Вчера мне до половины двенадцатого пришлось караулить отца с работы, но я дождалась, потому что хотела рассказать ему о камере. Не по телефону, не в переписке, а с глазу на глаз. Папа, конечно, очень удивился, что я вообще пошла в тот район, но я соврала, что оказалась там случайно, когда собиралась встретиться с Кириллом. Он мог бы подыграть мне и все подтвердить. Папа поверил в мое объяснение или сделал вид, что поверил, однако затем разговор пошел не по плану. Поблагодарив меня за информацию, отец сообщил, что передаст ее своему партнеру по фирме – адвокату семьи Свиридовых. Я предложила поставить в известность следователя, однако папа посчитал, что его партнер сам это сделает. — Нужно придумать что-то другое, — подвела я итог. Егор нахмурился, а потом привычным движением взлохматил волосы. — М-да… — Хочешь, я дам тебе адрес офиса, и ты проследишь за папиным партнером? — Тогда придется долго ждать. У него наверняка много клиентов. — Мне кажется, твое дело у него в приоритете. — Но мы не знаем наверняка. Думаю, лучше сразу пойти в полицию. У следователя скоро будет эта информация, и мы также узнаем о других уликах. — Мы? — удивилась я. — Хочешь взять меня с собой? Но зачем? — Мне нужна твоя помощь, — произнес он серьезно. — И чем я помогу? Ты, в отличие от меня, можешь незаметно попасть в кабинет следователя. Еще и предметы теперь двигаешь! — Да, только мне нужно максимально напрячься, даже чтобы перевернуть лист бумаги. Я тренировался последние дни, но это очень сложно. К тому же мы не знаем номер дела, а без него я могу ковыряться в их папках бесконечно. Я закусила губу и задумалась. Егор говорил правильные вещи. Он рисковал потратить на поиски уйму времени, а в нашем случае каждая минута была драгоценна. Несмотря на запрет, я продолжала считать дни с момента аварии, и сегодня шел восемнадцатый. Значит, оставалось десять дней, в течение которых Егор еще мог вернуться к жизни без серьезных последствий. И мы оба очень надеялись, что если докопаемся до правды, у него получится проснуться. — Ясно… Что от меня требуется? — спросила я наконец. — Прийти к следователю и дать новые показания, — ответил Егор, пристально глядя на меня. — Он возьмет нужную папку, чтобы добавить их к тому, что им уже известно. В ней будут протоколы и описания улик. Я придумаю, как все прочесть. — Но у меня нет новых показаний, — я развела руками. — Ты уверена? — Ну, мне кажется, в машине сидели два человека, только я не помню точно. Мы, конечно, нашли волос, но он мог попасть туда раньше. — С педантичностью Коновалова это вряд ли, — усмехнулся Егор. — Он даже руки антисептиком обрабатывает по сто раз в день, и целый волос не мог не заметить. В его-то машине! — Я все же не хотела бы говорить о том, в чем сомневаюсь. Опустив голову, я обратила внимание на капли дождя, которые падали с зонта и разбивались об асфальт у наших ног. — Тогда можешь рассказать о слухах, которые ходят о Коршуне по универу. — Что у нас его ненавидят? — я вскинула удивленный взгляд на Егора. — Да. Это поможет следствию составить его психологический портрет. Они наверняка разрабатывают версию угона, а тут может оказаться, что многие люди имели мотив. А еще я не один думаю, что «Солярис» угнали. О таком поговаривают на моем факультете. — Вот как! Значит, ты ходишь и подслушиваешь всякие сплетни? Егор с улыбкой пожал плечами. — А что мне остается делать? Надо же собирать информацию об аварии. — Удобное оправдание, — я улыбнулась в ответ. — Не так уж плохо, получается, быть невидимым. — Отчасти ты права, только… Егор подошел ближе, и я вновь заметила на его лице то самое выражение из сна — пристальный взгляд, уголки губ, еле заметно приподнятые вверх. Он склонился к моему уху и прошептал: — Знаешь, как я мечтаю поскорее проснуться? Как хочу тебя наконец-то обнять… Я на секунду закрыла глаза, чувствуя, что от его слов кружится голова, а кровь снова приливает к лицу, а потом тихо произнесла, пытаясь прийти в себя: — Как и я… Чем быстрее мы раскроем дело, тем быстрее это может произойти. — Да, — Егор кивнул и сделал шаг назад. Он согласился со мной, хотя в его словах и движениях ощущалось легкое разочарование. Я на секунду пожалела, что подпортила ему настроение, заставив вернуться к изначальной теме разговора. Однако угол университетского дворика не слишком подходил для романтики — здесь любой человек мог меня увидеть. — На чем мы остановились? — спросил Егор. — На слухах. — Точно, — он улыбнулся. — Пожалуйста, договорись о встрече со следователем. — А как же папа? — вспомнила я. — Мне показалось, он не хотел, чтобы я лишний раз вмешивалась в дело. — Ты можешь сначала позвонить следователю, а потом попросить отца сопровождать тебя. Так он не сможет отказаться. Я нервно закусила губу. Папа явно будет не в восторге, если я просто поставлю его перед фактом. Ему придется переносить свои встречи и менять планы. Но пойти без адвоката к капитану Кузьменко я бы не осмелилась. Хотя он вел себя корректно и вежливо во время нашей первой встречи, по словам отца, это являлось частью психологической игры, цель которой — получить информацию. И у следователей имелся целый арсенал приемов, позволяющий ее добыть. Они могли стараться расположить к себе, а могли задавать каверзные вопросы и выводить людей на эмоции. К тому же свидетелей нередко переквалифицировали в подозреваемых. В такой ситуации помощь папы была жизненно необходима. И я решилась поставить его в неудобное положение, чтобы докопаться до правды. Мысль, что водитель, бросивший Егора умирать, не получит по заслугам, казалась страшнее, чем папин гнев. Я сделала глубокий вдох и сказала: — Хорошо, позвоню сегодня. — Эй, Астафьева! — Кто-то внезапно окликнул меня. Я вздрогнула и обернулась. Шагах в десяти под черным зонтом стояла Ника. — Ты чего прячешься в кустах? Опять собираешься опоздать на пару? — поинтересовалась она, оглядывая меня с ироничной улыбкой. — Вовсе нет. — Я отрицательно покачала головой. — Тогда поторопись! Осталось пять минут. Не знаю, как ты, а я не хочу нарваться на проблемы с Фроловой. Ника повернулась на пятках и направилась к главному входу в университет. — Подожди меня! — крикнула я ей вслед, однако она не остановилась. — Лучше догоняй! — вместо этого бросила одногруппница и быстро начала подниматься по лестнице. Развернувшись вполоборота, я виновато посмотрела на Егора и одними губами прошептала: — Мне нужно идти. — Да, конечно, — ответил он и с нежностью добавил: — Увидимся в твоих снах. Глава 25 Мне все-таки удалось догнать Нику, и мы вместе дошли до аудитории. Пропустив полторы недели, моя одногруппница в последние дни старательно пыталась наверстать упущенное. Еще в понедельник она попросила у меня конспекты, а вчера садилась рядом практически на каждой паре. Вот и сегодня Ника опустилась на скамью по левую руку от меня и начала выкладывать на стол свои тетради и ручки. — Прости, не сказала тебе, что в субботу на фестивале у меня разболелся живот, поэтому я ушла пораньше, — произнесла она. — Ничего страшного, — кивнула я. Ника откинула с лица прядь и развернулась ко мне. — Наверное, побочка короны. До сих пор не могу прийти в себя, даже волосы начали выпадать, пришлось подстричься. — Сочувствую. Я переболела обычным ОРВИ. — Везет тебе. — Ника слегка улыбнулась. Получается, я заразилась не от нее. Специфических симптомов коронавируса у меня не было — ни ломоты в мышцах, ни тошноты, ни исчезновения вкусов и запахов, да и анализы не показали чего-то особенного. Возможно, винить в моей болезни следовало ливень и тот факт, что осенью повсюду начинают чихать и кашлять.