— Убейте его! — сказала она. — Должны ли мы совершить ритуал? — спросила Татьяна. — Вы должны вырвать у него сердце и сжечь его. Оно будет пылать черным пламенем, и с ним сгорит Антихрист! Я буду с вами во время этого ритуала, потому что только мне одной дано понять, уничтожен ли дьявол на этот раз. Носители нечистых духов должны быть убиты сразу после Антихриста! Апостолы разошлись, полные предвкушения огромного наслаждения от пролития крови и вида адских мук, которым будут подвергнуты юноши. Ни у одной женщины, ни у одного мужчины не возникло ни малейшего сомнения в словах Пророчицы, потому что каждый раз, когда Мать Анна выбирала жертву, убивая, они получали наслаждение, и наркоманы после убийств не чувствовали никакой потребности в наркотиках. Пророчица наглядно убедила всех, что ее апостолы излечатся от болезней и будут жить долго и счастливо, только уничтожив Антихриста. То, что он ускользал от них, ничего не значило, потому что само посягательство на тело, которым обладал дьявол, хоть немного, но ослабляло его, а значит, и легче было с ним бороться в будущем. Все апостолы страдали каким-нибудь недугом, когда были обычными людьми, и постепенно излечивались, участвуя в охоте на дьявола. Митя с Таней пришли на Будапештскую около одиннадцати. Таня не торопилась, но и откладывать задуманное не хотела. По мере приближения ритуала в ней росло напряжение и волнение. После первых трех рюмок и первых ласк, она вынула из сумки видеокамеру. — Смотри, киса, какой сюрприз! Мы снимем сами себя, как мы трахаемся, а потом будет смотреть каждый раз перед тем, как снова трахнуться! Мите давно уже стало все равно. Во всем, что касалось интимных отношений, он полагался на Таню, зная, что от ее предложений им бывает только лучше, только слаще. В этот раз Таня превзошла самое себя. Митя совершенно потерял ориентиры во времени и пространстве. Ему хотелось, чтобы эта встреча продолжалась бесконечно. И когда Таня аккуратно, но крепко связала его, он даже не стал спрашивать, зачем она это делает. И вдруг начались кошмары! Сначала отворилась входная дверь, которую, как он хорошо помнил, сам закрывал на все замки. В дверях появились мужчина и женщина. Мужчина был бледен, губы его кривились. Женщина наоборот была очень спокойной, и Митя поначалу даже не испугался, а удивился. «Наверное, не туда зашли!», — подумал он и вдруг испугался. Но не гостей, а того, что они увидят их с Таней и расскажут родителям. Женщина была в белой кофточке и белой юбке. Она посмотрела на него и приложила палец к губам. Потом села в угол на стул и стала печально-пронзительно смотреть на него. — Таня, кто это? — спросил он и попытался подняться, но вспомнил, что и руки и ноги у него связаны. Тогда он испугался по-настоящему и хотел закричать, но Таня ловко залепила ему рот пластырем. Потом и она села на стул и стала внимательно следить за вошедшим мужчиной. Здесь произошло нечто совсем уже невообразимое! В квартиру вошли родители Мити. Мать сразу закричала. Женщина в белой кофточке встала и, указав на них рукой, властно приказала: — Убей подручных сатаны! Мужчина с рычанием бросился на вошедших. Что было дальше, Митя не видел. Он только слышал, как еще пару раз пронзительно закричала мать, как кричал отец, потом что-то упало в соседней комнате, и в дверях снова появился мужчина. Он был весь в крови. Молча он пошел на Митю, и в этот момент раздался звонок в дверь. Мужчина вздрогнул, потом наклонился над Митей. Все тело пронзила страшная боль, но он еще успел увидеть, как распахнулась дверь, женщина в белой кофточке выскочила первой, за ней Таня и последним с ревом выбежал страшный мужчина. Еще он увидел, что в дверях появились соседи и Костик. После этого все померкло. Трагические итоги наших попыток отловить маньяков потрясли меня настолько, что я не желал никого видеть и слышать целых полдня. Я ощущал себя так, словно у меня самого отняли все, что я любил, и, самое главное, уверенность в своих силах. Подонков была целая группа, а мы, идиоты, искали одного или одну, лишь подозревая, что, возможно, есть еще и мужчина. Митя лежал в реанимации, но врачи обещали сохранить ему жизнь. Лезвие ножа прошло буквально в миллиметре от сердца. Мать Мити тоже, скорее всего, по мнению врачей, выживет, несмотря на шесть ножевых ран. Отца спасти не удалось. Он скончался на месте. Днем я все-таки связался с Кудрявцевым, который сказал, что уже составлены фотороботы всех троих преступников со слов соседей, хотя многого они, конечно, разглядеть не успели. Уехали убийцы на «девятке» красного цвета. Но разыскать машину пока не удалось. Номер не запомнил никто. Митя не приходил в сознание. Я от отчаяния решил искать гадальный салон или тайный притон свиданий. Объездил полгорода, чуть не вытряс души из всех своих агентов. Но нужного адреса установить не смог. Кстати, позвонил Акимыч и со свойственными одному ему спокойствием и мудростью заметил, что интересы наши в обоих делах вроде бы сошлись. И в деле Демидова, и в истории с маньяками-убийцами надо искать хорошо укрытые дома свиданий или фирму, которая занимается сводничеством. Я осенил себя крестным знамением и понял, что путь у меня один: попробовать наведаться к старым знакомым, которые давно уже легализовались и стали солидными бизнесменами. Первым я решил навестить Басаргина, но говорить об убийствах и зверствах маньяков поостерегся для начала. Глава двенадцатая Басаргин принял меня в офисе на Старо-Невском. — Что привело мужественного сыщика к скромному бизнесмену? — Герман Борисович, хочешь жить — умей крутиться. По старой дружбе я к вам. У друга моего жену увели. На иглу посадили. В порнухе стала сниматься. — Что ты говоришь? Пакостное дело. Никогда не одобрял бизнес на бабах. Так ты хочешь другу жену вернуть или «отмщение аз воздам»? — И то и другое. Мне главное сейчас найти ее. — Я рассказал Басаргину о звонке Демидову и его поездке в «Лукоморье». — Да, брат Вячеслав, не знаю, что и сказать. Честно если, то я всю эту сутенерскую банду не люблю. В дружках никого из них не держу. Да и они моей дружбы не ищут. Это с одной стороны. С другой, хоть я и честный человек и дело мое чистое, но стучать даже на сволочей мне не с руки. Сам знаешь, как бывает. Вышел из машины, идешь домой чин-чинарем, а тебе в затылок — пулю. И никакие охранники не спасут. — Нам ли с вами бояться, Герман Борисович. Я уж сколько лет с вами знаком, а чего-чего — страха не замечал. Басаргин рассмеялся. — Льстишь, Славик. И знаешь, что бояться нынче нужно не органов, а представителей, как говорят в просе, «организованной преступности». — Так ведь, Герман Борисович, дело-то ведь сугубо личное. Я сажать никого не собираюсь. Друга жалко. С горя до того допился, что в «скворечник» попал. Все выясню, если нужно будет — дам какому-нибудь гаду в морду пару раз, заберу даму, верну ее законному супругу, и дело с концом. — Ладно, дам тебе наводку, коли так. Пойдешь на Васильевский, на 16-й линии есть махонький неофициальный гадальный салончик. Заправляет там Анна Сергеевна Курдова. Может, она тебе чего-нибудь нагадает. Обменявшись еще парой светских любезностей, я попрощался и вышел на Невский. Что ж, попробуем прокатиться к гадалке. Больно похожи имена: Надежда Сергеевна Курдяева — Анна Сергеевна Курдова. На шестнадцатой линии я быстро отыскал нужный мне дом между Большим и Средним, поднялся на второй этаж. Открыла мне миловидная девушка, блондинка в белом переднике, с кружевным чепчиком на голове. — Мне бы к Анне Сергеевне, погадать. Девушка строго спросила: — Вы записаны на сеанс? — Да нет, но дело срочное, беда у меня с любимой, вот, друзья посоветовали обратиться к Анне Сергеевне. — У Анны Сергеевны день расписан по минутам. Она не может без очереди принимать никого. — А вы спросите у нее самой. Может, все-таки смилостивится. Я совершенно растерян, просто не знаю, что делать. — Я постарался изобразить крайнюю степень отчаяния. — Что ж, подождите. — Дверь захлопнулась. Через пару минут девушка появилась вновь. — Подождите в приемной, вас вызовут. Я уселся в приемной — небольшой комнатке, где стояли несколько стульев, стол с газетами. На стене висел веночек из белых лилий. На видном месте в рамке красовался «Диплом члена Ордена Белых магов», выданный Курдовой Анне Сергеевне. «Интересно, — подумал я, — диплом ей сам Люцифер во время шабаша на Лысой горе вручал?» Минут через пять дверь в соседнюю комнату открылась, оттуда вышла… Ирина Юрьевна Панарина. Увидев меня, она вспыхнула, хотела было рвануть обратно, но я успел схватить ее за руку. — Не надо, Ирина Юрьевна, я сам представлюсь уважаемой колдунье. А вам советую ехать домой и подождать моего звонка. И не вздумайте сказать что-нибудь горничной, потому как… — Вы знакомы? — услышал я низкий грудной голос. В дверях стояла черноволосая красавица лет тридцати с огромными серыми глазами. «Интересно, слышала она нас?» — подумал я и сказал: — Мы приятели с мужем Ирины Юрьевны — Владом. Меня зовут Вячеслав. — Входите, Вячеслав. Панарина выскочила в коридор. В рабочем кабинете члена Ордена магов шторы на окнах были задернуты, в центре громоздился стол, в центре которого стоял бронзовый подсвечник. В углу над небольшим столиком светилось бра. К стенам тоже были прикреплены подсвечники. Одним словом, «скромненько, но со вкусом». Хозяйка в свободном платье из темно-синего панбархата (помнится, матушка моя в дни молодости мечтала о таком) с глухим воротом казалась спокойной, приветливой и ничуть не загадочной. — Прошу вас, Вячеслав, присаживайтесь, — она указала мне на глубокое кресло у столика в углу. — Хотите кофе или чаю? Может быть, чего-нибудь освежающего? Я имею в виду безалкогольные напитки. Спиртное здесь не подается. — И добавила, улыбнувшись: — Искусственный дурман из нашей практики исключен. — С удовольствием воспользуюсь вашим любезным предложением. И отведаю кофе. — Сама я кофе не пью, только слабенький чай, — сказала Анна Сергеевна, — но для гостей варю с удовольствием. — Она подошла к небольшому старой работы буфету орехового дерева, вынула оттуда кофеварку «экспрессо», всыпала пару ложек кофе, включила его и, вернувшись к столику, села в кресло напротив меня. В дверях неслышно появилась горничная с подносом, поставила перед нами заварной чайник, чашки — маленькую кофейную и побольше, для хозяйки, молочник со сливками, сахарницу, так же молча и бесшумно удалилась. Я сделал вид, что вся эта показуха мне не в диковинку, выдержал паузу и сказал: — Горе у меня, Анна Сергеевна. — Если молодой человек, полный сил и здоровья, приходит к ворожее, нетрудно догадаться о его душевном состоянии, — мягко сказала Анна Сергеевна. — А вот и ваш кофе готов. Предпочитаю для гостей варить сама. — И она снова проплыла к буфету, налила чашку. Потом открыла дверцу портативного холодильника, каким-то образом встроенного в буфет, и достала графинчик. Вернувшись к столику с графином и стаканом богемского стекла, предложила: — Для контраста и полноты вкусового восприятия кофе латиноамериканцы запивают холодной водой. Итак, я вас слушаю. — А гадать не будете? — простодушно спросил я. — Ну почему же? Конечно, буду. Но вы человек цивилизованный, и я не собираюсь обставлять наш сеанс средневековым антуражем. Для начала за кофе и чаем просто поговорим о жизни.