— Вот этот. — Прошу занести в протокол, — сказал довольный Петров. Крокодил с нескрываемой злобой смотрел на Артема. Тот спокойно попрощался и вышел. Анна Вадимовна пришла к Палне с хорошими вестями. — Артем вернулся. Только что сама видела его в милиции у Петрова. — Зачастила ты что-то в милицию в последнее время. И все к Петрову, — съехидничала Пална. — Ладно тебе, Пална, я ведь серьезно говорю. Артем нашего «папашу» опознал. Он и был с девочками на базаре. Представляешь, гад, нищим прикинулся: заставлял нашу Лёльку милостыню просить. — Вопрос: где теперь Надька Косарева прячется? — спросила Виктория Павловна. — А без нее тут, сердцем чую, не обошлось. Амалия, правда, без особого энтузиазма, поехала выполнять Доминикино поручение относительно поселения Ритки в квартиру, принадлежащую фирме. Консьержка встретила ее подобострастно: — Добренькое утречко? Давненько что-то никто квартирой не пользовался. А у меня там все в порядке, убираюсь, пыль вытираю, вы не сомневайтесь. Хоть сейчас заезжай и живи. Амалия сухо заметила: — Это входит в ваши обязанности, обусловленные договором. Пройдемте за мной, я дам указания. Консьержка засуетилась: — Конечно-конечно, бегу, только ключики возьму. Вот, как я и говорила, прошу убедиться — все в полном порядке. Амалия прошлась по квартире, пристально все осмотрела. Проверила, нет ли пыли. Консьержка ловила каждое ее слово. Оставшись в целом довольна, Амалия объявила: — Слушайте внимательно. Скоро здесь поселится одна молодая особа. Консьержка кивнула: — Понимаю. — Не перебивайте. Из квартиры должны быть убраны все вещи, представляющие ценность. Вот эти пепельницы, лампа… Картину со стены снять, скатерть на столе заменить на клеенчатую. Книги… Хотя на книги она вряд ли позарится. В общем, ничего лишнего. Одно полотенце, одно мыло, одна тарелка и кружка. — Но голо ведь как-то будет, не по-человечески, — поджала губы консьержка. — Зато в сохранности. Консьержка ахнула: — Господи, твоя воля, кто ж такой сюда поселится? Счастливая вы, Доминика Юрьевна. Из такой аварии почти целой выбраться’ И вообще. Такой фирмой солидной руководите. Ваши магазины у нас в городе все знают, — говорили сестры Доминике. — И как впечатления? — спрашивала она. — Очень хорошо. Дороговато, правда, но просроченного или некачественного ни разу не случалось — это точно. А семья ваша! Муж в вас души не чает — вон как бегает. Красивый мужчина. Доминика помрачнела: — Да уж, красавец. — Папа ваш тут всех просто обаял. Цветы, конфеты, книжки свои дарил. Никогда еще живого писателя не видели. Мы его книжки просто обожаем. Всегда на раскладках спрашиваем. Считали его иностранцем — Доминик Шек, — а оказывается, это псевдоним. Так интересно! — щебетали девчонки. Оказалось, они знают названия всех книг: и «Убийство жарким летом», и «Пуля вместо отпуска», и «Игрок по имени Смерть» и «Смерть в прямом эфире», читали на дежурствах ночью… Эх, какая она все-таки счастливая, эта Доминика Юрьевна. Они дружно ей завидовали, восторгались ею и жалели. А Доминика сидела на кровати, обхватив колени руками, и думала: «Неужели они действительно считают, что счастье во внешнем благополучии?» Когда она только начинала свой бизнес, то считала, примерно, так же: вот достигну того-другого, и придет счастье. Но сейчас она в этом совсем не была уверена. И вспомнила старую притчу: В древней Персии жил когда-то великий царь. И всего у него было вдосталь: дворец из золота и слоновой кости, кони, лучшие во всей Азии. Все соседние племена покорились его мечу. Только одного у царя никогда не было — счастья. Не радовали его ни золото, ни победы. И вдруг сразила царя жестокая болезнь. Шесть дней страдал он от ужасной боли и только на седьмой пришел в себя. И когда министры утром вошли в его опочивальню, они увидели то, чего не видели много лет: царь улыбался. У него ничего не болело, и он был счастлив. Наверное, это правда, что счастье заключается в отсутствии боли. Телесной и душевной… Амалия позвонила Юрию Владимировичу, услышала незнакомый женский голос: — Алло, слушаю вас. Амалия подумала, что ошиблась номером: — Это квартира Юрия Шевчука? — Да, — подтвердили в трубке. Тогда позвольте мне узнать: кто бы такая? — спросила Амалия. — А вы кто такая? — поинтересовалась женщина. — Я — Гжегоржевская Амалия Станиславовна, генеральный директор компании «СуперНика». — А я — Яровая Диана Юрьевна, личный секретарь Юрия Владимировича. Хотите ему что-то передать? Амалия бросила трубку. Какая-то идиотская шутка! Она вышла в приемную чернее тучи. — Юлия, найдите мне Юрия Владимировича. Мне срочно нужно с ним поговорить. — А вы домой ему не звонили? — поинтересовалась ничего не подозревающая Юлька. Амалия только сурово на нее посмотрела и вернулась в кабинет. Она попыталась работать, но у нее все валилось из рук. Амалия ударила ладонью по столу: — Вот тебе седина в бороду, вот тебе — бес в ребро. А вот тебе — личная секретарша. Юлька же занималась не менее экзотичным делом. Она делала компьютерный рисунок, на котором была изображена Татьяна с рогами, ослиными ушами и иными непривлекательными подробностями. Портрет получился страшненький и смешной одновременно. Юля добавила красную полосу поперек горла и написала: «И так будет с каждым, кто пойдет против народа». Довольная собой, Юлька отправила рисунок по электронке на все рабочие адреса фирмы. Увидев рисунок, Татьяна взбеленилась. — Ах ты дрянь мелкая, — прошипела она, понимая, что это сделала Юлька. «Дрянь, дешевка, шлюха», — негодовала Татьяна, обдумывая план мести. Юрий Владимирович вернулся в клинику к Борису Михайловичу и спросил у медсестры: — Где Борис Михайлович? — Он сейчас освободится. Я тут как раз прикидываю список гостей на свой день рождения, и вы у меня — самый почетный гость. Надеюсь, придете? — Когда, Мариночка? — уточнил Юрий Владимирович. — Шестого октября. У меня юбилей, отказываться нельзя. Юрий Владимирович промолчал, что само по себе было странно, да и вид у него был неважный. — Юрий Владимирович, что с вами? Вам плохо? — засуетилась Марина. — А, нет, все в порядке. Представляете, Мариночка, у меня тоже будет юбилей. Я совсем забыл. Спасибо, напомнили. А, вот и Борис. Извини, я тебе уже, наверное, до смерти надоел? — Отчего же. Я бы сказал, что вы вносите этакий приятный оживляж в мою размеренную жизнь. Что-то опять стряслось? Юрий Владимирович кивнул: — Стряслось, Борюсик, стряслось. По телефону я, разумеется, говорить об этом не мог. Сам представь мое состояние: не успела свалиться на голову новая дочка, как уже приходит милиция, расспрашивает об этом Артеме. Диана отшучивается, как там сейчас молодежь говорит: съезжает с темы. Даже не рассказала толком, кто он такой. — М-да, положение, прямо скажем, не самое приятное. — Ты меня не пугай. Лучше помоги. У тебя ведь кругом знакомые. Нужно пробить фамилию ее матери по милицейской базе. И живет ли вообще такая женщина в Радужном? Борис позвонил некоторым знакомым, те попросили подождать. Наконец зазвонил телефон, и Борис снял трубку: — Да… Слушаю внимательно… Огромное спасибо. Всегда, всегда рад видеть вас в своей клинике, господин полковник. — Ну, что они сказали? — взволнованно спросил Юрий Владимирович. — Есть такая женщина в Радужном. С ней в одной квартире прописана дочь Диана. Обе к уголовной ответственности не привлекались… пока что. Юрий Владимирович вздохнул: — Хоть это разъяснилось. Наверное, она и вправду моя дочь. Знаешь, Боря, она просто удивительно похожа на мою маму в молодости.