Мы прибыли прямо в спальню. Он подтолкнул меня рукой, лежавшей у меня за спиной, и я ступила на плюшевый ковер. Два дивана стояли напротив друг друга в уютной зоне отдыха у двери. В другом конце комнаты изящное черное изголовье венчало большую кровать. Атласные пледы и меховое одеяло придавали ей роскошный вид, и я поняла, как сильно устала и как прекрасно было бы забраться под простыни. — День был долгим, — сказала я, ненавидя дрожь в своем голосе. Эфраим подошел к встроенному шкафу. — Я привез для тебя несколько вещей. — Он достал из ряда одежды черную кружевную ночную рубашку и перекинул ее через спинку дивана. — Это очень мило с твоей стороны. Спасибо, что позаботился о моем обустройстве. — Мой желудок подпрыгнул, когда его глаза сузились от удовольствия. — Мы живем в одной комнате, Уитни. Я выпрямилась. — Ты боишься, что правда станет известна, если мы этого не сделаем? Он покачал головой. — Наша конфиденциальность на Офелии абсолютна. — Он сделал шаг ко мне, оставив кружевное белье позади себя. — Мы живем в одной комнате, потому что женаты. — Он вскинул бровь. — И потому, что я знаю, что мы оба этого хотим. Мои щеки запылали так сильно, что заалели. — Ты слишком самоуверенный осел, Эфраим Каллаган. — Может быть. — Сказал он хрипло. — Но я не ошибаюсь. Я хотела отступить. Отвернуться от него, когда он подошел ближе. Но не могла. Я была прикована к месту. — Ты прикусила губу, жена. Я скрестила руки. — Не называй меня так. И тут его руки легли мне на талию, мягко толкнув меня назад, пока мои плечи не прижались к прохладной каменной стене. Его взгляд так пристально искал мой, что я не могла отвести его. — Уитни, будь здесь. Со мной. — Его голос прозвучал глубоко в груди, как гром над болотом, заставив мое сердце заколотиться. Его губы впились в мои, жестко и требовательно. Комната загудела подо мной, как лодка, накренившаяся на волне. Мои колени подкосились, и я прижалась к нему, словно он был единственным твердым предметом в океане ночи. Он пальцами впился в мою кожу и углубил поцелуй, языком раздвинув мои губы и заставив впустить его. Удовольствие затрепетало и закрутилось спиралью по моим конечностям, вызвав дрожь. Он поднес губы к моему уху. — Скажи мне остановиться. Я заставляла свои губы сформировать слова. Но они не хотели. Я должна была. Но не могла этого сказать. Мои кулаки вцепились в ткань его рубашки, и очередная тревожная дрожь сотрясла мое сердце. Я подняла взгляд на него. — Не надо. Он напрягся, и на мгновение мне показалось, что он собирался отстраниться. Но потом он зарычал и притянул меня к себе, положив одну руку мне на спину. — Не останавливайся, — простонала я. Он поднял меня на руки и, крепко прижав к себе, отнес на кровать. Опустив на ноги, он развернул меня, перебирая пальцами шнуровку, идущую по спине моего платья. Он прижимался губами к моему плечу, к шее, проводя восхитительные поцелуи вверх и вниз, и к тому времени, когда платье превратилось в лужицу цвета слоновой кости на полу, моя грудь поднималась и опускалась от беспокойного, неровного дыхания. Он ласкал мои плечи нежными, как перышко, касаниями, затем перешел на спину, провел по талии, по тонкой ткани трусиков, по изгибу попы. Он притянул меня к себе и обхватил сзади, так что его большие руки прошлись по моему животу, а затем выше, обхватив мою грудь, он припал губами к моей шее. Искры белыми молниями пронеслись под моей кожей, и я со стоном прильнула к нему. — Уитни Дарлинг. Я повернулась и прижала руки к его груди. Его сердце билось, как будто он пробежал милю, и на мгновение я вспомнила тот день, так давно, на пляже, когда он погнался за мной, поймал и впервые поцеловал. Но он уже не был тем молодым человеком. Он был моим мужем. Я вздрогнула и посмотрела на него, изучив очертания его идеального лица, о котором мечтала и пыталась забыть. Под смокингом он был широкоплечим, с мускулистыми руками и узкой талией, спокойный, неподвижный. Он ждал моего слова. Лунный свет струился через окна, залив нас серебром. Эбеновые волны волос обрамляли его лицо, а глаза светились страстью и чем-то еще более темным. Мой взгляд упал на его припухшие губы. Если бы я попросила его об этом, он бы ушел. Если я скажу слово, все это прекратится. — Займись со мной любовью, — прошептала я. — Пожалуйста. В его глазах сверкнул опасный огонек. — Эфраим, я твоя. Мои глаза распахнулись, едва сфокусировавшись на белом солнечном свете, разлитом по деревянным панелям. Я была обнажена. По моей коже побежали мелкие мурашки, разбуженные прохладным утренним воздухом, вызвав в памяти другой вид дрожи. Я провела языком по нижней губе. От нахлынувших эротических воспоминаний дрожь удовольствия пробежала по всему телу до пальцев ног. Мускулистая рука Эфраима лежала на моей талии, и его мягкое дыхание щекотало тонкие волоски на затылке. В памяти пронеслись воспоминания о прошедшей ночи: его волосы между моих пальцев, его томные поцелуи, которые он оставлял на моей шее, на жемчужинах, на груди, спускаясь все ниже и ниже, пока не попробовал на вкус, не подразнил и не наказал каждый сантиметр меня самой восхитительной, самой изысканной пыткой. Пока, наконец, не освободил меня. И за мгновение я избавилась от тоски, которая сопровождала каждый день, проведенный в его отсутствии. В это мгновение я была целой. Удовлетворенной. И сегодня утром мое желание вернулось. Сильнее, чем прежде. Теперь я точно знала, что значит принадлежать Эфраиму Каллагану душой, телом и разумом. Я прикоснулась к рядам жемчуга, по-прежнему обвивавшим мою шею. Ожерелье было единственной вещью, которую он не снял с меня прошлой ночью. Теперь длинная нить небрежно лежала на подушке, золотая застежка блестела в утреннем свете. Мой взгляд сконцентрировался на маленьких подвесках, на самом маленьком из которых были выгравированы инициалы: УДП. Джулия. Уильям. Кто такой «П»? — Ты проснулась. — Его шепот прошелестел у моего плеча, и он крепче прижал меня к себе. Я повернулась, чтобы посмотреть на него. Его волосы были в диком беспорядке, а челюсть покрывала густая щетина. — Жена. — Муж. — Я провела пальцами по его груди, ощутив под кончиками уверенный, сильный стук его сердца. Я изучала мелкие детали его сурового лица, ища под ним молодого человека, того самого, с которым выросла, бегала по берегу реки, беззаботная и счастливая. Пока все не изменилось. — Знаешь, я столько раз наблюдала за тобой по ночам. Я видела, как ты спускаешься к лодочному причалу и исчезаешь на болоте в одиночестве. Что ты ищешь там, в темноте? Призрака? Эфраим не ответил, только провел пальцем по тыльной стороне моей руки, его прикосновение было таким легким и нежным, что я почти не почувствовала его.