– Так вы и есть тот самый Эван Кроу? – подойдя к нам, спросил отец. Честно признаться, я немного напряглась, потому как его тон был далёк от доброжелательного и это было странным, ведь мой папа святая простота. – Да, рад наконец познакомиться. – протянув ладонь отцу, произнёс тот. – Взаимно. – пожимая руку, ответил он. – Хочу задать всего один вопрос, ты серьёзен по отношению к моей дочери? – Папа! – возмутилась его резкостью я. – Я более чем серьёзен, уверяю вас. – взяв меня за руку, уверенно заявил мужчина. – Тогда ладно. – снова стал собой отец и улыбнулся. – Прошу за стол. – Эван, иди к брату, а мне нужно переговорить с мистером Рекфилдом. – подтолкнув его в сторону гостиной, попросила я. Как только мы остались одни, я начала разнос. – Папа, что это сейчас было? – А что не так? – невинно поинтересовался тот. – Я просто спросил. – Это ваша первая встреча и ты уже задаёшь такие вопросы!? – Клэр, я твой отец. Я никогда прежде не влезал в твои отношения, но видя как ты страдаешь после очередного разрыва… мне больно от этого, дочка. – Я знаю пап, но мы только начали встречаться, о таком ещё рано говорить. – мягко произнесла я, обняв отца. – Не беспокойся так сильно обо мне, ладно? – Хорошо. – тяжело вздохнул тот. – Но, если он причинит тебе боль, ты обязательно мне расскажешь и я оторву ему голову. – Замётано. – посмеялась я и потащила отца за стол. Как ни странно, а дальнейшая часть ужина прошла весьма легко и непринуждённо. Родители расспрашивали братьев Кроу о их жизни и те охотно отвечали на их вопросы. Мне же только оставалось переводить взгляд с одного на второго. Благодаря этому, я узнала о том, что в детстве, Дилан был ещё той занозой в заднице. Постоянно устраивал неприятности старшему брату, влезал в драки и наотрез отказывался учиться, а вот Эван наоборот, всегда был сдержанным и тихим, одним словом идеальный ребёнок. И это известие, как-то не вязалось с тем образом, который я впервые увидела в стенах колледжа. Что же его так изменило? Но спрашивать было страшно, да и ситуация не располагала. Однажды я спрошу его об этом или дождусь пока он сам мне расскажет, но на это нужно время. И было ещё кое-что, что меня волновало. – А где Марк? – прищурившись спросила я, обращаясь к младшему Кроу. – Должно быть дома, а что? – растерянно ответил Дилан. – Тебе не кажется эгоистичным, оставить своего парня одного, в рождественскую ночь? – откинувшись на спинку стула, строго поинтересовалась я. – Но, я думал… – начал оправдываться тот, но я перебила. – Тц! – Звони ему и пригласи к нам. – выйдя из ступора, произнесла мама. Дилан не заставил повторять дважды. Вышел из-за стола и сразу приложил телефон к уху. – Парень? – удивлённо переспросил отец, обращаясь ко мне. Я лишь пожала плечами и усмехнулась в ответ. – Прошу прощение, если вам это претит, мы можем всё отменить. – постарался сгладить углы Эван. – Ну что ты, я не противник таких отношений, просто немного удивлён. – тепло улыбнулся отец, махнув рукой. – К тому же, Клэр уже давно фанатеет с BL и в её комнате полно постеров, поэтому, я давно смирился. – Спасибо вам. – вздохнул с облегчением мужчина. Было видно как он напрягся увидев реакцию моей семьи, но я знала, что они нормально воспримут эту новость, да и я хотела чтобы мы все были вместе, это же Рождество. – Клэр, ты меня в могилу сведёшь. – прошептал он мне на ухо. – Прости. – хихикнула я и отпила из бокала. Через час к нам присоединился Марк и мама начала носиться с ним как курица с яйцом, уделяя ему знаки внимания и отвешивая комплименты. По началу он был растерян, но вскоре уже чувствовал себя как рыба в воде. Теперь я была счастлива по настоящему и наслаждалась этим моментом, прижавшись к боку любимого мужчины, в окружении семьи. Мы много смеялись, играли в мои старые настольные игры, посмотрели альбомы с фотографиями, созвонились с моими девчонками по видеосвязи и лакомились вкусностями. Сделали кучу новых фото у рождественской ёлки и во время игр. Это было похоже на сказку, о которойя когда-то мечтала и теперь, она стала явью. Даже не верится как-то. Чувство подвоха не покидало, но я упорно продолжала игнорировать её, чтобы не портить всем праздник. Дилан и Марк ушли раньше нас, сославшись на возникшие дела, но я думаю, они просто хотели насладиться временем друг с другом. Получив свои подарки, они сели в такси и отправились домой, а следом за ними, заторопились и мы. Родители ни в какую не хотели нас отпускать, предлагая остаться на ночь, вот только, у нас были другие планы и наличие посторонних глаз и ушей, в эти планы не входило. Поцеловав маму и папу на прощание, крепко обняла их и покинула родительский дом, оказавшись в объятиях мужчины. Мы решили не возвращаться сразу же в квартиру, а немного прогуляться и подышать свежим морозным воздухом. Не изменяя своей ежегодной традиции, мои ноги потащили меня в сторону парка, в котором всегда наряжали огромную пушистую ёлку. Я приходила сюда каждый год, с момента переезда родителей в эту часть города и наслаждалась мерцанием огней, прекрасной мелодией льющейся из установленных колонок и любовалась падающим снегом. В этом году рождество выдалось бесснежным, но это нисколько не омрачило моё настроение. Мы держались за руки, словно главные герои дорамы, пили горячий кофе купленный в уличной палатке неподалёку, рассказывали друг другу смешные моменты из жизни и следили за шумной детворой у ёлки. Когда собрались уходить, зазвонил мой телефон и на экране высветилось имя Анастейши. – Ана, что-то случилось, мы ведь не так давно говорили? – испытывая тревогу, поинтересовалась я. – Клэр, ты сейчас на улице? С кем ты? – прозвучал встречный вопрос из трубки. – С Эваном, мы в парке не далеко от дома родителей. – сразу же ответила я, отходя от мужчины на достаточное расстояние, чтобы не было слышно о чём мы говорим. – Что происходит? – Слава Богу. – вздохнула с облегчением та. – Я только что узнала от Илая, что… – Илай вернулся? Он же должен был приехать только через месяц. – удивилась я, потому как родной брат Аны, учится по обмену в Германии. – Не о том сейчас думаешь! – рявкнула та. – Слушай… – Нави? – я отвлеклась от разговора, потому как всего в нескольких метрах от меня, стоял Призрак. Меня затроило, поэтому перевела удивлённый взгляд на Эвана, который также был недалеко от меня. А я ведь начала подозревать, что это один и тот же человек. Ведь поводов для этого было предостаточно. Я снова посмотрела на Нави и хотела спросить, что он здесь делает, но передо мной вдруг возникло лицо, которое я совершенно не ожидала увидеть и ощутила резкую боль слева. Винсент! Как такое вообще возможно? Зло усмехнувшись, он поправил капюшон и бросился в сторону. Ноги ослабли и я начала оседать на землю, не осознавая произошедшее. Я смотрела на Призрака, который увидев моё состояние, тут же вынул телефон из кармана и быстро набрав номер, приложил его к уху, дожидаясь ответа. – Скорую на ХХХ. – сообщил он и повесил трубку. Он заговорил? Нави, за всё время, не произнёс и слова, а теперь заговорил?! А потом ринулся за убегающим мужчиной. – Клэр, посмотри на меня. – притянув к себе на колени, попросил Эван. Он был не в себе, в его глазах была паника, а руки дрожали когда он прикасался к моему лицу. Я хотела успокоить его, но мне было больно пошевелиться или сказать что-то либо. – Всё будет хорошо, я обещаю. – Прости. – через силу произношу я и мои веки закрываются. Будто издалека слышу суету прохожих и прерывистый голос подруги, из упавшего телефона… Пришла в себя уже лёжа на больничной койке, причём поняла это не открывая глаз. Столь мерзкий запах может быть только здесь, хоть и ощущался не так явно как обычно. Кварц, медикаменты, крахмал – я до ужаса ненавидела это сочетание. С больницами у меня связаны не лучшие воспоминания: бабушка, мама Нат, двоюродный брат и отец, а теперь ещё и я. Слышала тихие голоса родителей и ощущала прикосновение к своей руке. Я не хотела открывать глаза, потому как стоит это сделать и я увижу их полный боли взгляд и посеревшие от волнения лица. И причиной тому, являюсь я. Сколько ещё лет жизни, они потратят из-за беспокойства обо мне? За что им досталась такая дочь? Я не должна была испытывать чувство вины, ведь всё произошедшее не зависело от меня, но я ничего не могла с собой поделать. Я связала свою жизнь с Винсентом, я не послушала маму, когда она велела порвать с ним, мой уход сделал его безумным – это всё моя вина. – Доченька, очнись. Папочке очень больно видеть тебя такой. – разбито произнёс отец. После его слов, я не смогла сдержать рвущиеся наружу слёзы. Я боялась, что с ним снова может случиться то же, что и несколько лет назад и мне было невыносимо от этой мысли. Почувствовала как по щекам побежали слёзы, но кто-то нежно стряхнул их с лица ладонью. – Папа, прости. – прохрипела я, открыв глаза. Родные лица смотрели на меня с сочувствием и вселенской скорбью, от чего на душе стало так тяжело. Меня разрывало изнутри, но внешне я оставалась совершенно спокойной, не считая слёз. – Мам. – Тише милая, всё хорошо. – прикоснувшись к моей груди, ответила та. – Всё уже позади. – Вам нужно отдохнуть, я за ней присмотрю. – раздалось справа от меня. Медленно повернула голову и столкнулась с потускневшим взглядом, золотисто-карих глаз. Он осунулся и как будто постарел на несколько лет. Небрежный вид, искусанные в кровь губы, синяки под глазами – да он сам на себя не похож. И это именно он всё это время держал меня за руку. – Хорошо, тогда мы приготовим что нибудь и вернёмся. – согласно ответила мама и поцеловала меня в висок. – Мы скоро вернёмся, – пообещал отец и вышел вслед за ней. А я продолжала неотрывно смотреть на мужчину напротив. – Сколько я уже здесь? – Три дня. – неуверенно ответил тот. – Сколько ты не спал? – Три дня. – Подойди. – попросила я и он тут же оказался рядом. Моя ладонь потянулась к его лицу, прикоснувшись к покрытой щетиной щеке. Эван неотрывно следил за моими действиями и казался мне израненным зверем, которого я могу спугнуть в любую секунду. Таким мне ещё не доводилось его видеть и я бы хотела не видеть вовсе. – Я люблю тебя. Прости, что только сейчас об этом говорю. – мои слова привели его в замешательство. Судя по всему, он не ожидал услышать от меня нечто подобное, поэтому теперь сидел с растерянным видом. Но я не лгала, я была абсолютно уверена в своих словах и чувствах. Плевать, даже если я об этом пожалею. Его ладонь накрыла мою, теснее прижимая к лицу. Глаза закрылись, а веки задрожали, сжимаясь словно от приступа боли. Ресницы стали влажными, губы приоткрылись делая глубокий вдох. Одинокая слеза катится по щеке, оставляя влажный след. Такой ранимый и по детски невинный, словно впервые получает признание в любви. И этот мужчина полностью принадлежит мне. Теперь я понимаю, что такое собственнические чувства. – Ты не должна была говорить это раньше меня. – смахнув с лица слёзы, ответил тот. – Я должен был первым признаться тебе. – Ты и был первым. – усмехнулась я, зарываясь пальцами в его волосы. – Твои действия, поступки и наконец твой взгляд, сказали мне куда больше слов. Так что, всё как ты и хотел. – Если это сон, то я не хочу просыпаться. – пробубнил мужчина, наслаждаясь прикосновением моей руки. – Ладно, тогда давай навсегда останемся в этом сне. За всеми этими любовными признаниями я, неожиданно для самой себя, быстро шла на поправку. И причиной тому была моя наследственная регенерация, как у собаки, и двадцатичасовой надзор врачей и моей семьи. Палата, в которой я провела десять дней своей жизни, была не совсем обычной, (думаю, не стоит объяснять, что я имею в виду), что в свою очередь также способствовало моей скорой поправке. Всё это время, я была словно нерадивое дитя, за которым нужен глаз да глаз и единственное, что мне позволяли делать, это самостоятельно сходить в туалет, а вот о принятии душа в одиночку, речи не было. Так что, купали и умывали меня, под чутким руководством Эвана Кроу. Ранение, слава богу, было не серьёзным, но тем не менее, боль от этого была не меньше, поэтому мне и не позволяли много двигаться. Обсуждать произошедшее я была не намерена, а тем более говорить о Винсенте. Стоило родителям начать этот разговор, я быстро сводила его на нет, переводя тему или пряталась в ванной. Но и здесь мне на помощь пришёл Эван. Он, как никто другой, видел мой протест и нежелание что либо обсуждать, поэтому поговорил с родителями, заверив их в том, что со всем разберётся, благодаря чему я получила хоть и небольшую, но всё же передышку. Вот только, сколько бы я не убегала от реальности, от него нельзя было скрыться. Стоило оказаться дома, своего, а не родительского, Эван вернулся к этому разговору, потому как в ближайшее время, состоится судебное разбирательство, в котором мне предстоит выступить в роли жертвы. Проигнорировать это я не могла, потому как и сама понимала, что это довольно громкое дело, в котором замешана куча свидетелей. И я не хотела участвовать во всём этом. На диалог пошла только после того, как мужчина пообещал, что дело не придадут огласке и проведут закрытое заседание, на котором мне нужно будет ответить лишь на несколько ключевых вопросов, после чего мы сразу же уйдём. Как оказалось, ему требовалось лишь моё согласие и ничего более. Мужчина не стремился узнать о прошлом или сковырнуть так и незажившие раны, но один вопрос он всё таки задал. – То, что твой отец сказал в больнице, в его словах ведь был скрытый смысл? – Не то чтобы он что-то скрывал, просто, мы уже проходили через нечто подобное. – задумчиво ответила я, глядя на то, как он обрабатывает мои швы заживляющим кремом. – Прости, если не хочешь об этом говорить, то… – Всё хорошо, не беспокойся. – пришлось перебить, потому как мне не нравилось, с какой осторожностью он подбирает слова. Это непривычно и немного пугает. – Это был последний год старшей школы. Я как раз порвала с Винсентом и занялась подготовкой к колледжу, когда меня пригласил на вечеринку один из наших общих знакомых. Я не хотела идти, прекрасно понимая, что могу столкнуться там с бывшим и не ошиблась, но это было его день рождение, поэтому я всё же пошла. Задерживаться там, я была не намерена, а когда увидела наличие наркотиков и вовсе поторопилась уйти. Позвонила Анастейше, которая как раз была на соседней улице, в гостях у нашей одноклассницы и договорилась о встрече. Я не дошла до её дома всего несколько метров, как меня ударили по голове. Вопрос о том, кто это сделал, даже не возник в моей голове, потому что я точно знала кто это. Винсент был в бешенстве. В его взгляде не было ничего человеческого и казалось, сознание покинуло его раньше, чем он это осознал. Схватив за горло, он продолжал наносить удары, непрерывно повторяя о том, что я предала его. В тот момент, я поняла, что это и есть та самая точка невозврата, где решается моя судьба. У меня был выбор: либо он, либо я. И впервые за свою жизнь, я выбрала себя. Сама не поняла как начала отбиваться, используя все те навыки, которые приобрела занимаясь боевыми искусствами и благодаря тренировкам со старшим братом. Это было потрясающее чувство, словно я наконец вынырнула из воды и вдохнула полной грудью. Я впервые ощутила на себе, каково это бороться за жизнь и делала всё от себя зависящее. Но сколько бы я не храбрилась, он всё равно был сильнее, поэтому несколько раз впечаталась головой в торчащий из земли камень. Отбиться смогла, лишь когда оказалась лежащей на спине. Ударила со всей силы, наотмашь и не промахнулась. Попала ногой прямо в грудь и этого было достаточно чтобы он отлетел на достаточное расстояние, чтобы я смогла подняться. Услышав звуки борьбы, из дома выскочила Ана и поспешила на помощь, но этот ублюдок попытался её ударить. Мне снова снесло крышу и началась потасовка. Вот только этого я уже не помню, сколько бы не напрягала мозг. Она отвела меня домой и родители впервые увидели меня во всей красе, ведь до этого, я тщательно скрывала побои. Мама была в шоке и снова начала свою песню о том, что я глупая и совершенно её не слушаюсь, при этом доставая из аптечки антисептик и бинты. Да, не так должна реагировать на подобное любящая мать и тогда я тоже её не понимала и злилась, но теперь, я даже благодарна за то хладнокровие, ведь только это помогло мне держать себя в руках и быстро справиться с удушающей болью. А папа – папа впервые плакал. Он налил полный стакан джина и заставил залпом его выпить. Я не почувствовала ни вкуса, ни запаха, ни жжения внутри, будто выпила стакан воды, настолько сильным был мой шок. Родители начали говорить о заявлении в полицию, но я запретила и вышла на улицу, чтобы подышать. Ана была рядом и продолжала утешать, пока мы сидели на диване в беседке из плетёного винограда. Вот только, наше спокойствие было не долгим. Мы услышали приближающиеся шаги и неосознанно притаились. После этого зазвонил домашний телефон и трубку поднял отец. Это звонил Винсент и мы хорошо слышали о чём он говорит, потому как он стоял за воротами моего дома. Голос отца мы тоже хорошо слышали, ведь его крик не могли сдержать никакие стены. Он поклялся, что если Винсент приблизиться ко мне хоть на метр или попадётся ему на глаза, он закопает его на пустыре, что и собаки не отыщут. Папа не шутил и он это понял, поэтому тут же сбросил звонок и убежал.