— Представьте, вы горничная в богатом доме. Честная, порядочная. В отсутствие хозяев ничего не запирается на ключ, у вас доступ ко всему. Вдруг хозяйка исчезает, вы не имеете понятия куда. И свет на ее судьбу может пролить разве что… — Автоответчик, конечно, — догадалась пациентка. — Там могут быть записаны ее последние разговоры. — Я поражен вашей проницательностью! Вот скажите, дамы, вы стали бы слушать запись разговоров хозяйки? — спросил Борис, обращаясь одновременно к даме и медсестре — Марине. Ольга Алексеевна и Марина ответили одновременно. — Обязательно! — воскликнула Ольга. — Ни в коем случае! — возмутилась Марина — Хорошо, дамы, — рассмеялся Борис. — Пойдем дальше в наших рассуждениях. Представим, вы прослушали запись и стали обладателем весьма ценной информации. Как вы ею распорядитесь? — Я?! Немедленно поставлю в известность родственников, друзей и милицию, — заявила Марина. — А я — не-е-е-ет, — задумчиво протянула Ольга. — Вы говорите дом богатый? Так вот, этой записью, Борис Михалыч, можно шантажировать заинтересованных лиц. Подзаработать и отдохнуть какое-то время от стирки чужого белья и мытья чужих золоченых унитазов… Борюсик, пораженный этой простой мыслью, замер со шприцем в руках. — А вы нас заинтриговали, правда, Мариночка? — Борис Михалыч, вы замешаны в подобной истории? — удивилась Марина. — Что вы, Мариночка, просто отец моей подруги, Юрий Владимирович, вы его знаете, пишет детектив. А я ему помогаю, развиваю воображение, — выкрутился Борис. — Так всегда, — вздохнула Ольга. — Заинтриговал, потом разочаровал. Я думала, вы наконец-то попали в историю, хорошо бы романтическую. — Да уж, давно пора подпортить вашу безупречную репутацию, — вздохнула Марина. — Столько лет рядом — все надежды рассыпались в прах. — Мариночка права. Безупречная репутация хороша только в юности, — пациентка и сама была не прочь закрутить роман с доктором. В рекламном отделе дожидались Татьяну. — А где, собственно говоря, эта звезда? — Да она вроде к Никитину пошла. — Сергей Анатольевич, только покороче. За каждую минуту рабочего времени теперь надо отчитываться, — с порога заявила Татьяна. — Не кипятись, остынь…, Погляди на эти фотки. — Сергей протянул Татьяне фотографии. — Хм. Могли быть и получше, — мельком взглянула на снимки Татьяна. — Зато вполне узнаваемые лица. Думаю, за мной следят, — Сергей нервно барабанил пальцами по столу. — Кто? Зачем? — Ну, например, моя бывшая любовница… Из чувства мести. — Сергей пытливо смотрел ей в лицо. — Вот как? А почему не нынешняя? Из корыстных побуждений, — защищалась Татьяна. — Ты вспомни наши с тобой лучшие времена. — Таня, перестань! — оборвал ее Сергей. Но Татьяна отмахнулась: — Я не об этом. Просто напоминаю, мне ты нравился даже безнадежно женатым на Доминике. — Я никогда не брошу ее. Ясно? — Мне это ясно, а секретарше твоей совсем не ясно. Она желает быть не девочкой по вызову, а госпожой Никитиной. И пытается вбить между вами клин потолще. Может, она сама организовала слежку, сама подкинула фото. — Подкинула… — растерялся Сергей. — Подумай об этом, — кивнула Татьяна. — А я подумаю, на что списать 20 минут разговора, чтоб Амалия не штрафанула. — Говоришь, подкинула… — бормотал Сергей. — Да, и не удивлюсь, если и Доминике Юрьевне тоже. Вот так, Сереженька. Ей снился страшный сон: она мчится на машине, удар, машина во что-то врезается, срабатывают подушки безопасности, последнее, что видит Доминика, — свою улыбку на билборде и слоган про победу. Больше Доминика заснуть не смогла. Так и ворочалась до утра. А утром пришла Амалия. — Здравствуй, Никуша. Я тебя разбудила? — поинтересовалась она. — Разбудили, Амалия Станиславовна. И за это вам тоже спасибо. Сплю неспокойно — нет проку от такого сна. — А давай развеем твое беспокойство. Вот твои любимые фрукты, все вымыто щеткой в горячей воде. А вот предварительная смета на оборудование. С указанием скидок и бартера. — Ничего себе! — восхитилась Ника. — Амалия Станиславовна, вы гений! При такой экономии я смогу пригласить дизайнером самого Вандерланда! — Сможешь, Никуша, все сможешь, а пока спи. А мне пора, трудный день впереди. Если появятся мысли по поводу сметы — звони. — Амалия направилась, было, к дверям, но вдруг обернулась. — Донор твой уехал в отпуск. Могу я поинтересоваться, для чего тебе эта гражданка? Сергей сказал, что он ее уже отблагодарил. — Зная «щедрость» Сергея, хорошо представляю размер его благодарности. — Ника! Это твой муж, — напомнила Амалия. — Амалия Станиславовна, вы видели женщину, которая дала мне кровь? Она молодая? Красивая? Я совершенно ее не помню. — А зачем ее помнить? — пренебрежительно пожала плечами Амалия. — Она выполнила вспомогательную функцию и больше, надеюсь, в нашей жизни не появится. Обычная смазливая девка. С базара. — Я просто думаю, что заставило Сергея расстаться с деньгами? Он этого не любит. — Ника, что происходит между тобой и Сергеем? — тихо спросила Амалия. — Происходит всякое. Наверное, это неизбежность после нескольких лет брака. — Брак, Ника, это святое. Его нужно сохранять всеми силами. Запомни, Ника: это единственная в жизни надежная гавань. — Почему-то вы, Амалия Станиславовна, предпочли эту гавань обойти стороной? — Что ты знаешь о моей жизни, девочка! Что ты знаешь о любви, предательстве и измене! — Лицо Амалии исказилось. — Амалия Станиславовна, извините!.. — попросила Доминика. — Ты не можешь представить, какая пытка — ежедневно возвращаться в одинокий дом. В этом гнетущем одиночестве работа кажется раем! — не могла успокоиться Амалия. — Я… представляю. Скажите, а какой была моя мама? Мне так ее не хватает. Иногда хочется поплакаться — а некому. Надо посоветоваться — а не с кем, — жалобно, словно ребенок, проговорила Доминика. Амалия не смотрела на Доминику, мысли ее были где-то далеко. Потом махнула рукой и вышла из палаты, заслышав в коридоре голос Сергея. — Привет, моя девочка? — Здравствуй, Сережа. Ты бы не мог оставить цветы в коридоре? — попросила Доминика. — Эти роскошные бутоны, которые пахнут летом, как и ты? Но почему? — недоумевал Сергей. — Напоминает похороны, — поморщилась Доминика. — Кроме того, я не слышу запахов, у меня после аварии пропало обоняние. И вообще, ты можешь использовать этот букет более продуктивно. — Никуша, о чем ты? — Никитин под ее взглядом стушевался, почувствовал неловкость и невольно начал оправдываться. — Ника, почему ты смотришь на меня, как прокурор? Сплетни преследуют меня всю жизнь. Что тебе сорока на хвосте на сей раз принесла? — Хочешь поговорить начистоту? — спросила Доминика. — Никуша, ты больна, тебе нужно думать о себе, выбрось из головы все эти глупости, — уклонился Сергей. — Я не настолько больна, чтобы… — Доминика остановилась, и Сергей уточнил: — Чтобы?… — Сергей, у меня просьба. Я хорошо знаю тебя. Если надо, ты кого хочешь из-под земли достанешь, — неожиданно сменила тему Доминика. — Все, что скажешь, милая, — обрадовался Сергей. — Вот и славно. Привези ко мне срочно моего донора. Говорят, ты и ее успел очаровать? — невесело так усмехнулась Доминика.