Профессор не удивился: — Типичный случай посттравматической амнезии. — Профессор, мне все же хотелось бы знать, когда я смогу выйти из больницы? — А вот об этом думать я вам пока запрещаю, — сказал профессор, поднимаясь. — Отдыхайте, набирайтесь сил и выбросите из головы любые мысли о работе. Как говорили древние: всюду поспевает тот, кто никуда не торопится. Доминика была с ним явно не согласна, но промолчала. Она не может здесь больше находиться. Ей все тяжелее видеть их лица, понимать, что они знают о ее беде. Она запретила себе думать о ребенке. Делала вид, что ничего не помнит. Пусть они ничего не говорят, чтобы «не расстраивать больную». Больная хочет домой. Подальше от своей беды. Юрий Владимирович «пошел в народ», как он называл базар. Он выбрал себе наблюдательный пункт и внимательно присматривался к торгующей посудой Ритке. Та была, как всегда, на высоте. Рифмы из нее сыпались рекой: — Тетя с сумочкой в горошек, покупай набор из ложек! Из таких тарелей — короли не ели! Юрий Владимирович хмыкнул, достал блокнот стал записывать. Ритка была в ударе: — Ножа не бойся, бойся вилки — один удар, четыре дырки! Женщины, приобретаем лучшее оружие самозащиты от хулиганов! Юрий Владимирович подошел к палатке. — Девушка, извините, не подскажете, как пройти к книжному рынку? — спросил он. — А вот — до конца ряда, там налево. Возле палатки с палеными найками и адидасами дорогу перейдете — вот вам и книжный рынок. А что, папаша, свежий товар выкинули? — поинтересовалась Ритка. — Надеюсь, да. А вы интересуетесь книжными новинками? — Конечно, интересуюсь. Я книжки, как пирожные, глотаю. Мне девчонки знакомые так дают читать, без денег. Я в бумажку аккуратненько оборачиваю, чтобы книжка товарного вида не потеряла, читаю и обратно им отдаю. — Замечательная система, — похвалил Юрий Владимирович. — А любовь к чтению характеризует вас с положительной стороны. Что же вы любите, если не секрет? — Секреты все у ЦРУ, а мне скрывать нечего. Про любовь книжки обожаю, ну и детективы само собой. — Детективы? — восхитился Юрий Владимирович. — Только я названий не запоминаю. У меня на книжном базаре подружки лучше меня знают, что я уже прочитала, а что — нет. — Вы бережно относитесь к книгам, у вас много друзей — я с каждой минутой открываю в вас новые достоинства, — похвалил Ритку Юрий Владимирович. — Ага. Только есть у меня при этом один о-очень большой недостаток. — И что за недостаток? — А я за справедливость всегда выступаю. Не могу пройти мимо, когда кого-то надувают или обижают почем зря. — Какой же это недостаток, это — достоинство. — Ага. Только живется с таким достоинством что-то уж больно кисло. Ладно, хорошо мы с вами, папаша, поболтали, но мне работать надо. Заходите, когда кастрюльки понадобятся. Лучшие подберу, по знакомству. Как только Доминика засыпала, ей снился один и тот же сон. Она видела, как ее машина врывается, не снижая скорости, на городскую площадь и несется вперед. Посредине площади — огромный билборд с рекламой фирмы «СуперНика». Доминика видит свой собственный портрет и надпись: «Там, где Ника, там — победа». Машина наезжает колесом на бордюр и переворачивается. Удар, скрежет металла, и Доминика в ужасе просыпалась. Реальность тоже не радовала. Доминика брала в руки фотографии, свидетельствующие о том, что муж ей изменяет, и от томительной тоски сжималось сердце. Приходила сестра, делала уколы, говорила ласковые слова. Профессор, который ее консультировал, предложил новую интенсивную методику лечения, мол, она быстро поднимет больную на ноги. Виктор Степаныч утверждал, что профессор — большой специалист в сфере новых медицинских технологий. К нему даже из столицы за консультацией приезжают. Доминика на все соглашалась, лишь бы поскорее встать на ноги. — Я не имею права болеть, — уговаривала себя Доминика. — За мной — фирма, много людей, я за них в ответе. Юлька купила в супермаркете множество продуктов и вещей, необходимых Доминике в больнице, сложила все в фирменные пакеты и подошла к администратору. — Пожалуйста, позаботьтесь организовать доставку товара вот по этому адресу. — С какой стати? — холодно осведомился администратор. — Хороший вопрос. Знаете ли, во всех цивилизованных странах действует услуга доставки. То же самое мы должны организовать и здесь. — А кто вы, собственно, такая? Юля помахала фирменным бейджиком. — Начальство надо знать в лицо. — Это ты что ли начальство? — хохотнул администратор. — Не похожа? Тогда придется спросить у госпожи Гжегоржевской, генерального директора нашей фирмы, похожи ли вы на администратора? Я, думаю, ей не понравится ваш метод обслуживания. Мы намерены провести сокращение штатов. Останутся только лучшие из лучших. Вы, к сожалению, не из их числа. Администратор все понял. — Давай свой пакет, — буркнул он. — Так бы сразу и призналась, что хочешь со мной познакомиться. Юлька, довольная собой, вернулась в приемную. Телефоны трезвонили каждую секунду. — Фирма «СуперНика». Слушаю вас. Здравствуйте. Какое банкротство? Очень смешно, подождите, — Юлька схватила другую трубку. — «СуперНика». С чего вы взяли? Какие супермаркеты закрываются? Нет никакого банкротства, мы работаем в нормальном режиме. Одну минуту. Когда Амалия пришла, Юлька была на грани истерики. — Амалия Станиславовна, здесь какое-то первое апреля. Кто-то решил нас разыграть, звонок за звонком, и все говорят, что «СуперНика» обанкротилась. Представляете? Все магазины закрываются, а люди выбрасываются на улицу. — Прекратите балаган, — потребовала Амалия. — Вы должны объяснить, что никакого банкротства нет. Да, сокращения неизбежны. Мы начинаем работать по новым европейским стандартам. Не будем выдумывать велосипед, там эта система дает прекрасные результаты. Лишних людей нет. По крайней мере, никто и никогда не болтается без дела. — Амалия Ста… Но Амалия прервала: — Прошу заметить, Юлия, даже посещение туалета расписано. Не кто когда хочет, а раз в три часа. — А дышать тоже по расписанию? Сколько нужно сделать вдохов в минуту? — Ирония тут неуместна, регламентации поддается практически все. — Но, Амалия Станиславовна, мы не можем по-ихнему, у нас все другое, мы привыкли к другому порядку, у нас друг ой менталитет. Амалия поморщилась: — Юлия, следите за лексиконом — «по-ихнему»! А по сути вопроса отвечаю: вы привыкли к беспорядку и анархии. Будем перестраиваться. Вы свободны. Точнее, займитесь делом. И еще, по поводу слухов о банкротстве. Если я узнаю, кто и для чего их распускает… — А почему вы мне об этом говорите? — спросила Юля. — А вы у нас главный источник всех сплетен и интриг. Кстати, вы выполнили мое поручение и отнесли продукты Доминике Юрьевне? — Яволь, в смысле, конечно, Амалия Станиславовна, купила все по списку, — отчиталась Юля. Машина Сергея остановилась буквально в нескольких сантиметрах от Татьяны. Сергей выглянул в окно и спокойно сказал: — Берегите себя, Танюша. Таня тихо осела на землю, схватилась за сердце. Сергей умчался, а Татьяна все не могла подняться. Михаил, увидев, что Танюша сидит на земле у забора, выбежал к жене: — Что с тобой? Не молчи. Я сейчас же вызову «скорую»! — Миша, погоди, ничего не делай. Нужно срочно ехать к Доминике. — Какой Доминике? Посмотри, что он с тобой, гад, сделал. Ты цела? — Он до меня не доехал сантиметров десять. Хотел запугать, — объяснила Татьяна. — Но у него ничего не выйдет. Михаил заволновался: — Эй, тебе мало? Таня, пусть они сами разбираются в своих делах. А мне не нужен дом на участке метр на два и бетонная плита в качестве крыши. — Но я должна хотя бы предупредить хозяйку, что Сергей становится опасным. Опасный Сергей в это время слушал местное радио, транслировавшее его интервью.