— И еще, — как бы невзначай сказала Ника, проверяя мессенджер. — Я слышала, твой краш разбился на мотоцикле. Это правда? Я закусила губу и опустила голову. Моя одногруппница не отличалась тактичностью. Она знала, как я относилась к Егору, но все равно решила заговорить о нем. — Правда… Но он жив, он в больнице, — каждое слово отзывалось в душе острой болью. Ника нервно сплела пальцы в замок. — Да? Его не выписали? — Нет. Он пока даже не очнулся, но мы надеемся, что это скоро произойдет. — Ага, хорошо бы. Меня внутренне передернуло от тона Ники. Она как будто говорила не о человеке, получившем серьезнейшие травмы, а о том, как кто-то пролил сок на футболку. Чувствуя, что мне срочно нужен глоток свежего воздуха, чтобы не взорваться, я взяла телефон и встала со скамьи. Преподаватель еще не появилась, так что у меня было немного времени. — Скоро вернусь, — бросила я Нике и поспешно вышла из аудитории. В коридоре действительно оказалось легче дышать. Я подошла к большому окну и прислонилась лбом к холодному стеклу, по которому продолжал барабанить дождь. Его шум успокаивал и заставлял мыслить здраво. Я знала Нику, хоть и не слишком близко, и знала, что глупо ожидать от нее чуткости. Она частенько говорила первые пришедшие на ум вещи, особенно не задумываясь об их смысле. Я, напротив, часами прокручивала чужие слова в голове, пытаясь понять, что имел в виду человек. А он мог вовсе ничего не иметь в виду. Телефон, сжатый в ладони, тоже приятно холодил руку. Отстранившись от стекла, я разблокировала экран, открыла список контактов и пролистала до номера, подписанного как «Капитан Кузьменко». Я обещала позвонить ему. Может, стоило сделать это сейчас? Я нажала на кнопку вызова и приложила гаджет к уху. После нескольких гудков следователь снял трубку. — Добрый день, — выдавила я. — Здравствуйте, Анна Викторовна, — послышался из динамика сухой мужской голос. — По какому вопросу звоните? — Я хотела бы дополнить то, о чем говорила в прошлый раз. — Прекрасно. Тогда могли бы вы подойти завтра? Скажем, после трех часов? — Да, конечно. У меня как раз закончатся занятия. — Буду ждать завтра вас и вашего адвоката. — Хорошо, — произнесла я, попрощалась с капитаном Кузьменко и нажала на красный кружок, после чего у меня вырвался вздох облегчения. Я гораздо дольше собиралась с силами, чем говорила по телефону. И хорошо, что следователь был очень лаконичен, иначе я бы в какой-то момент сбилась или запаниковала. Но теперь все уже позади. Теперь можно передохнуть. До вечера, до встречи с папой. Когда я подумала о ней, ладони вновь вспотели. Чтобы хоть немного успокоиться, пришлось напомнить себе, ради чего я решилась пойти против папы. Интуиция подсказывала, что в папке с делом крылась если не разгадка, то ключ к ней. И если правильно им воспользоваться, вдруг Егор вернется к жизни? Мы не знали этого наверняка, но должны были попытаться. Обязательно. Я вспомнила, что он обещал прийти во сне, и на душе стало чуточку теплее. В мире снов не существовало никаких барьеров и препятствий. Там Егор практически ничем не отличался от живого человека. Я могла коснуться его. Могла взять за руку и даже обнять. Только там… Почувствовав прилив жара к щекам, я встряхнула головой. О чем я думала! Пора было возвращаться в аудиторию, а не продолжать стоять посреди коридора. Я отошла от окна и на обратном пути чуть не столкнулась с Никой, которая стояла в дверном проеме. Слышала ли она мой разговор? — Мне надо ответить на звонок, пока препода нет, — одногруппница указала пальцем на свой телефон. — Препод уже здесь, — послышался за спиной женский голос. Я обернулась и увидела перед собой Светлану Ивановну Фролову. Ее губы, накрашенные ярко-вишневой помадой, изогнулись в усмешке. — Ой, простите! — пискнула Ника, вжав голову в плечи. — Займите свои места. А личные проблемы решайте после моей пары, — Светлана Ивановна свысока посмотрела на нас. Мне и Нике не оставалось ничего, кроме как повиноваться. Преподаватель переступила порог вслед за нами и прошла к кафедре. Сев на скамью, я на секунду подумала о том, что сдать зачет в конце семестра будет нелегко. Кажется, на нашем факультете собрались самые строгие и требовательные экзаменаторы. Сначала Коновалов, а теперь и Фролова. Я инстинктивно поежилась, вспомнив цепкий взгляд Владимира Сергеевича, и понадеялась, что завтра с ним не увижусь. — Доброе утро, соня. Услышав бархатный голос где-то рядом, я не без труда разлепила веки и попыталась сфокусироваться. Загорелые руки с длинными пальцами, сомкнутые в замок, были первым, что я рассмотрела перед собой в утреннем сумраке, а потом обратила внимание на кончик острого носа, шрам у виска и блеск в глубине внимательных глаз. — Егор, что… Что ты здесь делаешь? — произнесла я еле слышно. Он парил над краем компьютерного кресла в шаге от моей кровати. Никак не получалось привыкнуть, что призрак приходил вот так просто. — Стерегу твой сон, — ответил он. — Правда? Егор слегка усмехнулся. — А что мне еще остается делать, когда я могу в него попасть, но не могу тебя там найти? Ну и кошмары ты видишь каждую ночь! — Да… — протянула я, присаживаясь на постели и потирая рукой макушку. — Сегодня мне снилась какая-то гадость. Я вспомнила, что в стране грез заблудилась в глухом лесу. Стояла черная ночь. По лицу хлестал проливной дождь. Вся одежда промокла до нитки и неприятно липла к телу, а острые камни больно ранили босые ноги. Цепляясь за крючковатые корни деревьев, я оставляла за собой кровавый след, который тут же смывался потоками воды. Жуткие птицы с крысиными головами смеялись над моими попытками найти приют, и, глядя на них, я боялась представить, кто еще прятался в том лесу. Какое счастье, что все закончилось! Я находилась дома, свет утра проникал в комнату сквозь щель между шторами, и рядом был Егор. Если бы я могла, то прижалась бы к его широкой груди, сжимая в кулаках черную кожу куртки. Но я не могла. Не в реальном мире. Поэтому я произнесла: — Жаль, что мы не встретились. — Да, жаль, — согласился Егор. — Но я рад видеть тебя сейчас. Его лицо просияло, отчего у меня на душе тоже стало легко. — И я рада. Откинув одеяло, я опустила ноги, а потом просунула их в тапочки и потянулась за телефоном. Часы на экране показывали пять минут восьмого. От осознания того, что к девяти нужно попасть в университет, настроение вновь упало, сделав резкий кульбит. — Хотелось бы побыть с тобой подольше, но мне нужно собираться на учебу, — произнесла я с виноватой улыбкой. — Конечно, — кивнул Егор. — Не буду мешать. Только скажи, ты вчера звонила следователю? — Да. Мы договорились на сегодня, на три часа. — Хорошо. А папу ты уговорила пойти? — Уговорила. Правда, не сразу. Вчера вечером папа с огромным трудом сохранил самообладание, когда я сообщила, что назначила встречу с капитаном Кузьменко. Однако он не удержался и прочел целую лекцию о моем «безрассудстве». Я низко опускала голову, кивала, соглашалась с его словами, поскольку не могла признаться, что на самом деле все спланировала. Отчаянные времена требовали отчаянных мер. — Но в итоге он сдался? — спросил Егор. — Ага. Сказал, что пока жив, не позволит мне ходить в полицию самой. — Отлично. Призрак поднялся со стула и удовлетворенно покачал головой: — Ты сказала, встреча в три? — Да, все так, — ответила я, тоже вставая. — И что же мне делать до трех часов? — протянул Егор, будто обращаясь к самому себе, а потом взглянул в мои глаза. — Может, посидеть с тобой на парах? Я застыла, как олень в лучах автомобильных фар, а потом затараторила: — Зачем? Лучше сходи со своей группой, ты много пропустил. — Нет, это скучно. И к тому же я… — он наклонился и прошептал мне на ухо: — не хочу расставаться. Почувствовав, как кровь приливает к лицу, я мгновенно вспомнила день, когда мы с Егором сидели рядом на лекции по истории. Из-за близости к нему я никак не могла сосредоточиться и из того, что рассказывал преподаватель о монгольском нашествии на древнюю Русь, не вынесла примерно ничего.