Охрана, доставившая меня в штаб, осталась на крыльце крупного и основательного дома, судя по стилю, явно более чем столетней давности, в котором до войны располагался районный отдел полиции. Дальше, приняв эстафету, мою скромную персону сопровождал уже только начальник контрразведки отряда, обманчиво спокойный и вроде как флегматичный ополченец с позывным «Тарак», с которым недавно мы очень долго играли в известную во всех мирах игру «вопрос-ответ». Ох, сколько же раз он пытался меня расколоть, но его подготовки явно было недостаточно – да и дозволения переходить к интенсивным допросам он не получал, – поэтому у нас с ним сложились несколько натянутые отношения типа: «я знаю, что ты не тот, за кого себя выдаёшь, и пока всё делаешь правильно, но если ошибёшься…». Хотя по большому счёту очень многие ополченцы выдавали себя совсем за других людей или просто не до конца рассказывали о себе, поэтому на такие вещи не сильно обращали внимание, главное – чтоб не было сомнений в лояльности бойцов. Что ещё насторожило, точнее, озадачило – никто меня не обыскивал и не изымал оружие, просто в шутливой форме попросили не делать глупостей и не нервировать серьёзных людей. Ну, я-то вроде и не собирался копытами стучать – больно оно мне надо. Спустившись в укреплённый подвал, мы прошли в святая святых отряда Вятко Смурного, в командный центр, миновав несколько крепких боевиков, в задачу которых входило в случае внештатной ситуации задержать нападавших, давая время руководству эвакуироваться по вроде как тайно прорытому подземному ходу. Ну, последний поворот – и при нашем появлении со стула поднялся огромный, звероподобный телохранитель командира, который придирчиво стал рассматривать и моё снаряжение, и карабин на плече, и пистолет в набедренной кобуре, но, видимо, получив от контрика сигнал, заметно успокоился, хотя всё равно не спускал с меня глаз. Я не стал усугублять ситуацию и, положив на стол оружие и быстро сняв разгрузку, подмигнул телохранителю, мол, «всё что мог – отдал». Он, несмотря на внешность питекантропа, по слухам, был далеко не дурак и, судя по насмешливому и уважительному взгляду, быстро всё просёк и чуть кивнул головой, давая понять, что оценил мой жест. Уважаю – мужик явно не первый день на войне, и воин чувствует воина. Открылась дверь, и я, оставив сопровождающих за спиной, прошёл в личный кабинет командира отряда ополчения. – Проходи, садись, – пригласил он. Вятко Смурной с прищуром смотрел на меня, всё пытаясь понять, кто я такой, и кого же он пригласил к себе в личные апартаменты на приватный разговор, совмещённый с приёмом пищи. Таких жестов мало кто удостаивался – это уж я точно знал. Я с трудом заставил себя промолчать и не выдать наше русское продолжение этой фразы типа «в ногах правды нет». Кочевряжиться не стал, сел на предложенное место за стол, окинул взглядом приготовленную закуску и бутыль с местным самогоном и чуть усмехнулся, прекрасно понимая, о чём будет разговор. Командир – а на мой земной вкус, так атаман, тут статус как-то немного расплывчат – молча разлил самогон по стаканам. Мы выпили и закусили… Было видно, что и Вятко голодный, вон как на еду накинулся, да и я от него не отставал – день выдался очень насыщенный. Глядя на командира отряда ополчения, снова поражался превратностям судьбы… По моим данным, раньше, до государственного переворота в Маурине он был простым водителем-дальнобойщиком, возившим то ли технику, то ли продукты, но не суть важно. Правда, уже тогда этот невысокий плотный живчик с пронзительным, чуть насмешливым взглядом пользовался авторитетом у водил – он, сплачивая вокруг себя людей, давал жёсткий отпор всякого рода гопникам, желающих освободить водителей-дальнобойщиков от части доверенного им груза. Необычный человек – обладающий рядом качеств, столь необходимых в такие лихие времена, – он и в данной ситуации явно на своём месте. Как раз такие атаманы – умные, чуткие, как дикие звери, умеющие повести людей и жёстко подавить недовольных – и вершили историю. Потом, когда заглохнут пушки, на смену таким людям придут, как у нас принято называть, кризисные менеджеры, за ними – чиновники, и дальнейшая судьба таких людей, как Вятко Смурной, незавидна. Там, где формируется государственность, нет места ярким личностям, там нужен чёткий механизм, который будет скрипеть, стонать, хрустеть, но двигаться вперёд, набирая скорость и притирая друг к другу шестерёнки. Такие, как этот боец, не притираются, поэтому, как ненужный камушек, просто перемалываются и выбрасываются в сторону в качестве никому не нужной пыли… – Винишь меня? – наконец-то начал он разговор. Сделав паузу и ещё раз глянув на этого человека, медленно и чуть устало ответил: – Нет. Всё сделано правильно: наживка – создание условий – ловушка – финальный удар. – Когда догадался? – Да почти сразу, как нас там, на позиции не сменили и мурыжить стали. Ну и так, по мелочам… А когда краем уха услышал, что из-за той ароанской девки – что наш конвой под удар подставила – торки прислали группу, разрыли могильник и вывезли её тело, то понял, что там очень всё непросто, и надо в ближайшее время ждать сюрпризов. Вятко невесело усмехнулся, откусил бутерброд и запил его минералкой. – Вижу, что ты понятливый, ну тогда, может, скажешь… – Что тебе со мной делать? – закончил за него фразу. – Угу. – А ничего. Если ты думаешь, что я буду оспаривать твой авторитет и пытаться занять твоё место – очень ошибаешься: в мои планы и задачи такое не входит. Да и не время сейчас, сам видишь, опять начинается большая игра, и массированное торкское наступление не за горами. О, как зыркнул, но сдержался от резких слов и движений. Дядька дюже непростой, но умеет себя контролировать – значит, мой посыл до него дошёл. Я его прекрасно понимал: ситуация двойственная. С одной стороны – война, отряд и авторитет, а с другой стороны – неизвестно откуда появившийся человек, явно хорошо подготовленный, опытный боевой офицер и очень удачливый, а на войне это ценится. Обычно вокруг таких – знающих и умеющих – в критические моменты собираются люди, и, естественно, Вятко Смурной побаивался за свой статус. Он не имел специальной военной подготовки, большинство его операций – да, относительно успешных на фоне других полевых командиров – были, мягко говоря, несколько коряво организованными, а тут появился настоящий профессионал. Просто зачистить конкурента – нельзя, не поймут свои же; пустить на слив – тоже трудновато, ещё неизвестно чем это повернётся, вон из скольких ситуаций выкручивался. При этом Вятко тщательно поддерживал свой имидж командира, что заботится о своих бойцах, который и зря на убой не бросает, и не подставляет. Если вот прямо сейчас с удачливым новичком – который, по сути дела, уже стал легендой – что-то произойдёт, то ему этого не простят: бойцы в лучшем случае уйдут к другому командиру, а в худшем – просто грохнут. Ситуация двойственная… Я его просчитал, и он это прекрасно понял, поэтому и ждал от меня прямого ответа. – Ну и что у тебя за задание? Девку ищешь? – недоверчиво усмехнулся он. – Да. И чтоб было меньше проблем и недоговорённостей, ещё раз повторюсь: в какой-либо форме оспаривать твой авторитет не намерен – слово офицера. Несмотря на выпитое, он пару минут абсолютно трезвым взглядом смотрел мне прямо в глаза, пытаясь понять, насколько я откровенен. – Допустим, я тебе верю. Но дальше… Как ты видишь свою службу в моём отряде? – Командир рейдовой группы, которая замыкается лично на тебя. Так мне и искать проще будет, да и многое сделать смогу, уж поверь, опыта у меня хватает. – Тут не сомневаюсь и, знаешь, даже не хочется спрашивать, где ты его поднабрался. – Вот видишь, мы прекрасно поняли друг друга. Он невесело усмехнулся, опять разлил самогон по рюмкам, и мы молча выпили и закусили. Через пару минут он уже, видимо, приняв решение, другим голосом спросил: – Как будешь группу комплектовать? Я пожал плечами. – Добровольцами, конечно. – К тебе тогда весь отряд перебежит. – Так мне пять-шесть, ну максимум восемь человек понадобятся, больше – мобильность группы упадёт. И про себя усмехнулся, видя, как он чуть расслабился. А то не понятно, что Вятко не потерпит появления в его отряде большой фактически неподконтрольной боевой единицы, ну а шесть-восемь человек – это так, вполне приемлемо. – Кандидатуры будут обязательно согласованы с тобой, для контроля можешь одного-двух своих людей включить. – Даже так? – Ну, а что? Играть в «доверяй не доверяй» ни времени, ни желания нет. А так ты будешь спокоен, и когда начнутся бои, уж поверь, я пригожусь. – Надеюсь. Не похож ты на простого трепача, особенно после того, как в одиночку в штыковую атаку на карателей пошёл. Только вопрос: что будет, если ты найдёшь свою девку или, наоборот, узнаешь, что здесь её нет? Свалишь, бросив людей? – Нет. Так получилось, что на моей родине было нечто похожее на эту войну – когда братские народы стравливали, – и уж поверь, я знаю: и где правильная сторона, и где настоящий враг. – Хорошо. Допустим, я тебе верю – не до конца, но ве-рю, – но ты же понимаешь, что не могу позволить отвлекаться и всё время заниматься поисками. Есть планы, есть оперативная обстановка… – Конечно, поиски будут вестись, но не в ущерб задачам отряда, а может – наоборот: придётся хорошо пройтись по торкским тылам, а там уж и развединформации, я думаю, сможем собрать немало… Мы ещё долго играли в глядели и под самогон обсуждали сложившуюся обстановку. Я, видимо, потеряв ненадолго контроль над собой, был подловлен на «слабо» и на основании имеющейся информации и своих наблюдений дал ТАКОЙ устный анализ обстановки, что Вятко тут же разложил передо мной карту района с качественно нанесённой на ней оперативной обстановкой и заставил копнуть поглубже, задав несколько десятков вопросов. Получив от меня вполне исчерпывающие ответы и полную аналитику, командир пришёл в некоторое душевное волнение и убежал на узел связи куда-то звонить. А я, похрустев соленьями, откинулся на спинку стула, сложив руки на груди, прикрыл глаза и постарался просто посидеть в тишине. Хм… Как следовало из анализа, его отряд использовали в качестве наживки, точно так же, как он совсем недавно использовал меня. В армейском руководстве новомауринцев явно было несколько хорошо подготовленных штабников, которые уже давно просчитали планы врага и начали игру на опережение, подсунув в качестве вкусной и сладкой морковки легендарный и так ненавидимый отряд Вятко Смурного. Я, конечно, не был таким уж крутым полководцем, но служба во флотской разведке Кентарийской Республики многому научила, и прежде всего – работать головой. Тут явно было видно, что отряд подставляют под удар, но при этом – судя по последним поставкам оружия и боеприпасов как в наш отряд, так и в соседние – накачивали всех в основном тяжёлым оборонительным вооружением и средствами усиления, да и район был выбран с умом. Вроде как холмисто-равнинная местность, вполне пригодная для массированного применения танков, но только на первый взгляд – благодаря нескольким оврагам, системе каналов и паре заболоченных участков танками тут сильно не разгуляться, да и городок, который оседлал Вятко, имел в основном старые, толстостенные дома, очень подходящие для длительной обороны. Было много ещё мелких нюансов, которые вроде как не бросаются в глаза, но при детальном анализе складывались в картину чётко разработанного плана весенне-летней оборонительной операции войск Новомаурины. Я уже задремал, когда вернулся взъерошенный Вятко. Видно было, что с кем-то сильно поругался, но в глазах у него горел азарт хищника перед кровавой охотой. – Ну как? – с усмешкой спросил я у него, хотя тут и так всё было понятно. – Делай всё, как договаривались, у нас не так уж много времени. – Хорошо. Через несколько минут я, снова облачённый в свою РПСку, с карабином на плече вышел на улицу и, остановившись на крыльце, полной грудью вдохнул чистый воздух – всё-таки в бункере основательно попахивало и носками, и плохо работающим гальюном, а тут была благодать! А ещё через пару мгновений расслабухи тут же автоматически краем глаза зафиксировал чуть в стороне, возле остова сгоревшего джипа движение поднимающихся со скамейки нескольких человек, которые явно ожидали моего появления – все знакомые лица, практически все, с кем я был в том злополучном конвое – и которые сейчас пришли или поддержать меня, или попроситься ко мне в отряд. Тиана, Драй с сыном, Марг, Орел и ещё человек пять ополченцев – чуть в сторонке стоял Валнак, в бинтах, бледный от потери крови, поддерживаемый какой-то женщиной со знаками медработника на форме – все стояли и чего-то ожидали от меня.