Глава 8 – Я учусь в десятом классе двадцать первой школы, – начал свои показания Харин. Оперативники предусмотрительно убрали Воркутова из кабинета и слушали юного подонка, успевшего за свою недолгую жизнь обагрить руки кровью. – Осенью познакомился с Любимцевым, – продолжал этот мерзавец. – А там уж он свел меня со своими друзьями. Отец разрешает мне иногда брать машину и кататься по городу. Водительских прав у меня нет, но на восемнадцать лет он обещал их мне подарить. – То есть как подарить? – спросил следователь. – Там же надо сдавать экзамены, пройти курсы вождения. – У отца в ГАИ знакомые. – Да, продолжай. – У Любимцева много друзей, но постоянных и самых близких трое. Это Антон Нестеров, Саша Кулебякин и Виктор Лопухов. Мы постоянно с ними катались по городу, посещали танцы, знакомились с девчонками. – А ГАИ как? Не задерживали за отсутствие документов? – Я же говорю, что у отца знакомые там. Если задерживали, он звонил кому-то, и меня отпускали. – Мне бы такого отца. Уже два года никак не могу получить права, от родителей «Москвич» старый достался, гниет в гараже, – сказал Алексеев, обвел взглядом Харина и оперативников, осуждающе покачал головой. – Расскажи про вчерашний день. – Мы заранее договорились, что в новогоднюю ночь будем кататься по городу. Любимцев где-то достал несколько бутылок шампанского и водки. Я сначала заехал за ним. Потом мы забрали Антона, Сашу и Виктора, в обед решили завернуть к девушке Любимцева. Зовут ее Марина, она работает в парикмахерской на улице Дзержинского, где общежитие. Павел пошел за ней, вскоре вернулся и сообщил, что Марина занята. У нее еще три клиентки. Пока ждали Марину, пили шампанское в машине. Вдруг Павел толкнул меня в плечо и показал пальцем в сторону. Я увидел, что со стороны улицы во двор заходит молодая женщина без верхней одежды, и очень удивился. Мороз-то круче сорока градусов. «Позови ее», – велел мне Павел. Я выскочил из машины и окликнул женщину, которая направлялась в парикмахерскую. «Можно у вас спросить?» – крикнул я ей. Женщина удивленно посмотрела на меня и подошла. В это время Любимцев, который сидел сзади, открыл дверцу и сказал: «Что, красавица, в такой холод в одном платье гуляете? Садитесь в машину, согрейтесь, заодно отметим Новый год». Она села! Почему эта женщина так сделала? – Харин вдруг разрыдался и едва справился с этим. – Ничего не было бы, если бы она отказалась и ушла. Вроде взрослая женщина, не девчонка какая-нибудь! Почему?! – Он никак не мог успокоиться. – Хватит! – прервал стенания убийцы следователь. – Раньше надо было думать! Продолжай, я слушаю! – Паша протянул мне бутылку шампанского, я откупорил ее на улице и сел в машину. Парни посадили женщину на колени и разлили всем шампанского. Она выпила и сказала: «Мальчики, спасибо, я пошла в парикмахерскую». Но Любимцев остановил ее: «Стой, а кто будет расплачиваться за шампанское?» Сначала у женщины было игривое настроение, она хотела отделаться от Любимцева шутками, но тот схватил ее за волосы и скомандовал мне: «Гони на сопку Любви!» – А почему именно на эту сопку? Что, других мест не было? – Следователь недоуменно посмотрел на Харина. Тот молчал, за него ответил Живин: – Да они, наверное, туда пачками возят девочек и насилуют. Правильно я говорю, Станислав? – Почему насилуем? Всегда добровольно было. – Дальше! – Женщина стала сопротивляться, хотела вырваться из машины, кричала: «Леша, Леша!» – но парни ее держали крепко, закрыли голову курткой. Через некоторое время она замолкла, мне кажется, потеряла сознание, так как ее душили. Я слышал, как женщина хрипела, пытаясь набрать в легкие воздуха. – А что за Леша? – Следователь вопросительно посмотрел на Харина. Тот пожал плечами. – Это Воркутов. Он вел машину, на которой вы сюда прибыли, – ответил за Харина Кириллов. – Ее знакомый. Сейчас он за рулем ждет. – Ясно, – сказал следователь. – Продолжай. – Когда мы приехали на сопку Любви, женщина была уже без одежды. По дороге парни с нее все сняли. Потом мы все по очереди с ней… переспали. – Спишь ты со своей девахой! – Алексеев повысил голос. – Изнасиловали! Правильно выражайся! – Да, изнасиловали. – Харин снова разрыдался, через минуту немного успокоился и стал рассказывать дальше: – Это продолжалось примерно два часа. В какой-то момент женщина очнулась, пришла в себя и крикнула: «Негодяи, что вы делаете? Я в милицию заявлю!» Эти слова привели Любимцева в бешенство. Он выпнул ее голую на мороз, а мне приказал: «Сидим и ждем, пока замерзнет!» Мы подождали полчаса. Она все еще живая была, сидела на снегу, мало что соображала. Любимцев не выдержал, выбрался из машины и поволок ее за волосы в сугроб. Выскочили другие парни и дружно закидали ее снегом. Потом они сели в машину. Я хотел сдать назад, в это время снег зашевелился, и оттуда показалась голова. Тогда Любимцев спросил меня, есть ли в машине монтировка. Я ответил, что в багажнике. Он достал ее оттуда и несколько раз ударил женщину по голове. После этого Любимцев вновь закидал ее снегом. Мы отправились в город, приехали в парик- махерскую, но та была уже закрыта, Марины не было. Тут Любимцев достал из кармана серьги, которые снял с женщины, и сказал: «Марина будет сердиться, что мы не дождались ее. Подарю ей эти серьги, поздравлю с Новым годом». Поздно ночью я всех развез по домам, поставил машину в гараж и лег спать. Рано утром позвонил Любимцев и сказал, что надо убрать труп с сопки Любви. Мол, милиционеры могут выйти на Марину, а через нее – на нас. У него есть знакомый кочегар. Они вместе сидели на зоне, так он с ним договорился сжечь труп в топке. Любимцев предложил мне сегодня ночью подъехать к тому месту, погрузить труп в машину и отвезти в кочегарку. Я сразу отказался. Мол, папа машину сегодня забирает и меня с собой в район тащит. Тогда Любимцев сказал: «Ладно, мы управимся сами, транспорт найдем». – Ну и фашисты же вы, – не выдержал спокойный с виду следователь. – Изверги! – Какие же мы фашисты? – Харин сокрушенно вздохнул. – У меня дедушка воевал против них. – Ты знаешь, кто такая Зоя Космодемьянская и что с ней сделали фашисты? – Алексеев покраснел от негодования, голос его дрожал. – Знаю, проходили. – Харин насупился. – Они ее пытали и повесили. – Чем вы отличаетесь от тех фашистов? Между вами и ими никакой разницы. Все вы ублюдки несусветные. Скажи мне, где воевал твой дедушка, на каком фронте? – Не знаю. – Преступник помотал головой. – Вот именно! Если бы ты все это знал, почаще разговаривал со своим дедушкой, то никогда не пошел бы на такое страшное преступление. Наоборот, ты вызволил бы несчастную женщину. А теперь покажи машину, – сказал Алексеев и обратился к сыщикам. – Пойдемте на улицу, осмотрим автомобиль. В багажнике была обнаружена монтировка с засохшей кровью. Следователь изъял все чехлы от сидений. Живин увидел на коврике в салоне пробку от шампанского, попросил приобщить и ее. – Мы обнаружили такую же возле парикмахерской, – сказал он. После того как все необходимые действия были сделаны, Алексеев вопросительно посмотрел на оперативников и спросил: – Когда выезжаем за трупом? – Сейчас темно, ничего не видно. Завтра с утра и начнем осмотр. Теперь у меня такая идея. Мы с ребятами ночью посторожим место захоронения трупа. Вдруг эти архаровцы нагрянут, чтобы избавиться от него. Разом всех и задержим. Охранять там обязательно надо. А если не явятся ночью, тогда с пяти часов утра начнем брать всех тепленькими. Марину-парикмахершу и Харина мы взяли без свидетелей. Предупредить их некому, не скроются. – Правильно. Сейчас, в темноте, как-то не катит с осмотром. Да и судебного медика с экспертом надо будет поднимать. Только глубокой ночью сможем выдвинуться, – согласился Алексеев. – С утра и начнем. А сейчас я с вами поеду! – решительным тоном заявил он. Живин в душе еще сильнее зауважал этого следователя, немногословного и болеющего за дело. Да и помощь с его стороны измотанным сыщикам, которые теперь собирались всю ночь охранять место происшествия, была как нельзя кстати. Живин решил выехать на двух машинах. За руль автомобиля Харина сел Лапин, рядом на пассажирском сиденье расположился следователь прокуратуры, сзади – Живин с Хариным, пристегнутым к нему наручниками. Этот негодяй должен был указать место сокрытия трупа. С Воркутовым ехали Кириллов и дежурный опер Карпов, который по указанию Живина вооружился автоматом. Перед выездом Григорий подозвал к себе Воркутова и сказал: – Алексей, все худшее подтвердилось. Тело Юли находится за городом. Мы сейчас едем охранять его. Утром начнем осмотр. Как ты? Если что, иди домой, только просьба – оставь машину до завтра. Без транспорта нам будет тяжко. Ни один мускул не дернулся на сером безжизненном лице Воркутова. Глаза его были сухими. Наверное, он выплакал все свои слезы в одиночестве, поджидая оперативников в машине. – Нет, я буду с вами, – отказался Алексей от предложения Живина. – Я знал уже, что все этим кончится. Незадолго до полуночи они выехали к сопке Любви. Глава 9 Группа поднялась к сопке и по указке Харина свернула налево. Когда он сказал, что надо остановить машину, сердце у Живина забилось сильнее. – Вот здесь. – Харин свободной рукой обвел темное пространство впереди. Захоронение оказалось всего метрах в пятидесяти от того места, где летом был обнаружен труп Олеси Процко. Все выглядело довольно зловеще. Впереди возвышался явно рукотворный сугроб, вокруг которого наблюдалось множество следов. «Наследили гады не слабо, захоранивая жертву», – подумал Живин. Вместе с Хариным, пристегнутым к нему наручниками, он подошел к сугробу, сгреб с него верхний слой снега. Они увидели лицо мертвой женщины с мученической гримасой. Ее волосы спутались в замерзший кровавый ком. От неожиданности Живин отпрянул назад. Харин жалобно заскулил и потянул сыщика на себя. – Прикрой лицо снегом, – попросил Живин Лапина. – И Алексея не подпускай к ней. Воркутов сидел в машине, уткнувшись лицом в рулевое колесо. Сыщики посовещались и решили, что машина Харина останется недалеко от места захоронения Юлии, а Воркутов и оперативники будут ждать внизу, у подножия сопки. – Если проедет машина, любая, даже грузовая, сразу передавайте нам по рации, – инструктировал оперов Живин. – Мы отсюда будем наблюдать. Если кто-то рядом остановится и начнет копошиться, сразу сообщим. По моему сигналу начинайте подниматься по сопке. Так мы одновременно с двух сторон набросимся на преступников и проведем задержание. Понятно? – Да. Отъехав чуть в сторону, Живин велел потушить фары, завел руки Харина за спину, застегнул их браслетами и взглянул на время. – Полночь. Пяток часов придется здесь помучиться. Не уснуть бы. Но бодрствовать получалось плохо. Два часа Живин и Лапин терпели изо всех сил, выскакивали из машины, обтирали лица снегом, пытались сбросить с себя одолевавшую их дрему. Григорий в очередной раз сел в машину и сам не понял, как провалился в глубокий сон.