— Все может быть, — загадочно так ответила Анжела. — Да ну! Ты Анжелка — деваха у нас видная, но вредная. Все цены себе не сложишь. Где ж нам взять такого прынца? — На каждую кастрюлю своя крышка найдется. Потом заглянула консьержка, поглядела на Анжелку, сказала: — А я думаю, что за голоса у моей новой жилицы раздаются? Заглянула спросить, не надо ли чего. Вы не стесняйтесь, просите. — Спасибо, теть Люба, нам ничего не надо, у нас все есть. Только просьба: не говорите этой… — Ритка запнулась, но консьержка догадалась: — Амалии? Да, ей… что у меня гостья была. — Что ты, деточка, что ты. Не беспокойся, не скажу. — Консьержка честно посмотрела Ритке в глаза, наклонилась к недовольно излаявшему Зямчику. — У-тю-тю, какая собачонка красивая. — Амалия Станиславовна, это я, консьержка из офисной квартиры, — ябедничала Люба Амалии. — Докладываю: к объекту пришел другой объект. Нет, женщина. С собакой. Нет, маленькая такая, на руках сидит, глазки кругленькие, ножки тоненькие. На лестнице появились Анжела с Риткой. Ритка перехватила взгляд консьержки, которая что-то докладывала, и та испуганно охнула. — Сволочь, — резюмировала Ритка. А потом они привели Ваську. Васька долго мыл руки в ванной, похрюкивал от удовольствия. — Васька, ты что застрял там? Выходи! — звала Анжела. Хрюканье прекратилось, Васька вскрикнул. Подруги кинулись в ванную. Там стоял мокрый Васька, мокрый абсолютно. Из биде била фонтаном вода. — Что это было? — хлопал глазами Васька. — Оно не работало, так я крутанул посильнее. Это что, водопойка такая? У нас, помню, в школе были такие фонтанчики, пей — не хочу. Только к этому наклоняться неудобно. — Вытирайся, чучело, — Ритка подала ему полотенце. — Это для собак водопойка. У буржуев собаки большие — доги всякие, ротвейлеры, боксеры. Это для них. Мы сюда поставим миску Зямчика. И он будет обедать и пить здесь, когда мы будем приходить в гости к тете Рите. — Да, мой хороший? Будешь, как все буржуйские псы, обслуживаться культурненько! Ваську вытолкали в комнату, и Анжела объявила: — Торжественное заседание по поводу новоселья нашей дорогой подруги Ритки Автомата объявляю открытым. Пли!!! Васька выстрелил шампанским в потолок, грянула ламбада — и веселье началось? Консьержка прислушивалась к звукам, доносящимся из квартиры Ритки. Она только потянулась за трубкой, как наткнулась взглядом на старый плакат с суровой дамой. Дама прикладывала палец к губам, мол, молчи! А гулянье у Ритки шло полным ходом. Васька, Ритка и Анжела подвыпили, плотно поели. Гремела музыка. Васька забавлял Зямчика, бросал ему мячик, а дамы вдохновенно танцевали ламбаду. — Эх, а все-таки есть временами в этой жизни счастье, — восторженно выкрикивала Анжела. — Счастье, счастье мое… — Хорошие люди должны жить хорошо, это — справедливо. А мы с тобой — хорошие. Значит, все счастье — нам! — орала Ритка. — Уфффф, больше не могу. Давай еще шампусика дернем? За нас, красивых, а кто видел лучших — пусть им повылазит, как говорила моя тетя! За бешеный успех, Ритуля! Что б все было в шоколаде. Чтобы мы были б шоколаде! Ритка бросила бокал об пол. Осколки разлетелись по комнате. Консьержка прислушалась к топоту ног над головой. — Слоны у нее там, что ли? Вот не было печали. Что же делать? И позвоню — худо, и не позвонить — нельзя. Попала ты, Любаша, меж двух огней. Ладно, если не угомонятся, тогда позвоню, — она посмотрела на часы, налила себе чай. — Нет. Таки сейчас позвоню. Юлька пребывала в полной растерянности. Она даже не сразу сообразила, что звонит телефон. — Юлия, доложите, что произошло в мое отсутствие, — приказала Амалия. — Приходила Доминика Юрьевна собственной персоной, — отрапортовала Юлька. — Как, что, когда?! Разве она не в больнице?! — заорала Амалия. — Никак нет, вернее, так точно. Была в больнице, потом приехала сюда, навела порядок и снова отбыла в больницу, — лепетала Юлька. — Вы уволены, — отрезала Амалия. — За что? — опешила Юлька. — За то, что сразу не доложили мне об этом вопиющем факте! Кто ей разрешил покидать больничную палату?! — Ничего не понимаю… ничегошеньки, — бормотала Юлька, тупо глядя на телефон. Юрий Владимирович услышал, что кто-то плачет. Увидел Диану в слезах. Юрий Владимирович присел рядом, погладил Диану по голове. — Дианочка, детка, не плачь. Ну не расстраивайся. Не понравились друг другу с первого взгляда, понравитесь со второго. — Папа, мне плохо! — рыдала Диана. — У меня душа болит. — Ну не плачь, — рассердился он. — Кто же знал, что обе девчонки мои с характером. Вот у меня скоро будет юбилей, там и познакомитесь. Диана вытаращила на него глаза: — Папа, о чем ты говоришь? Какой юбилей? Кто познакомится? Да мне дела нет до твоей дочки-психопатки! — Не смей плохо говорить о Доминике! — обиделся Юрий Владимирович. — Значит, ей все можно, врываться в дом, хамить направо и налево, а мне нельзя даже правду сказать! Я плачу не из-за нее, — выкрикнула Диана. — Мы с Артемом поссорились. Впервые в жизни. И все твоя Никуша! Что сидишь, беги к ней в больницу, утешай, целуйся с ней. Я ненавижу ее! Это уже была истерика. Диана рыдала, захлебывалась слезами, икала, колотила кулаками о подлокотники… Среди дня Сергей появился в Озёрке. Михаил и Таня замерли от неожиданности. — Что я вижу! — развел руками Сергей. — Господа сели обедать! Коньячок, сервировочка, все как надо. Приятного аппетита! А почему одиноко так, чего гостей не позвали, родственников? Михаил вскочил, начал собирать посуду, желая ретироваться. Таня придержала его: — Миша, сядь. Садитесь и вы, Сергей Анатольевич. Вы нашим гостем и будете. — Гостем? Прекрасно! Благодарствуйте. Присяду, присяду. Как любезно с вашей стороны. Чем у вас сегодня кормят? — поинтересовался Сергей. Танюша поставила перед ним глубокую тарелку, налила суп: — У нас хорошо кормят, вкусно. — Да, ничего, съедобно. Хоть что-то хорошее есть — готовить умеете. Знаете, ребята, вы мне все больше мышей или крыс напоминаете. Те тоже считают себя единственными хозяевами в доме и начхать хотели на людей. — Мышки, крыски… Оставим это зоологам. Вы, наверное, денежки нам привезли, Сергей Анатольевич? — ласково спросила Танюша. Сергей поперхнулся супом, закашлялся. — Или, может, у вас есть новости об участке под строительство, который вы нам обещали? Сергей зашелся в кашле. — Ну, ребята, наверное, мне уже пора брать у вас уроки наглости, — прошипел он. — Вы, Сергей Анатольевич, с расплатой не тяните. Мы ждем пока, из вежливости, но терпение наше не вечно, — покачала головой Танюша. — Да, зачем я приехал… Доминика Юрьевна пошла на поправку. Сегодня она была в офисе и, возможно, на днях приедет сюда. Хотелось бы, чтоб здесь было все в полном порядке. Или, может, вы Доминику тоже на чем-то подловили, шантажируете и считаете, что вы ей тоже ничего не должны? О! Очень интересная мысль! За сим разрешите откланяться. Борис вышел из палаты Доминики, тихонько притворив за собой дверь. Юрий Владимирович бросился ему навстречу. — Как она? — Спит, ей лучше, я вовремя ее привез. — Это я виноват, старый дурень. Не решился рассказать ей о Диане, вот она и получила удар, увидев Дианочку у меня в квартире, — причитал Юрий Владимирович. — К такой новости сложно подготовить и здорового человека. Нет, Юрий Владимирович, если кто и виноват, так это я. Я же все-таки врач! Не нужно было слушать вашу дочь и идти у нее на поводу. Но вы же знаете, какой может быть Доминика? Не женщина — броненосец. Да, другого склада человек не смог бы ни создать такую империю, как «Супер Ника», ни удержаться на плаву. Я иногда просто удивляюсь, Юрий Владимирович, в кого Доминика такая? — Что вы имеете в виду?