Павловну волновала судьба двух сестер, которых хотели забрать из детдома приемные родители. — Слышала? — сказала Виктория Павловна. — Опять приезжали. — Иностранцы? — выдохнула Анна. — Они. — А чего они хотят? — Хотят только малышку. У них уже есть трое старших ребятишек. Им Лёлька не подходит. — Нет у нас такого закона, чтобы сестер разлучать, — заволновалась Анна Вадимовна. — Сестры должны по жизни друг дружку поддерживать. И так девчонки натерпелись. Вон у Катюшки до сих пор зубы не прорезались. А Лёлька только тут говорить научилась. — Да что ты мне объясняешь, — махнула рукой директриса. — Я сама просила, чтобы мне разрешили их удочерить.