То, что мы называем хаосом – это всего лишь закономерности, которые мы не сумели распознать. Чак Паланик Идти по глубокому снегу с подвернутой ногой – та еще задача. Мари медленно брела к дому, опираясь на локоть спортсмена. – Как вас величать, спаситель? – Леонид. – Мужчина улыбнулся, приостановился, снял перчатку и протянул Мари крепкую обветренную руку. – Я лыжник, готовлюсь здесь к соревнованиям. Восстанавливаюсь после травмы. Неудачный год… – Он скривился. – Когда я пришел в себя после травмы, все спортивные отели на Рождество в окрестностях уже были заняты, пришлось ехать сюда. А вы тоже относите себя к славным рядам любителей снегов и морозов? – А что безвылазно в четырех стенах сидеть? – рассмеялась Мари. – Нужно было ловить момент, пока снова не поднялась метель… Сегодня такая красота! Я выглянула в окно и подумала: прекрасный антураж, чтобы растянуть ногу… – На пару сотен метров выше было бы еще лучше: там виды даже более захватывающие. – Верно. Хотя, согласитесь, все равно вышло довольно эффектно. – Немного помолчав, Мари спросила: – Кстати, я еще вчера хотела вас спросить: почему вы избегаете гостей? – Да я, знаете ли, не любитель рассказывать банальные анекдоты в гостиных. Я предпочитаю слушать, да и то, не всех, – хмыкнул он. Мари понимающе улыбнулась. – Вот мы и пришли. Она потопталась у крыльца, отряхивая снег с ботинок. У входа уже лежали чьи-то облепленные снегом лыжи и ботинки. Мари остановилась. – Две детских пары – это Анюты и Мишеля. И три взрослых пары, – сказала Мари. – Одни наверняка принадлежат Елена, вторые – ее мужу. А чьи же третьи?.. Она нахмурилась. Леонид удивленно посмотрел на нее. – Да мало ли кто еще вздумал прокатиться! Почему вас это интересует? – Неважно. – Она покачала головой. – Кстати, давай на ты? Опустим формальности. Они вошли в дом. На них пахнуло уютным теплом затопленного камина, запахом мандаринов, мятных леденцов и рождественских пряностей. Отряхнув костюмы от снега, они прошли в холл. Видимо, вид у Мари был неважный, так как к ней тут же подбежали все, кто находился в зале. Женька пробормотал: – Топор в медовую бочку… Мари, ты здорова? На тебе лица нет! Ты бледная как призрак! – Мм, – Мари замялась. – Скажем так, я наполовину в порядке. Ну, или наполовину не в порядке. Какую философию ты предпочитаешь? А впрочем, не беспокойся, – весело добавила она, увидев выражение лица приятеля. – Что с вами приключилось, Мари? – взволнованно воскликнула Елена. – Упала, подвернула ногу и ушибла колено. Неудачный спуск. Но все в порядке! – В порядке? Упала? О, эти лыжи! – мгновенно разошелся Женька. – А я тебе всегда говорил: они тебя до добра не доведут! Чертово изобретение… Эти сумасшедшие чего только не придумают! Привязывают к ногам разукрашенные деревяшки и сигают с горки в мороз! А потом в гипсах ходят. Это все человеческая гордыня и высокомерие! Ты как этот, как его… Мари, кто там на солнце перегрелся и упал? Его отец еще быка прятал… Я когда-то читал и уже подзабыл… – Быка? – озадаченно потер подбородок Алексей. – Ну да! Про него еще тот старик писал, который советовал, как с красотками знакомиться! – Как знакомиться с женщинами?.. – растерянно переспросил Леонид. – Ну да! И как от несчастной любви излечиваться… – добавил Женька, покраснев. – Психолог Лейл Лаундес? – неуверенно предположила Елена. – Ты что, это же женщина! – возразила мадам Бриль. Женька возвел глаза к потолку. – Да какой там психолог! – Ты, наверное, говоришь об Овидии, – рассмеялась Мари. – «Наука любви» и «Лекарство от любви». – Точно! Овидий! Я же говорю – старик! – Так кто там на солнце перегрелся-то? – спросил Леонид. – Овидий писал об Икаре, – снова улыбнулась Мари. Она набрала в грудь воздуха и быстро продекламировала: – «Быстрый полет забавлял его, и он взлетел ближе к лучезарному солнцу. И воск растаял, и он в ужасе взглянул с небес вниз на море, и потемнело у него в глазах, и махал он своими голыми руками, дрожал и не мог ни за что ухватиться… Упал он со страшной высоты в море и погиб в его волнах». – И погиб в его волнах! – вскричал Женька. – Вот именно! И ты, Мари, туда же! Гордыня и безрассудство! Кошмар! Нет, чтобы меня послушать… Ну все, Мари, пора нам домой: на лыжах мы уже покатались, на снег посмотрели, пора и честь знать… Управляющий, снесите вниз наши чемоданы… И вообще, у меня уже полное истощение нервной системы, где официант? Ван Фу, Ван Фу, у вас есть сэндвич? Боже, я так нервничаю… Леонид перебил его: – Там на спуске внизу кто-то протянул… Мари прицелилась и от всей души ущипнула его за бок, не дав закончить. – Там волшебный спуск, петляет, как уж на сковороде! – бодро сказала она. – А я еще желторотая неоперившаяся лыжница. Птенец, можно сказать. – Она намеренно беззаботно рассмеялась и откинула косу за спину. – Переоценила свою ловкость. Человеческая гордыня, Евгений прав. А горки у вас – ух, просто прелесть! Леонид смерил ее удивленным взглядом. – Господи, Алексей, это мы во всем виноваты! – всплеснула руками Елена. – И как мы только могли оставить Мари одну? Никогда себе не прощу… Как страшно, Мари, вы же могли разбиться! – О, ерунда какая! До свадьбы заживет! – воскликнула мадам Бриль. – Риск – дело благородное. Подумаешь, с горки упала… Вот мы с моим дорогим покойным мужем как-то на верблюдах по пустыне путешествовали. Без охраны, естественно. В шатре спали, прямо под африканскими звездами… – Она откинула голову назад, томно прикрыла глаза и улыбнулась. – И вот спим мы, значит, тишина, романтика, и тут… Представьте, тут палатка открывается – и мы видим оскаленную морду! Это к нам лев заглянул на огонек! Вот это было страшно… Летчик восхищенно покачал головой. – О, а у меня такое было с носорогом, я вам рассказывал… – Мама, не сравнивай! – строго сказала Елена. – Там дикая Африка, а здесь у нас должна быть цивилизация, культурная среда… Йозеф покачал головой. – Мари, а вы уверены, что вы просто подвернули, а не сломали ногу? В любом случае, вас надо срочно отвезти в травмпункт! – Он прижал руки к груди. – Да и вообще, вам показан покой и отдых! А у нас тут не самое спокойное место… Может быть, пока не поздно, пока снег не замел дороги, отвезти вас в город? Никакая работа не стоит вашего здоровья! – Нет-нет, Йозеф, благодарю, но я чувствую себя великолепно! – упрямо мотнула подбородком Мари. Управляющий расстроено покачал головой и цокнул языком. – Падение – не очень хороший знак, – тихо сказал Ван Фу. – Мари, не гневите небо. Все-таки вам лучше уехать отсюда. Она внимательно посмотрела ему в темные узкие глаза. – Ну уж нет. Я всего лишь подвернула ногу. Придется вам меня потерпеть еще немного. «Так просто вы от меня не избавитесь», – добавила она про себя. В холл со стороны кухни вошел доктор Коста, рассеянно оглядываясь по сторонам. Он раскачивался, как камыш на ветру, близоруко щурился и то и дело поправлял спадающие с переносицы толстые очки. – Ну наконец-то, – выдохнул он. – Люди. Кажется, я снова заблудился. – Заблудились? – фыркнул Феликс. – О, ну конечно. Ваши драгоценные мозги явно не для таких мелочей, как ориентирование на местности! – Именно так! Как хорошо, что хоть вы это понимаете, молодой человек, – серьезно ответил доктор. Феликс выразительно постучал себя по лбу, потом вытащил изо рта спичку и расхохотался. Елена бросила на него косой взгляд. – Феликс, не могли бы вы… – Она осуждающе свела брови на переносице. – Ну чисто дикарь, ударивший соседа томагавком! – прошептала она гневно.