– О, это интересная история. Может, расскажу, когда заглянете ко мне. – Снова нырнув в сумку, она в этот раз вытащила телефон: – Дайте ваш номер, и я пришлю свой. Здорово, что вы приехали, – нам тут в тесном кругу как раз не хватало свежей крови. Мы обменялись контактами, и мысль, что, возможно, я обрела нового друга, придала мне сил. Впервые я почувствовала настоящую связь с Кармелом. Раздался сигнал эсэмэс: «Ну что, по мохито?» Я вздрогнула. Рик Мак-Адамс. По-прежнему следит за мной. Я быстро набрала ответ: «Откуда у вас мой номер?» «Его несложно достать. Надо поговорить. Серьезно». Я подняла голову, высматривая синий «Рэндж-Ровер», но его нигде не было. «Нет. И прекратите меня преследовать. Я вызову полицию». Он ответил в ту же секунду: «У меня есть друзья в полиция. Не забывайте о том, что я сказал про вашего друга». Пошли угрозы. Я внесла номер в черный список, села за руль и поехала в теннисный клуб забрать Софию. Ее занятия еще не закончились, и я села у корта, наблюдая за игрой. Двигалась девушка быстро и грациозно, и в ней чувствовался боевой дух, напомнивший мне о ее отце. На обратном пути я похвалила ее мастерство: – Мне понравилось, как ты играла. Ты прирожденная спортсменка. Она пожала плечами, но выглядела довольной: – Мама всегда повторяла, что это у меня не от нее. Она в спорте была полный ноль, говорила, это все от папы. – Она тебе много о нем рассказывала? – Ничего. Только что он очень умный. И высокий, и я тоже буду высокой. А гораздо позже уже сказала, что я могу сама его найти, если хочу, и помогла мне. – София робко улыбнулась. – Мне нравилось думать, что вот я его найду и он окажется Роджером Федерером[9]. Меня больно кольнуло. Ей достался не любимый теннисист, а мужчина, слишком занятый сколачиванием капитала и не уделяющий ей внимания. И который, кстати, подозревался в убийстве собственной жены. София уткнулась в телефон и больше за время дороги не произнесла ни слова. Высадив ее у особняка, я напомнила: – В Морской комнате, через полчаса. – Я поспешила к себе, в душ и переодеваться. Какое-то время раздумывала, что же надеть, чтобы не выглядеть ни как училка, ни как ее ровесник. В итоге я остановилась на ярко-красной футболке и черной юбке до колен: и строго, и джазово. Затолкав ноутбук, блокнот и пару ручек в сумку, я направилась к главному дому. Из гаража задом выезжала серебристая «Тесла». Мне вспомнилось, как Рочестер накинул на меня куртку и охватившее меня тепло, но я отогнала эту мысль. Машина стремительно развернулась и подъехала ко мне, и Эван опустил стекло: – Я решил, что вы были правы про «Ауди». Пользуйтесь теперь «Ленд-Крузером» – он старый, но в хорошем состоянии. – Это в качестве наказания? Он непонимающе поднял брови. – За вчерашнее нарушение правил. – Господи, нет, я не настолько мелочный. Просто понял, что модель S5 – не совсем подходящая машина для местных дорог. А вы будете еще и собак возить, во всяком случае, Фэрфакс так сказал. – Да, – кивнула я. – Буду присматривать и за ними тоже. – Хорошо. Не позволяйте овчаркам себя запугать. – У них не получится. Вообще-то мне кажется, что Микки уже начал ко мне привыкать. По крайней мере, при виде меня он теперь виляет хвостом. А Минни пока нет. – Думаю, скоро она вас очень полюбит, – коротко улыбнулся Рочестер. Против воли щеки залил румянец. – Погодите, – попросила я, увидев, что Эван нажал на кнопку, закрывая окно. – Я хотела вас кое о чем спросить. – Слушаю. – Прошлой ночью вы кое-что сказали о моем отце. Что он покончил жизнь самоубийством на шоссе. Но это был несчастный случай, дорога обледенела, и машину повело. Это был сарказм? – Так значилось в отчете. Мои люди шутить не привыкли. Мог ли он ошибиться? – Я хочу увидеть этот отчет. – Невозможно. Что-то еще? Помедлив, я все же покачала головой: – Нет. Он поднял стекло, и «Тесла» бесшумно заскользила прочь, а я спустилась по склону вниз, на уровень Морской комнаты, и вошла в высокие двери. На одном из ковров Отис поставил карточный столик и два складных стула. Бледно-зеленый из-за океана свет сочился сквозь окна в комнату. Я поставила сумку на стол, и тот опасно качнулся, будто под ковром была какая-то неровность. Отставив стол в сторону, я наклонилась и закатала ковер. Под ним, на беленом дубовом полу, обнаружилось полустертое, но все же различимое пятно в форме амебы красноватого цвета. Кто-то пытался его отскоблить, но получилось не до конца. Какова вероятность, что это кровь? Пульс участился. Я отвернула ковер еще дальше, и пятно оказалось огромным. Если это кровь, то рана должна была быть ужасной. Возможно, даже смертельной. Посередине пятна лежал серебряный медальон – из-за него стол и шатался. Я подобрала его рассмотреть: потускневшее серебро с простым крестом на одной стороне и такими же простенькими символами на другой – звезда, месяц, пронзенное стрелой сердце. Что-то связанное с религией? Снаружи раздались шаги Софии, и я, положив медальон обратно, быстро прикрыла его ковром и поставила столик в более устойчивое положение, чтобы все ножки стояли на ровной поверхности. А потом села, со спокойным и сосредоточенным выражением лица встретив Софию, которая неохотно, нога за ногу, вошла. На локте у нее висел фиолетовый рюкзак, в другой руке она сжимала телефон, а на груди болтались провода наушников, из которых доносилось бумканье музыки. София тяжело опустилась на стул. – Наушники, – кивнула ей я. София выдернула их и бросила на стол. – И как долго мы будем заниматься? – До пяти. Ты знаешь условия. Раздался поросячий визг: она сменила сигнал сообщения. Взглянув на экран и хихикнув, София начала набирать ответ. – И телефон отложи, пожалуйста, – попросила я. – Секунду. – Клац-клац-клац. Я выхватила телефон: – София, я серьезно. Никаких мессенджеров, пока не закончим. Нахмурившись и поджав губы, она посмотрела на меня, и я уже приготовилась к проверке, чья воля сильнее, но тут София вздохнула, всем видом показывая, что она самый притесняемый человек в мире и все ее обижают, и соскользнула по спинке стула вниз. – Ну хорошо, – кивнула я, – давай начнем с французского. София выудила из рюкзачка учебник и подтолкнула его ко мне через стол: учебник «Bien dit!», второй уровень. – Мы остановились там, где закладка.