Ритка пошлепала по коридору. Не прошло и пяти минут, как она высунулась из окна туалета на втором этаже. Вид у нее был еще тот: из рубахи, разорванной на ленты, связала веревку, поэтому на ней были только лифчик и трусики. Проворно забравшись на подоконник (откуда только силы взялись!), держась за веревку, Ритка спрыгнула на улицу. Отряхнувшись, она потрусила спортивной рысцой по улице. Что ей оставалось делать в таком виде — только изображать утреннюю пробежку! На улице ее догнали две цыганки, деловито метущие подолами тротуар. Посмотрели на бегущую Ритку, потом дошли до перекрестка и разделились: одна — налево, другая — направо. Ритка тоже свернула направо на дорогу, что вела к рынку. Утро было в полном разгаре, на рынок ехали фуры, спешили мелкие торговцы. Рита выглядела достаточно экзотично! Цыганка оглянулась на нее и неожиданно поманила пальцем. Ритка нерешительно остановилась, неуверенно сделала несколько физкультурных упражнений, тяжело дыша, подошла. Цыганка сняла с себя шаль, накинула на Риткины голые плечи, завязала узлом. Получилось очень миленько. Ритка опешила, а цыганка уже отошла, достала из-под юбки мобильник, что-то деловито сказала и пропала в базарной толпе. Артем стоял на базаре, наблюдая за входом. Увидев цыганку, пошел за ней. Цыганка подняла руку, поправила яркий платок на голове, подавая знак. Артем остановился. Цыганка повернулась, Артем направился в ту же сторону. Крокодила он увидел сразу, но не сразу узнал. Бородатый Крокодил с гармошкой через плечо держал на руках маленькую девочку. Рядом плелась другая. Артем рванулся было к ним, но остановился: увидел, что девочка привязана к Крокодилу тонкой цепочкой. Крокодил устроился на ящиках у базарной стены, Лёля встала рядом, малышку Крокодил посадил у ног в картонный ящик-упаковку. Крокодил сунул Лёле в руку бубен с колотушкой. Сам растянул мехи гармошки. — Цок-цок, цок-цок… — робко начала Лёля. — Громче, я сказал! — рыкнул Крокодил. Лёля испуганно вздрогнула: — Цок-цок, цок-цок, пони девочек катает, пони мальчиков катает… Издалека, изображая из себя торговку спичками и прочей мелочевкой, наблюдала за ними Надежда Косарева. Амалия просмотрела бумаги и упаковала свои вещи в картонную коробку. Сняла со стены портрет Доминики, долго вглядывалась в него, но в конце концов спрятала тоже. В кабинет заглянула Юлька, и Амалия холодно заметила: — Кажется, я впервые вижу такое рвение к работе. Или что-то с вашими часами, или вы не ложились спать вовсе. — Для меня работа — праздник. А что это у вас за коробки? Ремонт будет? — захлопала глазами Юлька. — Нет. Я ухожу, — отрезала Амалия. — Куда? — широко распахнула глазищи Юлька. — Не куда, а откуда. Я ухожу из «СуперНики», — Амалия не собиралась обсуждать этот вопрос с этой пустышкой. — А Сергей… Анатольевич знает? — у Юльки даже дыхание перехватило. — Я ему вчера об этом сообщила. Думаю, он не будет печалиться. — Да как же мы без вас, Амалия Станиславовна? — искренне воскликнула Юлька. — Никто не любит строгости, все любят беспорядок. Хаос. — Амалия была польщена. — Вы в большинстве случаев правы, но не сейчас, Амалия Станиславовна, я считаю, что орднунг юбер аллес! Вы не должны нас покидать. Зазвонил телефон. Амалия взяла трубку, доктор сообщил, что Доминика пришла в себя. — Вы не забыли, что меня хотят уволить из больницы? — спросил взволнованный врач. — Не беспокойтесь — я никогда ничего не забываю, — заверила Амалия, и, положив трубку, добавила. — К сожалению. Сергей приехал в офис в отличном настроении — пули просвистели мимо. — Леди Ю? Доброе утро! Чудесная погода, самое время насладиться прелестями нашего земного существования! — Это вербальное соблазнение или неуместный розыгрыш? — подняла брови Юля. — Жизнь больше наших опасений! И жизнь всегда права. Юлька покачала головой: — Замысловато. Но я поняла, что твои страхи рассеялись. — Я боюсь теперь только одного — что ты мне откажешь в романтической встрече, — подмигнул ей Сергей. — Вечером. А сначала где-нибудь посидим, отметим. — Что отметим? — не понимала Юлька. — Мы сами должны придумывать праздники. — Это уход Амалии, что ли? — предположила Юлька, но Сергей понятия не имел, о чем она говорит. — Куда уход? — Не куда, а откуда, — поправила его Юлька. — Из «СуперНики». Ты же сам ее уволил, вернее, освободил от занимаемой должности. — Я думал, она пошутила. — Она как раз из тех, которые шутят. Нет, она пакует вещи, даже портрет Доминики Юрьевны со стены сняла. — Вот черт, это совсем не входит в мои планы. Я фирму не потяну. — Сергей занервничал. — Да кто ж этого не знает, — пробормотала Юлька. — Что ты сказала? — взвился Сергей. — Повтори, что ты сказала? — Я сказала, Сергей Анатольевич, что вам нужно поторопиться, если вы хотите уговорить Амалию Станиславовну остаться, — холодно ответила Юлька. Анжела, Васька и милиционер Петр Иванович собрались на экстренное совещание. — Сегодня рабочий день, — тоном главнокомандующего всех действующих армий говорила Анжела. — Ритки нет. Я так думаю, будет нелегко, но вместе — мы сила. Люди рынка — это почти спецназ. Петик, ты можешь взять ордер на обыск в доме Самвела? — Ты знаешь, как я к вам отношусь… — сердился Петик. — А к Ритуле? — сурово сдвинула брови Анжела. — У рынка, понимаешь, свои законы, — мялся Петр Иванович. — Спасибо, рассказал рыбе про уху, — презрительно бросила Анжела. Зямчик зашелся в лае, все обернулись к распахнувшейся двери, и компания, не веря своим глазам, уставилась на возникшую на пороге полуголую Ритку! Она была закутана в пестрый цыганский платок, на руке белел бинт со следами запекшейся крови. Васька охнул и осел на пол. Анжела перекрестилась. — Ритка!!! Я ж говорил, что все с ней нормально будет! Вот, живая-здоровая, — заголосил Васька. — Да ты посмотри, во что она одета! Откуда тебя выпустили, милая? — Анжела недоверчиво рассматривала подругу, будто та могла в любой момент раствориться в воздухе, как привидение. — Ритка, ты можешь нам довериться. Все будет конфиденциально. Тебя пытали? — заинтересовался Петр Иванович. Ритка, игнорируя вопросы, подошла к столу, отрезала кусок хлеба, взяла кусок колбасы и стала жадно жевать. — Сколько их было? — жалостливо спросила Анжела. Ритка посчитала на пальцах и показала: трое. Потом покачала головой и показала пятерню. — Маньяки! — пролепетала Анжела, судорожно прижимая к груди дорогого Зямчика. — Похитили меня, — выговорила наконец Рита, пытаясь прожевать кусок хлеба. — Значит, все-таки Самвел со своими абреками? — сощурилась Анжела. — Не-а, хуже. Инопланетяне, — с набитым ртом возразила Рита. Прожевав, она бодро продолжала: — Ну, вы телевизор смотрите, сами знаете, как оно бывает. Выхожу, значит, на площадь нашу базарную. И тут вдруг прямо с небес тарелка спускается летающая. Вся такая черная, как чугунная сковородка, а огней на ней, ну просто как на люстре хрустальной. Открывается дверь… — В чугунной сковородке с люстрой? — ахнула Анжела. — В ней. И выходят двое мужчин инопланетных. Представительные, такие симпатичные. Только зеленые и с третьим глазом. «Мы, — говорят, — за вами, Маргарит Викторовна, милости просим на борт…» Пришлось, в общем, лететь. Вот, — Ритка в доказательство показала забинтованную руку, — кровь брали на анализ, чтоб у себя на Марсе исследовать и породу свою моей ДНК улучшить. Анжела покрутила пальцем у виска. — А почему ж эти марсиане именно тебя выбрали? — подозрительно спросил Васька, который никак не мог сообразить, в чем дело. — Вот дубина, — только и пожала плечами Ритка. — Ну сам подумай. Они на чем прилетели — на тарелке. А я где работаю — в посудной лавке. Дошло? Амалия, как всегда подтянутая и безупречная, излагала коротко и сухо.