— А где они сейчас? — Ты видишь только призраков и духов. Тебе нужен ответ? — каким-то не своим голосом выдавила Уаа. Больше разговаривать не хотелось. Я обернулся. Следом за Бубльгумом ковылял ездовой дух, на который я поперек седла положил неподвижную Свету. Вдруг найдем что-нибудь нужное на этой инопланетной барахолке. Странно, но я относился к индивидуальному антропоморфному модулю Светланы не как к механизму, а как к ней самой. Неживое тело ждало, когда найдется тот, кто вдохнет в него жизнь. Прямо как классическая сказка про спящую красавицу. Вот только красавица синтетическая. Пришлось привязать ее, а то несмотря на нереальную плавность хода, все равно есть риск уронить на землю. Я хотел связать со Светой по радиостанции. Хотя бы рассказать о таверне, но на линии были какие-то помехи, через которые сигнал не проходил. Радиостанция стала бесполезной игрушкой. Топали примерно минут пятнадцать. Оазисы наверняка были все незначительных размеров, во всяком случае не больше двух-трех, ну максимум пяти километров в поперечнике. Вокруг простирался все тот же инопланетно-осиновый лес, вперемешку с кустарниками. Однако вместо утоптанной земляной тропинки под ногами верховиков лежала выложенная плоскими булыжниками дорога. Неширокая. Двум ездовым духам пришлось бы потереться боками, чтоб в случае чего разминуться. Среди ветвей иногда мелькали большие насекомые. Никаких колибри-птеродактилей, никаких гигантских цветов не наблюдалось. Изредка стрекотало, как земной сверчок, нечто, спрятанное в зелени. Первым что я увидел при приближении к торговому городу — это высокий столб с приделанными к нему непонятными символами, отлитыми из металла. — Уур-Чоомак, а что значат эти символы? — обратился я начальнику каравана. Тот был ближе ко мне чем Уаа. — Торговый город, — обернувшись, произнес Караванщик, и смешно дернул ухом. — И все? — недоуменно переспросил я. — А ты ждал большего? — Уур-Чоомак улыбнулся и продолжил. — Разочарую. Тут просто написано «Торговый Город» и ничего больше. За столбом обозначилась площадь, окруженная сооружениями. Описывать сооружения сложно. Они были другие, абсолютно не человеческие. Но удивительно было не то. Что можно было увидеть на обычном рынке, в обычном магазине? Это обилие народу. Причем уже не важно, человеческого или нет, просто народу. Каждый ходит, что-то высматривает. Продавцы беседуют с покупателями. Нескончаемые толпы тех, кто хочет посоветовать и прорекламировать. Здесь ничего подобного. Большие соты. Иначе никак не назвать. Трехэтажное большое кольцо вокруг площади. Две широкие арки для входа. Одинаковые ячейки разделенных тонкими, почти бумажными перегородками глубоких ниш. Каждая ниша была ярко освещена изнутри. В каждой находилось по одному продавцу. Две лестницы у самого входа поднимались на расположенные выше кольца внутренних сообщающихся балконов второго и третьего этажей. Посредине этого торчал длинный тонкий трехгранный шпиль. Он уходил вверх на высоту, примерно, сотни метров, плавно сужаясь к концу. На площади царила полная тишина. Воистину, только призраки и остались. Тонкие нечеловеческие фигуры продавцов замерли в непонятном ожидании. Наверное, в ожидании нас. Потому что огромные глаза на невероятно тощих лицах неотрывно смотрели на нашу компанию, даже больше скажу, неотрывно смотрели на людей. Их не интересовали Уур-Чоомак с погонщиками или Уаа. Для них не было никого, кроме нас. Неуютное ощущение. Видимо, не только ко мне пришли такие мысли. Слава, осторожно озираясь по сторонам, искал глазами хоть что-то знакомое. — Что это с ними? — донеслось со стороны Лены. — Не скажу, не знаю, — ответила почти шепотом Уаа, — такого раньше не было. Мы все в недоумении слезли с верховых духов. Молчание продолжалось еще минут семь. Потом взорвалось басовитым: «Бегу, Бегу!». Из противоположной арки выскочил самый натуральный гном. Неопределенного возраста полноватый мужчина в ярких почти театральных одеждах, потрясая черной бородой и разведя в разные стороны руки, несся к нам. Густая черная шевелюра была собрана в короткий хвостик сзади. Карие глаза под густыми бровями сияли не меньше чем толстая золотая цепь на груди. — Живые, наконец-то, живые. Гном как бежал, так и сгреб в охапку, стоявшую ближе всех к нему, Лену. Мужчина все бормотал: «Наконец, дождался, живые, живые». Астрофизик не зная, как реагировать на столь бурную реакцию гнома, смотрела на него сверху вниз. Невысокая девушка была на полторы головы выше причитающего мужчины. Оторвавшись от Лены, бородач подскочил к Славе и, схватив его руку, стал трясти, зажав обеими ладонями. Настала моя очередь. Теперь и моя рука утонула в его широкой лапище. — Я хранитель торговли. Представьте. Хранитель торговли и миллионы лет никто ничего не покупал. Миллионы. Он потряс над головой указательным пальцем. — Я думал никогда уже не буду нужен. По щеке пробежала большая слеза — Миллионы лет. Спасибо что привела, — рассыпаясь в благодарностях торговец набросился с объятиями на Уаа. — Ты самая лучшая на свете. Призрачная дева уперлась ему в плечи обоими ладоням с трудом вырвалась из медвежьих рук гнома. — Успокойся Туун! Хватит истерики. Лучше пройдись с нами, покажи, что есть в твоих закромах. — Да, да, конечно, пойдемте. Он звонко щелкнул пальцами. Из неоткуда плавно проявились четыре женские фигуры. Три были одеты в короткие платья оранжевого цвета и такие же декоративные, почти ничего не прикрывающие жилетки прямо на голое худенькое тело. Одежда четвертой была напротив черного цвета и глухо застегнута. Ярко разодетые служанки ловкими движениями поднесли к спутникам не менее яркие чарки на золотых подносах. Видя замешательство людей, гном сам подскочил и буквально вложил в руки по чарке с непонятного вида бледно-синей жидкостью. Не обделил он и Уаа с караванщиком. — Надо выпить. За это надо выпить, — сказал Туун, подняв чарку над головой, и одним залпом опрокинув ее содержимое себе в рот. — Все, брысь, — отмахнулся он от служанок рукой. Те так же плавно растаяли, успев сделать небольшой поклон. Нам только и оставалось, что последовать примеру покровителя торговли. Подозрительная жидкость приятно прокатилась по горлу, оставляя легкое фруктово-цветочное послевкусие необычного вина. Черная помощница сонным и надменным взглядом обвела всех присутствующих и достала записную книжку, демонстрируя готовность записать все заказы. Заговорить никому не дали. — Я знаю, что вам нужно в первую очередь. Пойдемте, — продолжил Туун. Он два раза громко хлопнул в ладоши. Под ногами загорелась ярко-оранжевая, видимо, он был неравнодушен к этому цвету, тоненькая дорожка. Дорожка вела к одному из ларьков-ячеек. Гном чуть ли не вприпрыжку помчался впереди. Уже когда подскочили к нужному месту, Туун посмотрел на секретаршу и пробасил: «Этим не забудь сказать», услышав в ответ: «Всенепременнейше, хозяин». Про кого ЭТИХ осталось тайной, но, думаю, скоро сами узнаем. — Что встал как бездушный? Неси все по списку — закряхтел на тонкую фигурку в нише. Та коротко поклонилась, но не стронулась с места. Однако позади нее стенка ниши разошлась и оттуда вышли еще четыре такие же, и в руках у них были серые большие ящики. Первый, что принял приказ отошел в сторону, пропуская носильщиков. — Оружие, — прокомментировал Туун. — Давай сюда на пол ставь, — обратился он уже к непонятным слугам. Существа с виду почти не имели веса. Тонкие как тростинки руки не имели костей и походили на длинные жгутики вареной лапши. Конечности имели по три пальца, которые тоже были бескостными, эдакие усики-рожки улиток. Они даже вытягивались и сокращались совсем как эти части тела ползучих моллюсков. Лица, имевшиеся на нормального размера лысых головах, в целом, выглядели как карикатурная пародия на очень худых людей. Огромные глазища на крохотном лице, делали их немного испуганными. Небольшие овальные тела больше подошли бы по размеру двух-трехлетнему ребенку. Под одеждой было не видно, однако, наверняка туловище отличалось от человеческого специфичными для бесхребетного создания особенностями. Две длинные тонкие ноги непонятно как поддерживали существо. Бледная желтоватая кожа, при этом, не просвечивала сосудами, да и выглядели они хоть и тощими, но отнюдь не умирающими, просто тонкими. Одеты слуги были в те же обмотки бинтов, что и караванщики. Только обмотка была у всех светло-серой. Пред нами предстали открытые ящики. Внутри одного были патроны к нашим обрезам. С синей, вишневой, зеленой, белой и черной маркировками. Много патронов. Торговец явно знал с чего начинать. Кроме того, там имелись кобуры к оружию, патронташи и разные подсумки, пристегнутые к ремням. Прям вестерн какой-то. Во втором ящике были гранаты. Во всяком случае они выглядели именно как гранаты в стиле ретрофутуризма. Разноцветные металлические цилиндры с большими символами. В третьем были самые настоящие револьверы, правда, очень небольшие, и разобранные на части. Калибра эдак пять или шесть миллиметров. Зато с огромным запасом боеприпасов. С синей маркировкой. — А пулемета нет? — спросил Слава. Он с большим интересом заглядывал в ящики. После того боя мы все с интересом смотрели на оружие и боекомплект. Даже Лена. — Пулемета? А пулемет — это что? — не понял вопроса торговец. — Ну. Огнестрельное скорострельное автоматическое оружие, — произносил Слава, уже теряя надежду. — Нет этого нет. — Ухты. А это что? — залезла со спины Уаа и показывала на револьверы. — Револьверы, — ответил ей навигатор, и поднял один, щелкнув съемный барабан на место. — А ты разве не знаешь? Револьвер был скромного размера, прямо размером с ладонь. Курка у него не было. Но судя по маленьким батарейкам, лежавшим рядом с патронами к нему, капсюли срабатывали электрическим способом. — Это Мудрейший нашептал сделать такие, — сказал Туун. — Еле сделали. — Ты их сам сделал? А как же запрет? — аж подскочила Уаа. Она схватила торговца за воротник и подтянула к себе. Забавно смотрелась со стороны. Хрупкая полуобнаженная девушка держит в одной руке толстого коротышку над землей. — Я сделал одни части оружия, Реллика сделал другие, а собирать в целое будут они сами. — Что за запрет? — мне стало очень интересно. На поверхность всплывала очередная тайна этого сумасшедшего мира. Туун скривился, но сказал. — Только живые имеют право взять в руки огнестрельное оружие. Это старое проклятие. Тот, кто его создал давно мертв, а проклятие пережило его. Я промолчал, но взял на заметку. У них куча запретов. По отдельности безумные, но в совокупности могут потом сойтись в стройную картину. Им запрещено использовать оружие. Некоторым нельзя покидать места обитания. Что еще им нельзя. Не с этим ли связано то самое ограничение. — А патроны? — не унималась Уаа. — Патроны старые. Не смогли подобрать их к чему-либо. Мудрейший посоветовал сделать самому. Может, уже отпустишь, а то нехорошо как-то. Призрачная дева поглядела на торговца так, словно только что заметила, что он висит у нее на руке, и аккуратно опустила коротышку. — А если вы пулемет по частям сделаете? Чертежи у нас найдутся, — предложил я. — Не получится. Проклятие не позволит. Нам с трудом удалось обойти запрет на эти револьверы. Поэтому берите, что есть. — А сколько все это будет стоить? — Ну по золотой монете за револьвер, также по золотой за сотню патронов к нему либо за четырнадцать штучек для ктек. — Ктек — это что? — Это то что у вас уже есть сейчас. Вы их обрезами называете. Это ктек. — А про патроны что сможете рассказать? — Про них лучше расскажут эти, — он махнул рукой куда-то в сторону, — отмороженные которые. — Уаа, на сколько у нас денег хватит? — с интересом посмотрел я на девушку. — На все. У меня пять тысяч золотых с собой. — А где ты их прячешь? — С некоторой долей издевки спросил я ее, разглядывая почти обнаженную фигурку. — Я их не сама тащила. Они у меня в сумках на верховиках, — шутливо огрызнулась девица. — Можешь обыскать, — прибавила она и немного приподняла подол своего и без того короткого сарафана. Этого вправду было достаточно, что б нервно сглотнуть. Интересно, а она что-нибудь умеет делать без эротического контекста. — Тогда я вам призрачные клинки еще продам. И кет-броню для живых, со скидкой, — вставил коротышка. — У тебя еще и кет-броня для живых есть? — кажется, это окончательно добило Уаа.