— Слишком поздно. Я уже выбрала другого. Я выбрала того, кто хотел меня, кто не боролся. Он отдался мне, как должен любовник, — ее пальцы сжались, и шипы вонзились в его кожу. — И теперь я должна тебя убить. «Ты этого хочешь?» — его физический рот продолжал читать заклинание, а дух заговорил тихим голосом. Она зашипела. Он слышал вдали крики Гаспара, но почти все его сознание перешло в эту реальность. «Мы должны быть вместе, — сказал он, его дух потянулся к ней. — Ты знала это все время. Я долго не мог понять правду. Но теперь я тут. Я тут». Она смотрела на него. Она смотрела так же, как и в воспоминании о Хелении. Она смотрела в его глаза, и он почти сходил с ума. Он видел Хелению, красивую Хелению в свадебном платье, идеально подчеркивающем ее нежную грудь, ее изящное горло. Он видел Гаспара, кричащего от мук, шипы рвали его плоть, его глаза расширились от боли. И он видел Деву Шипов. Его творение. Потрясающая во всем. Ее черты из лоз с шипами, губы из красных лепестков, пустые черные дыры глаз. Но, хоть там было пусто, сильный дух смотрел на него. Она была красивой, это создание его разума. И он любил ее. Любил с пылом творца к его работе. Но эта любовь была и ненавистью, ведь он видел изъяны своей работы, отражающие его слабость. Он любил и ненавидел ее, любил и ненавидел себя. Она была его отражением, частью его души… «Приди ко мне, Хеления, — сказал он, все еще протягивая руку. — Будем вместе». Между ними вдруг оказалось небольшое расстояние, полное искрящейся тьмы, нити связи сближали их души. «Прошу, Хеления», — сказал он. В тот миг она была идеальной. Хеленией, которую он ярко помнил. Никаких шипов. Никакой тьмы. Только красота и дух, страсть и тепло. — Соран! — закричала она и бросилась в его руки. Дева Шипов покинула разум Гаспара и погрузила корни в своего творца. Он дал ей погрузиться в него, ощущал ее хватку на себе, ее сущность объединялась с его. Шипы пронзили его тело, розы расцвели в разуме. Он закончил заклинание билаэр. * * * Когти из нилариума впивались в камни, Нилла поднималась по башне. Ее босые ноги цеплялись за крохотные выступы, помогая удержаться, пока ветер дул с моря, хлопал ее юбкой, бил по ее телу, тянул за волосы. Она ощутила расстояние внизу. Падать было далеко. Если она не удержится и рухнет, она сломает все кости в теле. Стоило посмотреть. Как учила мама, посмотреть и принять расстояние, возможность смерти. Это успокоит ее нервы. Но Нилла не смотрела. Ее глаза, ее душа были прикованы к участку света в окне высоко вверху, и она лезла изо всех сил. Подъем был легким, по сравнению с Эвеншпилем, но ее страх тогда нельзя было сравнить с ужасом этой ночи. Ей нужно было добраться до Сорана, пока… пока… она даже не знала, что. Крик раздался в ночи. Нилла отклонила голову, сердце билось в горле. Это был Соран? Она не могла понять. Крики следовали один за другим, каждый звучал дольше, содержал больше боли, чем предыдущий. Движение. Вокруг нее. Нилла посмотрела по сторонам. Свет луны озарял башню, и ничего не было видно. Но ощущение движения не пропало. Она чувствовала, как лозы ползут по башне с ней. Они рвали камни, как маленькие пальцы. Розы цвели, наполняя воздух своим ароматом, таким сильным, что Ниллу почти тошнило. Она посмотрела на окно. Крики усилились, звук разносился по ночному небу к безмолвным звездам. «Соран. Соран!». Крики оборвались. Нилла застыла в паре футов от окна от ужаса. Молчание было хуже жутких звуков, бивших по ее ушам. Ее пальцы напряглись. Она забыла обо всех страхах, кроме страха из-за этой тишины, устремилась вверх, добралась до узкого подоконника и подтянулась в проем. Один взгляд раскрыл все: Гаспар лежал на полу, его стул упал, ладони закрывали лицо, свеча горела в центре квадратного столика, страница заклинания дымилась от силы магии, которую оно призвало. И Соран. Он стоял спиной к окну. Его ладони висели по бокам, голова была опущена. Волосы ниспадали на спину, их трепал ветер. — Соран! — закричала Нилла. Она забралась в комнату и поднялась на ноги. — Соран, что… Его тело напряглось. Он повернулся к ней. Его глаза были черными, как две ямы на его лице. И глубоко в них шевелились шипы. Нилла отпрянула. — Соран, что ты наделал? Его рот открылся. Розы цвели на его языке, спускались к челюсти. Шипы вырвались из-под его кожи, каждый длиной в шесть дюймов, с кончиков капала кровь. Он бросился к ней, вытянув руки. Нилла пригнулась под его руками, рухнула на пол и перекатилась. Она вскочила на корточки, когти из нилариума были готовы для защиты. Но это не требовалось. Соран, ведомый невидимой силой, прыгнул к окну, забрался на подоконник. Нилла успела вытянуть руку и жалобно крикнуть «Нет!», и он бросился в пустоту. 22 Все было неподвижным. Настолько, что едва ощущалось реальным. Это точно была другая реальность, не там, где она жила. Тут ничего не было важным. Ни страхи, ни надежды. Ни кошмары, ни мечты. Нилла как-то встала. Как-то прошла по комнате. Как-то сжала подоконник, выглянула во тьму. Ее глаза ибрилдиана искали внизу сломанное тело, белые волосы на камнях. Было неподвижно. Ужасно тихо. — Соран, — прошептала она. Ее ноги подкосились, она чуть не рухнула, но удержалась. — Соран. За ней раздался стон. Нилла повернулась. Гаспар, дрожа на полу, повернулся и медленно убрал ладони с лица. Он изменился с их прошлой встречи, хотя прошли часы. Его темные волосы были с сединой, но теперь были белыми. Его лицо осунулось, постарело сильнее, чем он должен был выглядеть в тридцать с чем-то лет. Множество порезов покрывали кожу, капли крови капали на пол, впитывались в его одежду, и большую рану было видно в дыре под грудной клеткой. Он прижимал туда ладони, но после гримасы боли выдохнул с облегчением, словно оттуда убрали ужасное давление. Он робко коснулся раны, посмотрел на Ниллу с надеждой. — Она… ушла? Нилла кивнула. А потом покачала головой. — Не знаю. Гаспар закрыл глаза. Лежа на полу, он потер ладонью лицо, размазывая кровь уродливыми пятнами. Он улыбнулся с болью. — Ее нет. Уже нет в моей голове. Он сделал это, — он горько рассмеялся. — Конечно. Нилла не могла говорить. Она стояла, сжимая ладонью подоконник, глядя на комнатку и жалкое подобие человека в свете свечи. Она должна была ненавидеть его, но на это не было сил. Она опустилась на пол. Ее печаль росла, но она пока еще могла сдерживаться. Она не давала себе разбиться на тысячи кусочков острого, как бритва, стекла. Она опустила ладони на пол, когти впились в камень. Нилла просто смотрела на Гаспара. Маг подвинул ладони под тело и оттолкнулся. Подняв голову, он увидел Ниллу и вздрогнул, словно забыл, что она была в комнате. А потом его глаза расширились, и он отпрянул. Он боялся ее? Думал, что она нападет? Может, она и напала бы. Может, использовала бы когти матери, чтобы вырвать его глаза. Может, порвала бы его на куски, подражая Деве Шипов. Может, она просто посидит тут. Гаспар открыл рот, закрыл его и опустил голову. А потом тихо сказал: — Я пытался использовать заклинание билаэр. Оно должно было приковать ее к части меня, чтобы я мог управлять ею. Но она была слишком сильной, — он ощупал рану на боку и поежился, будто его тошнило. Его лицо было серым, когда он посмотрел на Ниллу. — Сильвери… куда сильнее, чем я могу быть. Его билаэр сработает. — Не сработало, — сказала Нилла. — Я видела его. Дева Шипов захватила его. Гаспар покачал головой. — Если бы она захватила его, мы оба были бы мертвы. Она не дала бы ему уйти. Она осталась бы в этом мире и продолжила бы пускать корни в Вимборне. Это в ее природе. Распространяться и захватывать. — Так она мертва? — слова слетали с ее губ как камни. — Он убил их обоих? — Нет. Они не мертвы. Нилла вскинула голову. Ее глаза расширились. Биение сердца причиняло боль от надежды. — Откуда ты знаешь? — Соран не был бы таким глупым. Если бы он умер сейчас, без книги заклинаний ничто не сдерживало бы носрайта, и она забралась бы в следующий доступный разум. Его смерть не поможет. Ему нужно доставить ее в место, где она не сбежит. Роузвард. Буря мыслей ворвалась в разум Ниллы. Она пыталась поймать их, чтобы понять их.