– Бурый! Ты что, не слышал, замок шлюза разнесло снарядом. Снарядом! Там боевой робот, как минимум. Или ты научился цеплять пушки к пехотной броне? Ответить Бурый не успел. Из все еще открытого люка скачком вынесся… абордажный робот, но шестиногая пулеметная платформа, слегка присев на задние конечности для устойчивости при стрельбе, немедленно открыла шквальный огонь по противнику. От робота полетели искры, его сбило с ног и потащило по коридору, но боеспособность он явно не потерял. – Не берет его твой пулемет, Бурый. Тут ракета нужна, – процедил сквозь зубы Седой, – Красный, вызывай всех наших в кольцевой коридор, пусть перекроют выходы вглубь станции. – Может аварийные переборки опустить? – севшим голосом предложил из командного поста Мицкевич. – У тебя что, броненосец? Они их вынесут на раз-два, – злобно ответил Седой, – только станцию покалечим. – Где ты шляешься, Кирпич? – заорал Бурый, – Я тебя для чего за гранатометом послал? – Здесь я, Бурый, не гони! Ща накрою его, – ответил боец с трубой противотанкового гранатомета на плече, высовываясь из-за поворота коридора за спинами прячущихся в технической нише начальников. Почти сразу с характерным шипением вдоль коридора рванулась ракета, но попасть в хаотически перекатывающегося по полу абордажного робота оказалось не так просто. Тем не менее, взрыв грохнул рядом с целью и внушил Бурому надежду, что опасный противник получил повреждения. – Давай еще одну! – взревел Бурый, но перезарядить гранатомет Кирпич уже не успел. Из люка, где засел экипаж корабля, с коротким интервалом вылетело три гранаты небольшого калибра. Они в разных местах ударились о стену коридора и отскочили в направлении спрятавшихся солдат гарнизона. Взорвались гранаты одновременно. Две из них никого не зацепили, рванув с большим недолетом, и лишь осыпав осколками продолжавшую интенсивный огонь пулеметную платформу, не причинив ей никакого вреда, а вот третья долетела до поворота и взорвалась почти за ним. Веер осколков стегнул по броне солдат, но слабые поражающие элементы не смогли пробить композитные щитки боевых скафандров. Тем не менее, гранатометчика сбило с ног, он выронил свое оружие и потерял драгоценные секунды. – Еще роботы! – раздался вопль на общей частоте. Из люка появились три невиданных машины на гибких ногах, немедленно открывшие огонь из какого-то мелкокалиберного оружия. К удовлетворению Седого и Бурого пулеметная платформа разделала их на покореженные фрагменты буквально за пару-тройку секунд, но этим ее успех и ограничился. Абордажный робот успел вскочить на ноги и наглядно продемонстрировать солдатам гарнизона, что такое правильный штурм пустотных объектов. Накрыв их шквалом пуль из наплечного пулемета, просто чтобы не высовывались и не пытались стрелять ракетами, он сосредоточил огонь автоматической пушки на пулеметной платформе. На полусферической башенке турели заплясали вспышки попаданий. Большинство снарядов уходили в рикошет. Пусть платформу строили не на заводах метрополии, а здесь, на Индейце-3, но кое-что инженеры колонии все-таки умели, и просто так расковырять их боевую платформу тоже оказалось не просто. Но вот снаряд перебил переднюю ногу пулеметного робота, платформа качнулась, восстанавливая равновесие, и поймала снаряд в слабо защищенное днище. Робота развернуло, и несколько попаданий в бок башни пробили броню. Платформа нашла в себе силы с воем поврежденных приводов развернуть пулемет в сторону врага и дать еще пару очередей, но что-то в системе наведения уже необратимо вышло из строя, и очереди лишь пробороздили стены и пол коридора. А абордажный робот продолжал стрелять, быстро сокращая дистанцию, и через пару секунд так удачно начавшая бой пулеметная платформа упала на пол коридора дымящейся грудой обломков. – Отходим, быстро! – отдал единственную разумную в данных обстоятельствах команду Бурый, – Опустить аварийные переборки – это даст нам немного времени. Нельзя пропускать их к командному посту – мы должны задержать их в радиальных коридорах. Быстро туда всех людей и все гранатометы! * * * Прямо перед Арнольдом неожиданно упала аварийная переборка, и роботу пришлось остановиться. В принципе, такую преграду он мог преодолеть и сам, но зачем напрягать ресурсы боевой машины, если сзади топчутся в нетерпении роботы техподдержки? В пять резаков, больше дронов просто не поместилось у переборки, препятствие вскрыли за пару минут. Вырезанная часть вывалилась из переборки и с тяжким грохотом рухнула на пол. Практически сразу из коридора за ней вылетело две ракеты, но маячить в открывшемся проеме идиотов не нашлось, и ракета, летевшая вдоль оси коридора, ушла куда-то нам за спины. Второй стрелок, видимо, был сообразительнее, да и боевой опыт явно имел побольше. Выпущенная им ракета аккуратно залетела в дыру в переборке и врезалась в потолок практически над нашими головами. Арнольда качнуло, а нас с сержантом крепко приложило о стену. Бронескафандры смягчили удар и приняли на себя немногочисленные осколки. Видимо, реактивных гранат с осколочными боевыми частями у противника не имелось, а при взрыве кумулятивного заряда осколков много не бывает. Зато ракета пробила наружную стену станции, и сейчас отверстие с шипением затягивала аварийная пена. Дважды ударила пушка Арнольда. Использовать ракеты я ему пока запретил – их было всего шесть, и я подозревал, что цели для них еще найдутся. Судя по всему, робот ни в кого не попал. Видимо, противник отступил сразу после пуска ракет. Я глянул на остаток боезапаса Арнольда. Тридцать процентов снарядов к пушке и четверть патронов к пулемету он уже израсходовал, и пока это меня не напрягало, хотя, конечно, все зависело от того, какие еще сюрпризы приготовят нам местные вояки. Мы вскрыли еще две аварийные переборки. В последнем случае вражеский гранатометчик попробовал достать нас, выстрелив в разрезаемый нами лист металла, и даже частично преуспел. Кумулятивная струя прожгла металл и ударила в одного из роботов техподдержки, выведя его из строя. Можно ли было считать такую трату заряда разумной, вопрос сложный. Все зависело от того, сколько у противника имелось боезапаса к гранатометам. – Все, командир, сейчас будет радиальный коридор, – услышал я в наушниках голос сержанта, – Если пройдем его – выйдем в центральную часть станции, а там к командному посту можно разными путями пройти. Если здесь нас не остановят, дальше будет легче. Соваться в коридор, уходящий вправо под прямым углом, не хотелось совершенно. Там нас определенно ждали, причем не с самыми дружескими намерениями. Когда-то станция «Катанга» представляла собой центральную сферу, окруженную тороидальной конструкцией, соединенной с центром радиальными коридорами. К окружавшему сферу «бублику» стыковались внутрисистемные корабли, буксиры и прочая мелочь, поддерживавшая жизнь станции и других сооружений промышленного района. Сейчас треть внешнего кольца и изрядный кусок центральной сферы отсутствовали, выжженные десятком ракетных попаданий при атаке системы Роем. Восстанавливать разрушенное у победителей не нашлось ни сил, ни желания, поскольку сам промышленный район практически перестал существовать, а для управления оставшимися крохами вполне хватало и той части станции, которая уцелела при атаке, даже с избытком. Полную разгерметизацию «Катанги» предотвратили аварийные переборки. Впоследствии их дополнительно укрепили изнутри, и если не считать восстановления нескольких зенитных точек и постов стационарных сканеров на пострадавшей стороне станции, то этим ремонтные работы и ограничились. В результате вместо четырех коридоров, по которым можно было попасть из внешнего кольца в центральную сферу, осталось только три, но все равно меня сильно беспокоила возможность получить удар в спину, если солдаты гарнизона обойдут нас, используя эти проходы. – Линг, отправь по паре своих роботов к выходам из радиальных коридоров, – бросил я в микрофон шлема. Удержать техдроны, конечно, никого не смогли бы, но, по крайней мере, предупредили бы нас об опасности. Нам очень не хватало нормальных средств ведения боя в ограниченном пространстве. Прежде всего, я страдал от отсутствия малых беспилотных роботов-разведчиков, способных незаметно залезть в любую вентиляционную или кабельную шахту и вести дистанционное наблюдение за противником. Нам даже было элементарно не выглянуть в проем люка без риска получить пулю, а то и гранату из подствольника. Противник, правда, таких роботов тоже не имел, но не знаю, как они, а я чувствовал себя без этих привычных помощников, как без рук. – Командир, гранаты туда кидать бесполезно, – сержант с сомнением покрутил в руках осколочный боеприпас для подствольника, – Насколько я помню, длина коридора метров сто пятьдесят. Сидят они, скорее всего, в самом конце, за люком перехода в центральную сферу. Если опять использовать рикошет – не долетит, да и толку от осколков не много. Времени на размышление у нас не было. Мы и так слишком нагло вломились на станцию, и если дать врагу возможность прийти в себя, нас просто задавят числом, организовав одновременную атаку с разных сторон. Словно подтверждая мои мысли, в коридор из люка вылетела реактивная граната и взорвалась, ударив в противоположную стену. Нас явно хотели задержать, не считаясь с расходом боеприпасов. Осколки простучали по броне, не причинив никому вреда, но еще раз недвусмысленно намекнув, что соваться в коридор не надо. – Сержант, у тебя дымовые гранаты остались? – С собой только одна. – По моей команде выстрелишь через проем люка в коридор, но, сам понимаешь, не высовываясь. Пусть граната от стен рикошетит – нам не важно, насколько далеко она улетит. Линг, подгони одного робота к люку. Как только встанет дым, гони его вперед со стрельбой и прыжками из стороны в сторону. Чем больше внимания он привлечет, тем лучше. Посмотрим, чем они его встретят. И подготовь сразу второго. Если сюрпризов не будет – он пойдет вслед за первым через пару секунд после того, как того завалят. – Уже делаю. А в чем смысл, командир? – Опа ля! Линг назвал меня командиром. Это любопытно, не ожидал от джангра. – Сам все увидишь. Некогда рассказывать. Готовы?… Олег, давай дым! Сержант выстрелил, и пару раз цокнув о стены коридора, граната хлопнула, испустив облако боевого аэрозоля. Дымом эта штука называлась весьма упрощенно. На самом деле, в его состав входили метал-органические соединения, отлично поглощавшие не только излучение видимого спектра, но и значительно ухудшавшие работу сканеров и систем наведения. – Линг! Робот техподдержки сорвался с места с таким энтузиазмом, что его даже слегка занесло на повороте. Его конструкторы даже в дурном сне не могли представить, что их создание заставят изображать из себя гоночную черепаху. Но Линг справился с управлением, и нелепо взбрыкнув гибкими конечностями, техдрон вломился в радиальный коридор, откуда навстречу ему сквозь черную кляксу дымовой пробки уже веером летели пули из десятка стволов. Стреляя в ответ из своего пистолетика, робот пронесся через дым и выскочил с другой стороны быстро расширяющейся зоны задымления. Связь с ним тут же пропала, но он продолжал бежать вперед, выполняя последний приказ оператора. Характерное шипение реактивной струи и грохот взрыва поставили точку в стремительном рывке героического механизма джангров. Практически сразу прогремело еще два взрыва. Кто-то из гранатометчиков откровенно промазал, и его граната ударила в стену радиального коридора метрах в десяти от люка. Второй выстрел, видимо, был точнее, но уже первым попаданием робота, отбросило к стене, и следующая ракета пролетела мимо, снова вылетев в наш коридор и ударив в многострадальную стену. – Линг, второй пошел! – крикнул я в джангру, поняв, что вражеский огонь стихает, видимо, в силу отсутствия внятных целей. Гранатометчикам нужно время на перезарядку. Пусть всего несколько секунд, но нужно. Безнаказанная стрельба по небоевым роботам должна была слегка их расслабить, а дымовая завеса давала надежду, что настоящую опасность они заметят не сразу. Второго робота солдаты гарнизона расстреляли, как в тире, размазав его по стенам двойным попаданием из гранатометов, но пока он бежал и изображал из себя мишень, в проем люка тихо шагнул Арнольд, замер на мгновение, игнорируя цоканье случайных пуль по броне, и выпустив подряд две ракеты, вновь спрятался за стеной нашего коридора. Ракеты я приказал ему положить так, чтобы первая взорвалась сразу за входом в центральную часть станции, ударившись в потолок, а вторая там же, но от удара об пол. Грохнуло два последовательных взрыва. Ответная стрельба на какое-то время прекратилась, и Арнольд рванул вперед сквозь облако дыма, ведя вдоль оси коридора огонь на подавление из автоматической пушки и пулемета. Пока мы упражнялись с забегами техдронов, облако дыма затянуло уже половину радиального коридора и его клубы начало выдавливать из люка к нам в кольцевую галерею. Связь стала сбоить, и если я не хотел потерять управление боем, следовало срочно менять позицию. – Линг! Оттяни оставшихся роботов ближе к кораблю, – распорядился я, – Сержант, за мной! Мы нырнули в черное облако и, касаясь руками правой стены аккуратно побежали вперед. Стрельба там не стихала, но микрофоны шлема доносили в основном хлопки пушки и рокот пулеметов Арнольда. Ответные выстрелы звучали все реже. Хлопнул взрыв гранаты, но наш робот продолжал стрелять, и я не слишком обеспокоился. Вообще говоря, использование абордажных роботов, да еще и в автономном режиме, на станциях, населенных людьми, уставом строго запрещалось, но нет больше ни уставов, ни людей которые их писали, так что возникший было на эту тему зуд под моей черепной коробкой тут же и рассосался. Из дыма мы выскочили уже перед самым входом в центральную часть станции. Противника видно не было, по крайней мере, в виде его живых представителей, зато сразу установилась связь с Арнольдом. Робот бодро доложил, что боезапас исчерпан на две трети, а ракетной пусковой установки у него больше нет – сорвало прямым попаданием реактивной гранаты. Выжившие солдаты противника отступили вглубь станции, и Арнольд, не имея четких указаний, действовал исходя из собственного электронного-уставного понимания смысла жизни – удерживал захваченную позицию, вяло постреливая для профилактики по местам наиболее вероятного появления противника, не давая врагам высовываться. Я сразу же отменил автономный режим и начал ставить Арнольду очередную задачу. Нам предстоял штурм командно-диспетчерского поста, но до него еще нужно было пройти около двух сотен метров по коридорам центральной части станции. * * * Оставшиеся в командном посту Мицкевич и Ярый вели себя по-разному. Мицкевич явно нервничал, глядя, как на проекционном экране разворачивается бой за кольцевой коридор станции, а Ярый сохранял невозмутимость, по крайней мере, внешне. Его, казалось, совершенно не интересовала суета дежурного и двух его помощников, а между тем, ситуация на станции принимала не самый приятный оборот. Как и предсказывал Седой, аварийные переборки не смогли ни остановить, ни толком задержать оказавшуюся очень кусачей несостоявшуюся добычу. Но кто мог ожидать от этих бывших имперских солдат такой пакости, как абордажный робот, да еще и в полностью боеготовом состоянии? Нужно быть настоящими параноиками, чтобы в послевоенном хаосе поддерживать такую машину в порядке на свои скромные личные доходы. – Баба сбежала, – равнодушно произнес Ярый, – эти идиоты ее даже запереть не додумались. Припугнули слегка, наверное, и сказали сидеть тихо и ждать их возращения, а если уйдет – ей же хуже будет. Да вот не испугалась, похоже, или, наоборот, от страха крыша поехала. В одном из окошек проекционного экрана отображался вид с камеры, контролировавшей коридор за дверью командного поста, и Мицкевич действительно увидел быстро удаляющуюся спину Хельги Герц, тут же исчезнувшую за поворотом коридора. – Я же ее отпустил… – слегка удивился Мицкевич. – Да это Бурый глаз на нее положил, он никогда красивых баб не пропускает, вот и сказал своим гоблинам ее попридержать. А потом тут все заварилось и он всех своих сдернул в радиальные коридоры, вот эти два недоумка и побежали, все бросив. – Да и хрен с ней. Ты хоть понимаешь, что происходит? – Бурый обгадился, что меня вполне устраивает, – негромко произнес Ярый, усмехнувшись уголком губ, – больно много власти он за последние недели подгреб под себя, опираясь на своих вояк. Сейчас их число изрядно поубавилось, может и амбиции у него немного притухнут. – Как бы наши амбиции не притухли, – с сомнением произнес Мицкевич, – они уже штурмуют радиальный коридор. На экране было видно черное газовое облако, приближавшееся по трубе коридора к позиции гранатометчиков и стрелков Бурого. Из дыма выскочил робот на гибких ногах, и в него полетели гранаты и рой пуль. – Ну, пока у них это не особо хорошо выходит, – ответил Ярый, наблюдая, как взрывом гранаты робота отбросило к стене, и он остался лежать там грудой обломков, постепенно затягиваемых дымом. – Думаешь, справимся? – Их всего двое, ну и робот этот. Остальной хлам на ножках можно не считать – практически безоружные небоевые дроны, которые даже попадания пуль не держат. А у нас шестьдесят пять бойцов, если считать людей Седого. Рано или поздно абордажного робота завалят из гранатомета, и тогда мы просто задавим их числом, но для Бурого это станет хорошим уроком. О! Смотри! Еще один камикадзе выскочил. – Было шестьдесят пять, – все еще не разделяя оптимизм Ярого, ответил Мицкевич, – а теперь уже меньше… Что за хрень?! На экране что-то мелькнуло, изображение дернулось и покрылось рябью. Дежурный переключился на камеру, расположенную при входе в один из отсеков в центральной части станции, откуда просматривалась позиция солдат гарнизона, оборонявших выход из радиального коридора. Там все было затянуто дымом, но не черным, как тот, из которого выскакивали роботы противника, а сизым. В полу и потолке зияли дыры от попаданий чего-то тяжелого. Сквозь дым на полу угадывались неподвижные тела. Еще несколько солдат поднимались и поспешно отходили куда-то за пределы поля зрения камеры. Кто-то пробовал стрелять вглубь коридора, но оттуда густо летели пули и снаряды. Один из гранатометчиков успел выстрелить, но его тут же отбросило попаданием на несколько метров назад, и он так и остался лежать в нелепой позе. Больше никто геройствовать не пытался, и все оставшиеся в живых солдаты поспешно отступили вглубь станции. Мицкевич успел увидеть силуэт абордажного робота, появившийся из задымленного проема люка. Робот вскинул свое оружие и произвел одиночный выстрел. Экран снова покрылся рябью – очередная камера прекратила свое существование. * * * Хельга бежала по коридору, чувствуя, как пол иногда подрагивает под ногами. Она никогда не участвовала в боевых действиях, но помнила атаку Роя. Тогда станция вздрагивала от попаданий ракет, пожалуй, сильнее, но ощущения казались очень похожими. Девушка догадывалась, что происходит. Охранявшие ее солдаты получили приказ выдвигаться в радиальные коридоры на помощь гарнизону. Она слышала это из их ответов по коммуникатору и разговора между собой – люди Бурого совершенно ее не опасались и не считали нужным что-то скрывать. Ярый ошибся – подчиненные Бурого совсем не были такими идиотами, как он их описал. Они собирались пристегнуть Хельгу наручниками к трубопроводу, идущему вдоль стены подсобки, но эта попытка имела для них весьма неожиданные последствия – сейчас оба солдата лежали в качественной отключке в том самом хозяйственном помещении, куда они отвели Хельгу, выполняя приказ своего командира. Их пистолеты, засунутые под широкий свитер, сильно мешали Хельге бежать, но она старалась изо всех сил. Напав на солдат, Хельга совершила необратимый поступок, но ничуть об этом не жалела. Наверное, именно ради этого момента она вот уже семь лет числилась агентом Имперской Службы Безопасности и исправно получала денежное содержание и средства на финансирование своей деятельности. С гибелью Метрополии все выплаты прекратились, а ее куратор на Индейце-2 после попытки бунта перестал отвечать на запросы, но это не значило, что Хельга больше не на службе, по крайней мере, для себя она так не считала, и эта позиция помогала ей держаться все последние месяцы. ИСБ всегда внимательно следила за настроениями в колониях. Любая империя боится сепаратизма, как огня. Не стала исключением и звездная империя людей. Агенты Имперской Службы Безопасности внедрялись во все более-менее крупные поселения людей по всему освоенному космосу. Их задачей было отслеживание маргинальных групп, призывающих к независимости от центра. Полностью искоренить такие настроения не представлялось возможным, но контролировать их и не давать переходить некую грань допустимого ИСБ вполне удавалось. Хельгу завербовали во время обучения в Метрополии. Родители помогли ей деньгами, и выпускница престижной школы с Индейца-2 отправилась в Метрополию поступать в столичный университет. Она успешно сдала все экзамены и была зачислена на юридический факультет. Предложение от ИСБ оказалось для Хельги полной неожиданностью, но ее родители были родом из Метрополии и в семье всегда отзывались о центральной власти исключительно в положительном ключе. С проявлениями сепаратизма Хельга встречалась не раз, и подобные разговоры вызывали у нее внутренний протест. Поэтому слова сотрудника ИСБ, приглашавшего ее на службу, очень неплохо улеглись в картину мира, сложившуюся на тот момент у юной студентки, да и прибавка к доходу в виде должностного оклада сотрудницы службы безопасности тоже сыграла свою роль. В дальнейшем взгляды Хельги несколько изменились и приобрели менее черно-белый характер, но в противоречие с идеей единства человечества под управлением Императора они так и не вступили. После успешного окончания университета дипломированный юрист Хельга Герц вернулась на Индеец-2 и практически сразу получила выгодное предложение работы в администрации промышленного района на станции «Катанга». Удивительным образом это предложение согласовывалось с задачей, поставленной ей куратором от ИСБ, и Хельга отправилась к паре коричневых карликов блюсти интересы Метрополии в этом окраинном поселении. А потом пришел Рой, и началась война, закончившаяся победой людей и одновременно их поражением, по крайней мере, так считала Хельга. Система Эпсилона Индейца была практически выбита из войны в самом ее начале. Уничтоженный атакой Роя промышленный потенциал так и не был восстановлен – ресурсов категорически не хватало. Жалкие остатки того, что когда-то было промышленным районом, продолжали что-то добывать и отгружать руду в Метрополию, но масштабы этой деятельности говорили сами за себя – промышленности на Эпсилоне Индейца практически не осталось. Так что всю войну система служила только мобилизационным резервом для армии и флота и головной болью для них же по причине необходимости держать здесь эскадру прикрытия. Когда война закончилась, колония пыталась некоторое время жить, как прежде, налаживая связи напрямую с другими звездными системами, но запасы топлива стремительно сокращались, и эти связи начали рваться сами собой. Боязнь императора отдавать в колонии ключевую технологию прямого синтеза тетрала привела к катастрофе, и после ее утраты при гибели Метрополии шансы колоний на сохранение единства человеческой расы стремительно катились к нулю. А дальше случилось то, чего Хельга давно ждала и боялась. На Индейце-3 вспыхнул бунт, то ли поддержанный, то ли прямо организованный частью местной военной элиты, контролировавшей корабли эскадры прикрытия системы. Все это действо было названо Революцией и проведено под флагом борьбы за независимость от уже несуществующей Империи, которая довела человечество до такого плачевного состояния. Про то, что в битве в системе Адрианы флоты и наземные войска Империи перемололи практически все силы Роя и ценой гибели планет Метрополии спасли остальное человечество, повстанцы предпочли мгновенно забыть. Попытка бунта была предпринята и на двух других планетах Эпсилона Индейца, но там повстанцы потерпели жестокое поражение. Тем не менее, кроме низких орбит первой и второй планет, космос в системе контролировали бунтовщики. Через несколько дней на станцию «Катанга» прибыли эмиссары новой власти, и жизнь трехтысячного космического поселения необратимо изменилась. Но не изменились взгляды Хельги, как и многих других жителей «Катанги», и если раньше им приходилось подчиняться силе, то в последние месяцы многое изменилось. Тетраловое топливо практически закончилось, и Первый Революционный Флот был вынужден встать на прикол на высоких орбитах Индейца-3. В отличие от гиперпрыжков, внутрисистемные полеты не требовали полного погружения в подпространство и расходовали на порядки меньше топлива, чем межзвездные перелеты, но все же расходовали. Визиты кораблей с Индейца-3 к «Катанге» становились все более редкими, а за последние пару недель не прилетал никто. Видимо, в других колониях ситуация была похожей, поскольку гостей из соседних звездных систем у Эпсилона Индейца тоже давно никто не видел. И тут прилетели Олег и Илья, и не просто прилетели, а оказались втянутыми в события, прямые следствия которых сейчас раскачивали пол под ногами Хельги. Это был ее шанс, и упускать его она не собиралась.