Остальные члены революционного правительства перевели взгляды на своего лидера, занявшего эту позицию после внезапной скоропостижной кончины предыдущего вождя. – Мы должны добить их линкор! – прорычал Седой, – любой ценой, понимаете, любой! Вы что, не видите, что ключ к победе именно в нем и в этом Чехове! Если его убрать, у этих импотентов все само развалится! Усилить огонь! Снять с орбиты остальные корабли и отрезать ему путь к отступлению! Авианосцу «Независимость» выйти на дистанцию атаки и поднять истребители и торпедоносцы. Цель – линкор «Смоленск». – Группировка противника пришла в движение, – осторожно возразил Ярый, – они собираются высадить десант, а мы оголяем низкие орбиты. – Это все ерунда. Что такое два крейсера, десяток эсминцев и горстка десантников? Да у нас на планете в сотню раз больше войск, чем они в состоянии высадить! А противоорбитальные ракеты? А позиционные районы ПВО? И без кораблей справимся. Выполняйте приказ! Больше возражений не последовало. Крутой нрав Седого лидеры революции знали очень хорошо. – Генерал! – выкрикнул оператор связи, – Сообщение с планеты. На главных информационных каналах несанкционированная трансляция обращения имперцев! – Включайте! – Седой всем корпусом развернулся к экрану. * * * – Ресурс поля пять процентов, – голос старшего техника ощутимо подрагивал, – Еще два три попадания и эмиттеры выгорят. – Один из крейсеров противника прекратил огонь и вывалился из строя! Паразитный остаточный импульс двигательной установки характерен для нештатного прекращения подачи топлива, – доложил оператор контроля пространства, – у них закончился тетрал, командир! «Смоленск» ощутимо содрогнулся от очередного попадания. С приходом еще одного линкора и нескольких крейсеров плотность огня противника увеличилась. – Три процента… – Отключить защитное поле, – отдал я негромкий, но твердый приказ. – Но… – Выполнять! Через пару минут первый вражеский снаряд ударил в нашу броню и проекционный экран расцвел красными строками сообщений о повреждениях, к счастью, пока не сказавшихся на боеспособности корабля. – Командир, – обратился ко мне капитан Бекер, – может быть стоит разорвать дистанцию? Наши орудия имеют более высокую прицельную дальность, чем у противника, мы сможем бить их с безопасного расстояния. – Продолжать бой на текущей дистанции. Схему огня не менять. Я хотел, чтобы сепаратисты вцепились в мой линкор мертвой хваткой. Стоило разорвать дистанцию, и у командующего их флотом могли возникнуть сомнения. Они должны были видеть, что цель близка, что защитного поля у жертвы больше нет, их снаряды бьют в незащищенный корпус вражеского корабля, что еще чуть-чуть, еще совсем немного, и победа будет достигнута. Только так я мог заставить врага выжечь татраловое топливо досуха. Корпус линкора снова сотрясся. – Седьмое орудие главного калибра уничтожено, – доложил Бекер, – Командир… – Выполняйте приказ, капитан, или я отстраню вас от занимаемой должности. * * * – Почему авианосец до сих пор не выпустил москитные силы? – голос Седого сорвался на крик, – кто-то желает проверить революционный трибунал на гуманность? – Только что пришло сообщение, – скороговоркой произнес оператор связи, – на «Независимости» беспорядки, взлет истребителей и торпедоносцев невозможен… Корабль лег в дрейф. – Они узнают, что такое бунт, собаки! – зарычал Седой, – Усилить огонь! Все корабли включились в преследование? – Так точно, генерал, но уже четыре крейсера вышли из боя, у них не осталось тетрала даже на ведение огня. – Сейчас мы его добьем, – негромко, как будто убеждая самого себя, произнес Седой, – поля нет, треть орудий молчат, броня пробита во многих местах. Он не сможет продержаться долго. – Генерал, шестая батарея противокосмической обороны не выполнила приказ открыть огонь по вражеским крейсерам. Противник приступил к высадке десанта. Сейчас их боты в верхних слоях атмосферы. – Седой… – Что, Ярый, что?! – неожиданно заорал новый вождь революции. – Надо прекращать преследование, иначе мы останемся здесь без топлива, как в пустой бочке. – Я должен его добить. Смотри, Ярый, он же еле держится! – И что дальше? Наземные войска выходят из-под контроля. Куда мы будем возвращаться? – Есть попадание в двигательный отсек линкора противника! – выкрикнул старший артиллерист, – Они теряют ход. Мощность силовой установки упала вдвое! – Сократить дистанцию! Немедленно! – Генерал, мы входим в зону ответственности второй орбитальной крепости. Теоретически, она уже может начать обстрел корабля противника. – Так почему она не стреляет? Передайте им приказ немедленно открыть огонь! * * * Корабль дернулся всем корпусом. Очень нехорошо дернулся, не так, как от привычных уже ударов снарядов в броню. – Повреждения в двигательном отсеке! – выкрикнул старший техник, – мы теряем мощность! Случилось то, чего я боялся больше всего. Мои надежды на высокую боевую живучесть линкора имперской постройки не оправдались, а может, нам просто фатально не повезло. Теперь мы точно не могли выйти из боя путем разрыва дистанции. Получается, капитан Бекер был прав. – Включить защитное поле! – отдал я ничего уже не решающий приказ, – сосредоточить весь огонь на флагмане противника! – Командир! Вызов со второй орбитальной крепости противника! На экране я увидел офицера с лейтенантскими знаками различия. Половину его лба покрывала кое-как наложенная медицинская пена, имевшая грязно-розовый цвет. На заднем плане я рассмотрел пару бойцов в пехотной броне, контролирующих вход в командный пост из центрального коридора. Дверь лежала на полу, вынесенная направленным взрывом, а под потолком еще плавали клочья сизого дыма. Что творилось в остальной части помещения, мне видно не было, но я догадывался. – Господин командующий, – хрипло произнес лейтенант, – разрешите прикрыть ваш отход огнем второй орбитальной крепости? * * * – Седой! Они бьют по нам! – тихо выдохнул Ярый. – Поле перегружено! Сорок процентов ресурса! – доложил лейтенант-техник. – Сообщение с планеты из штаба наземных войск, – доложил оператор связи, – «Войска, отправленные на ликвидацию десанта противника, отступают в направлении столицы. Авиация в воздух не поднялась. Ракетный удар нанесли только четыре стационарных пусковых установки из семнадцати, дислоцированных в районе высадки. Противник понес потери, но на темпах его продвижения они не сказались. Лояльные нам батареи уничтожены ответным огнем. Ждем указаний». Линкор «Знамя Революции» рыскнул на курсе и начал медленно вываливаться из и так уже полураспавшегося строя кораблей сепаратистов. Двигательная установка корабля доела последние кристаллики тетрала. – Седой, похоже, это все, – выдавил из себя Мицкевич, пряча глаза. Вождь революции обвел диким взглядом своих товарищей по бунту и схватился за кобуру именного «Гольфстрима». – Сдаться хотите, уррроды!? – с безумной улыбкой выкрикнул он, выдергивая оружие. Сухой щелчок выстрела изменил выражение лица Седого, и, падая на пол, он выглядел уже совсем не злым, а безмерно удивленным. – Установить связь с линкором «Смоленск», – слегка подрагивающим голосом произнес Ярый, пряча пистолет в кобуру и делая шаг вперед из-за спин остальных сепаратистов. Когда было нужно, он умел контролировать эмоции и брать себя в руки, – не все еще потеряно, господа революционеры. Сейчас мы будем отчаянно торговаться. * * * – Все-таки улетаете, лейтенант? – Ямада смотрел на меня не то, чтобы с осуждением, но с непониманием уж точно, – Правительство Эпсилона Индейца сделало вам очень щедрое предложение, небывало щедрое. – Я ценю, господин Ямада, – без тени улыбки ответил я, – действительно ценю, но для меня это тупик. Я уже говорил вам когда-то, что осесть в отдельно взятой колонии, пусть даже на высокой должности и в роли былинного героя, я не готов. И ведь я сделал вам встречное предложение, на которое до сих пор не получил ответа. – Войти в состав вашего СГЛД на правах автономии? – усмехнулся адмирал, – Хотите честно, лейтенант? Я вижу, что вы очень целеустремленный человек. Местами, до упертости целеустремленный. Но ваши цели, они… слишком идеалистичны. В вашем возрасте это простительно, но политик, от чьих решений зависят миллиарды жизней, не может себе позволить многое из того, что можете позволить себе вы. Ради ваших целей вы готовы идти на риск, причем иногда на очень высокий риск. Но вы рискуете собой и людьми, разделяющими ваши убеждения, осознающими этот риск и идущими на него добровольно. А в системе Эпсилона Индейца живут обычные люди, со своими маленькими целями и скромными радостями и печалями, и рисковать ими ни я, ни другие члены правительства не имеем никакого права. Вы, конечно, не ответите, но я убежден, что стабильного источника тетрала у вас нет, а значит, все ваши планы зависят от того, найдете ли вы нужное количество топлива. Вот сейчас вы улетаете куда-то в сторону пространства джангров и тащите за собой целый флот. По нынешним временам это невозможная роскошь. Вы сожжете прорву тетрала, а найдете ли вы чем пополнить запасы? Молчите? Вот и мы молчим. Отказываться не хотим, но и соглашаться не готовы. И будем молчать, пока у нас не появится уверенность, что жители нашей системы однозначно выиграют от вхождения Эпсилона Индейца в состав вашего государства, а пока нет надежного источника тетрала, нет и такой уверенности. – Спасибо за честный ответ, господин адмирал, Мне приятно иметь с вами дело – улыбнулся я, – кстати, поздравляю вас с новым званием, вы его честно заслужили. – У меня есть перед вами, лейтенант, большое преимущество, – грустно улыбнулся Ямада, – Надо мной есть правительство и Государственный Совет, то есть те, кто может присваивать мне звания. А вы – осколок погибшей Империи, обреченный оставаться вечным лейтенантом, по крайней мере, до тех пор, пока на престол не взойдет новый император. Не слишком ли тернистый путь вы для себя выбрали? – Уж какой есть, господин Ямада. Другого мне не дано. * * * Эскадра Союзного Государства неспешно приближалась к границе атмосферы Чииры. Разведка показала, что Рой не терял времени и успел восстановить противокосмическую оборону с тех времен, когда сводный флот колоний нанес орбитальные удары по его наземной инфраструктуре, так что сопротивление нас ожидало неслабое. Но и силы, нависшие сейчас над планетой, внушали уважение. Четыре линкора, включая с большим трудом отремонтированный «Смоленск», пять крейсеров, восемь эсминцев и три десантных транспорта. Все корабли имели смешанные экипажи. Люди и джангры уже неплохо привыкли друг к другу, и этот факт не мог меня не радовать. На тактической проекции я наблюдал, как на нас надвигается шар планеты, постепенно занимая все обозримое пространство. Мы планировали высадку в предгорьях на севере крупнейшего континента Чииры, недалеко от законсервированной пещерной базы. – Противник открыл огонь! Фиксирую множественные пуски противоорбитальных ракет, – доложил Колн, вынужденно переквалифицировавшийся из ученого-физика в командира «Смоленска». – Флоту занять низкие орбиты и подавить средства противокосмической обороны противника! – отдал я приказ, которого с нетерпением ждали полторы тысячи человек и почти тысяча джангров, шедших в бой, чтобы отбить у врага свою планету.