— Я. Доминика Юрьевна всегда просит сообщать ей, кто звонил, — вежливенько так ответила Таня. — А утром кто снял? — не унимался Юрий Владимирович. — Тоже я, — спокойно ответила Таня. Сергей замер, во все глаза глядя на нее, и этот взгляд был полон отчаяния: вот сейчас все и откроется. Таня спокойно поставила поднос на стол и разлила кофе. В гнетущей тишине мужчины следили за каждым ее движением. Юрий Владимирович не выдержал первым. — Вы утром пришли на работу и… — нетерпеливо начал он. Пришла пораньше, чтобы убраться, — спокойно кивнула Таня. — Доминики Юрьевны уже не было. Мне это не показалось странным, она часто уезжала ни свет ни заря. Я все сделала, как всегда, сначала пошла на кухню, проверила мусор, потом начала уборку, обычно с вечера остается немытая посуда… — Я вас спрашиваю о телефоне. Вы трогали кассету? — взорвался Юрий Владимирович. — Конечно. Она была уже переполнена, я ее заменила. — Ну и что? Где она? — Юрий Владимирович даже подскочил на стуле. — Где кассета, я вас спрашиваю? Танюша посмотрела на Сергея, как бы взвешивая, говорить — не говорить. Наконец решилась: — Сейчас принесу. Она вышла и тотчас же возвратилась с кассетой: — Вот она. Все вскочили со своих мест и бросились к кассете. Первым ее выхватил Юрий Владимирович. Сергей обреченно ждал своей участи. — Вот она! Вот и ответы на все вопросы. Сейчас мы всё узнаем. Они выбежали из гостиной. Сергей остался на месте. В крайнем смятении огляделся вокруг: что же делать? Подошел к бару, взял бутылку, налил полстакана виски, залпом осушил и вышел вслед за Юрием Владимировичем и компанией — навстречу своей Судьбе. Юрий Владимирович возился с телефонным аппаратом, Танюша осталась стоять в дверях. — Я хочу кое-что сказать, — Юрий Владимирович дрожащими руками вставил кассету в автоответчик. — Когда-то давно я подарил Никуше этот допотопный аппарат с автоответчиком. Она тогда была рада и такому. И сохранила мой подарок на долгие годы. Я всегда был ей за это благодарен. Я не люблю новых вещей и вообще не доверяю прогрессу… — Любезный Юрий Владимирович, нельзя ли ближе к делу? Ночь все-таки, извините. — Ах, да, и вот сегодня этот технический раритет поможет нам узнать, кто задумал погубить мою Никушу. Внимание, включаю. Сергей застыл возле Танюши. Он оперся плечом о дверной проем, прислушиваясь к голосам, записанным на кассету автоответчика. — Да, папа, спасибо, папа, — звучал голос Доминики. — Я доехала нормально. И в доме все в порядке. Нет, Сережа еще не звонил. Все хорошо, спокойной ночи, папа. — Спасибо, Борюсик, — говорил тот же голос, — я доехала, ложусь спать, чего и тебе желаю. Сергей не звонил. Сейчас, наверное, позвонит, если ты не будешь занимать телефон. Спокойной ночи. — Это я, Амалия. Ты доехала благополучно? На этом пленка закончилась! Сергей дрожащей рукой отер пот со лба. — И это всё? — не веря своим ушам, повернулся к Тане Юрий Владимирович. — Да, всё. На этом кассета закончилась, — кивнула она. — Этого не может быть, — взвыл Юрий Владимирович. — Потому что этого не может быть никогда! Я так ждал этого момента. Танюша, вы уверены, что дали нам прослушать всё?! — Абсолютно уверена, — развела руками Таня. — Тогда я проиграл по всем статьям. Как отец, как следователь и как писатель. Увы мне, увы! Мне нужно все осмыслить, — стонал Юрий Владимирович. И глядя на него, все подумали, что благородный отец переигрывает. Потом они засобирались уезжать. — Да, действительно, поздно уже, — бормотал Юрий Владимирович. — Вот уж не думал, что буду уезжать отсюда пораженцем. У меня так ловко всё складывалось, всё увязывалось. Чудный сюжет вытанцовывался. — Организм надо уважать, и он тебя уважит, — заметил Борис Михайлович. — А моему организму давно пора спать. А вы, Юрий Владимирович, не расстраивайтесь, мы с вами еще не такой поворот сюжета придумаем. — Сережа, ты едешь? — поинтересовался Юрий Владимирович. Сергей поколебался, покачал головой: — Сразу после вас. Я должен отдать кое-какие распоряжения по дому. Юрий Владимирович и Борис вышли, а Сергей повернулся к Тане. Пристально глядя ей в глаза, медленно произнес: — Я вижу, ты ценишь свою работу. — Да, ценю, — Татьяна тоже смотрела ему прямо в глаза. Было видно, что она абсолютно спокойна и уверена в собственной правоте. — Я хочу работать в этом доме. И понимаю, что это возможно при условии, что в нем будет мир и покой. Доминике Юрьевне не поможет, если у вас будут неприятности. — Идеальная прислуга, — хмыкнул Сергей. — А зачем же ты, Танюша, переписав кассету, оставила запись в автоответчике? — А вы предпочли бы ничего не знать? — Нет, мне лучше знать все. Я надеюсь, что мы поняли друг друга. Казалось, что по Васькиной сторожке прошелся смерч: все было перевернуто вверх дном, на столе разбросаны объедки и пустые стаканы. Весь этот бедлам нисколько не беспокоил хозяина, который сладко похрапывал в уголке. Все это и увидела Анжела с Зямчиком. — Да, вот она, мужская верность во всей красе, — горестно возвестила Анжела. — Рыцарь на белом коне. Алё-гараж! Васька недовольно продрал глаза, просыпаться ему не хотелось. — А я думал, что и тебя украли, — с сожалением в голосе протянул он. — Пусть только попробуют, — угрожающе заявила Анжела и накинулась на Ваську. — А ты — задрых на радостях. Баб нету, раздолье. Обрадовался, придурок? — Нет, заскучал. Давай выпьем, — заискивающе попросил Васька. — Ты даже не спрашиваешь, нашла ли я Ритку, — возмутилась Анжела. — А что, нашла? — пьяно расплылся Васька. — Разыгрываете, да? Ритуля, заходи, гостем будешь! — Козел ты, Василий, — тяжело вздохнула Анжела. — Не отдал ее Самвел. — Значит, самому нужна. Я его понимаю. Ритуля — класс! — качал головой Васька. Анжела даже передернулась от таких слов. — Ты что несешь, Васька! — заорала она. И почему не вызвал подмогу, когда я не вернулась вовремя? — А Петик сказал, что сам поднимет… эти… воздушно-десантные войска, вот. По тревоге, — неуверенно припомнил Васька. — Тут был Петик? — всплеснула руками Анжела. — Был. В форме, — Васька с трудом припоминал недавние события. Похмелье мучило его все сильнее, он еле подбирал слова: — Тобой интересовался. Я сказал, что вы все пропали, типа исчезли. Сначала Ритка, а потом — ты. Или нет, сначала ты, а потом — Ритка. Давай запьем это дело. Я так не могу, всухую, — взмолился он. — Смотри, Васька, даже Зямчику противно с тобой разговаривать, — брезгливо поморщилась Анжела. — А когда Петик приходил? — Ну-у, Ламбада, я таких подробностей и в молодости не запоминал, нечего к старости и начинать, — отмахнулся Васька. — Говоришь, Петик приходил? Смотри, Зямчик, оказывается, не совсем трус наш участковый Петик. Как мы плохо о нем подумали. Завтра мы с ним пойдем к Самвелу с официальным обыском. Держись, Ритка, мы тебя вызволим. Тебе б только день простоять да ночь продержаться. — Стой! — спохватился Васька, с трудом ворочая языком. — Туг такое дело… Может, ее, Ритку то есть, вовсе и не Самвел того… украл. — Ты что-то знаешь? Ну-ка колись быстрее, — скомандовала Анжела. — Да ничего я не знаю, — Васька провел языком по пересохшим губам. — Просто вспомнил, что получила Ритка письмо и сильно запечалилась. — Когда получила? Васька уже устал от столь умственного разговора: — Опять заладила — когда да когда. Говорят тебе, я дней не помню. Мне все дни на один манер, как китайцы.