Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 4 из 42 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Отодвинув банку, она взяла медный чайник и наполнила его чистой водой из бочки, стараясь не пролить ни капли. Соран развел огонь, и она могла использовать это. И она друг захотела отвлечься разумом и телом на обычную работу. Решив не смотреть на мага — и игнорируя то, как он следил за каждым ее движением — она повесила чайник над огнем. А потом собрала немного горячих углей на камни и опустила сковороду греться. Она решила сделать оладушки. После кошмара, который они пережили, они заслужили сладких оладушков с корицей. Через несколько минут синяя виверна спустилась из укрытия на балках. Ее страхи временно прошли, и она стала мешаться, вилась у колен Ниллы, терлась об ее руки, пока она пекла оладушки и добавляла их к растущей стопке на тарелке. Порой виверна пыталась забрать верхний, но Нилла привыкла к этому и щелкала каждый раз по ее носу. Виверна шипела, топорщила гребень, но сдалась и ушла под стол, опустила голову на ногу Сорана, дуясь. Маг сидел за столом, упершись в него локтем. Наблюдал за ней. Густая тишина была за шипением оладушков, пока они готовились, и бульканьем кипящей воды в чайнике. Нилла, казалось, порой слышала ворчание грома. Но ей могло показаться. Она закончила, решила не нарушать тишину, опуская тарелку и чашку перед магом. Она не заняла привычное место напротив него, а ушла к нише и села возле ребенка. Длинная прядь чернильно-черных волос лежала на его лбу. Она осторожно убрала ее и нахмурилась, ощутив тепло от его кожи. Она была горячей. Как в лихорадке. Она склонилась, осторожно осмотрела рану на его виске. Она уже закрылась, свежая кровь засохла. Воздух Роузварда не потерял исцеляющие свойства, несмотря на бурю. Это тоже радовало. — Эй, — прошептала Нилла, гладя лицо мальчика, осторожно тряхнув его за костлявое плечо. — Ты голодный? У меня есть оладушки. Его слабое дыхание дрогнуло. Он ее слышал? Он выдохнул, быстрый ритм дыхания вернулся. — Пусть воздух Хинтер делает свою работу, — прогудел Соран из теней за ней. Нилла напряглась. Она не хотела поворачиваться к магу. Не сейчас. Но не стоило сидеть тут и позволять ее оладушкам остыть. Тихо вздохнув, она встала и вернулась к столу. Избегая взгляда Сорана, она села на свое место, подвинула к себе тарелку, схватила верхний оладушек пальцами. Она откусила немного, но сладость с корицей была как пепел на ее языке. Вздохнув снова, она обмякла на стуле, свернула оладушек и протянула виверне, та проглотила его целиком с радостью, чуть не забрав при этом кусок ее пальца. Соран тихо сидел напротив нее. Он не прикоснулся к еде. — Что такое? — наконец, спросила Нилла, хмуро глядя на него. — Не нравится? — Я ошибался. Слова повисли между ними как странные серебряные нити магии в воздухе. Нилла ждала, затаив дыхание, заставляя себя смотреть в глаза мага. — Я… — Соран сглотнул, опустил ресницы, а потом посмотрел на нее. — Я не должен был мешать вам спасать ребенка. Я ошибся. Хоть вы действовали безрассудно, вы были правы, — он вдохнул, потер рукой лицо, задевая уродливые шрамы под глазами и вокруг рта. — Осторожность стала стилем моей жизни. Но не от сильного желания жить. Нет. Просто от желания… сдержать в оковах свои грехи. Дева Шипов. Он говорил о Деве Шипов. Если он умрет, она вырвется из оков и попадет в мир смертных. Было страшно представить, какой хаос она устроит. Нилла поежилась, сглотнула и посмотрела на свои ладони. — Знаете, я… — она замешкалась, поджала губы. Но она начала, можно было и продолжить. — Я тоже хочу извиниться. За то, что подвергла опасности. Я знаю, вы не эгоист. Вы тратите жизнь, защищая людей, которые и не знают о вашем существовании. Простите, но… Что еще она могла сказать? «Простите, но я все равно поступила бы так снова»? Она взглянула на мальчика, спящего в нише. Он умер бы, разбился бы об камни. — Понимаю, — голос Сорана донесся до нее, теплый и удивительно нежный. Она поймала его взгляд на миг, а потом посмотрела на свои ладони. Они сидели в тишине, пока оладушки остывали. Наконец, Нилла бросила еще один виверне и заставила себя откусить от третьего. — Ешьте, — сказала она магу, жуя. — Мы не знаем, надолго ли мы тут. Нельзя тратить хорошую еду. Его серебряные глаза посмотрели на ее лицо. Она, казалось, заметила тень улыбки на уголках его рта в шрамах. Он послушно взял оладушек, свернул его и стал медленно жевать. Нилла ждала, пока он доест, взяла еще один и спросила: — Так что за исключение? — Прошу прощения? — он приподнял бровь, его пальцы замерли над тарелкой. — Вы сказали, что никто не может прожить под долгим влиянием бури, если только… — она склонила голову, ожидая, что он продолжит. — Ах, — он убрал руку и опустил ее на свое колено. — Вы должны понять: рувин-сатра — это дыра в… реальностях. Брешь между этим миром и квинсатрой, миром магии, вызванная сильным взрывом неуправляемой магии. Смерть дракона, например, может прорвать реальности. Но менее сильный источник, как резкое разрушение Великого заклинания, тоже вызывает рувин-сатру в подходящих обстоятельствах, — он посмотрел на Ниллу. — Понятно? — Д-думаю, да, — Нилла посмотрела на спящего ребенка. — А что с ним? Как он в это все вписывается?
— Возможно, — медленно сказал Соран, глядя вместе с ней на маленькое тело под тонким одеялом, — что он и есть источник этой рувин-сатры. — Что? Он? — Нилла уставилась на него, а потом покачала головой и посмотрела на мальчика. Она стала намного лучше воспринимать магию за последние две недели в Роузварде, и она улавливала магию так, как раньше не считала возможным. Но она не ощущала магию в ребенке. — Я думала, он был смертным. У него красная кровь, и он не… — Думаю, он может быть ибрилдианом. Если бы она не слышала странное слово раньше, Нилла не поняла бы Сорана, его голос был тихим и мрачным. Одно слово выделялось, как игла, прижатая к барабанной перепонке. Она сжалась, обвила руками тело. — Ибрилдиан, — начал Соран после долгой паузы, — это ребенок смертного и… — Фейри, я знаю. Он резко повернул голову. Она ощущала его взгляд на своем лице. — Знаете? Она мрачно кивнула. — Да. Я такая же. Верно? — она медленно подняла ресницы, повернула голову и посмотрела в глаза Сорана. — Потому я могу так колдовать. Потому быстро учусь. Он сглотнул. Его рот открылся, закрылся. Он посмотрел на свою ладонь, которая медленно сжалась в кулак. — Когда вы узнали об этом? — У Кириакоса, — Нилла с горечью произнесла имя лорда фейри. Ее губы изогнулись. — Он рассказал мне, кто я. Объяснил, почему он так хотел… получить меня. Дрожь пробежала по ее спине, недавние воспоминания наполнили ее голову. Красная комната. Ароматы. Соблазны, которые заставили ее почти одичать от желания, прогоняя ее разум. Жар вспыхнул в животе, и она поспешила покачать головой и подавить такое, не хотела думать о таком. — Вы говорили, что у него было много смертных жен и детей-гибридов. Он немного объяснил. О том, какими сильными могут быть дети-ибрилдианы… Ее голос утих. В тишине она слышала, как тяжело дышал Соран, и когда она подняла взгляд, его ноздри раздувались. Он злился. На нее? Или… — Проклятье, — прорычал Соран, вдруг уткнулся лицом в серебристые ладони. — Проклятая моя душа, я не должен был ставить вас в такое положение! Я не должен был позволять вам остаться. Я не должен был… Нилла встала, склонилась над столом, потянула Сорана за ладони, убирая их, чтобы видеть его глаза. — Вы не должны были скрывать это от меня. То, что я — ибрилдиан. Остальное… боггарты, сколько раз это повторять? Я выбрала остаться. Я. Не вы. Вы не будете решать, что мне делать с жизнью. Ясно? Так что хватит этих «я не должен был»! Это надоело. Он смотрел на нее, и хоть в тот миг он выглядел старше, чем был, его лицо в шрамах, обрамленное еще мокрыми прядями белых волос, его глаза были как у мальчика, которого ругали. Он медленно моргнул, ресницы задели бледные щеки. А потом он кивнул. Нилла плюхнулась и скрестила руки. Ее рубашка была мокрой от падения в море, и волосы торчали в стороны, пока сохли. Она убрала их с лица. — Итак, — сказала она, — почему вы мне не сказали? Я имею право знать. — Да, — медленно согласился Соран. — Имеете. Конечно. Но… — он покачал головой. — Я думал, это вас защитит. Само существование ибрилдианов запрещено соглашением о перемирии между смертными и фейри после Великой войны. Если мифато, когда вы вернетесь в Вимборн, услышат о вашей силе, они поймают вас. И убьют. Если повезет. Во рту у Ниллы пересохло. — А если нет? — Они заберут вас. Используют. Постараются скрыть от Эледрии, пока будут изучать вашу кровь, рыться в вашей душе, — он пристально посмотрел в ее глаза. — Я был одним из них. Я знаю, как они думают. Я знаю, как я думал бы и вел себя, если бы тогда получил ибрилдиана. Вся та сила, потенциал… в моих руках… Нилла опустила голову, ей не нравился тон его голоса. Он звучал как маг Гаспар. То же желание, та же жажда. Был ли это настоящий Соран Сильвери? Гениальный мифато, гордость университета Эвеншпиля. Всегда готовый пересечь границы разумного и приемлемого ради силы, не переживая, что кто-то страдал в процессе. Мужчина, который высокомерно создал носрайта. Кошмар, который он день назад выпустил на Нинталор, вызвав смерти сотен… «Какая же ты дура, Перонилла Бек». Нилла вздрогнула от своего резкого голоса в голове. Она попыталась прогнать его, но он настойчиво продолжал: «Ты честно веришь, что можешь приручить такого монстра? Ты такая глупая?». Она закрыла глаза, сжала себя руками. Все было так? Мужчина, сидящий напротив нее, был монстром? Да, он выпустил носрайта. Но как еще он мог бороться с жуткими воинами Ноксора? Кириакос поработил бы ее, использовал, забрал бы ее силы для своих амбиций, а ее тело использовал бы для удовлетворения своей похоти.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!