— Она была груба с тобой? — Нет, конечно, нет, — поспешно ответила я. — Не совсем. — Ты нашла ответы, которые искала? Скажи, где еще ты могла их найти? Было бы неправильно с моей стороны продолжать рассказывать о моих отношениях с Эванджелин, ее достижениях и исследовательской интуиции. Я избавил тебя от подробностей и просто привел к человеку, который, как я знал, даст тебе то, что ты хотела. Я вздрогнула, услышав ее имя в его устах. — Ты мог бы обойтись и без меня. Он поднял бровь. — Ты бы предпочла, чтобы я пошел к ней сам, без твоего ведома? Я стиснула зубы и повернулась к двери. — Ни шагу дальше, Дарлинг. — Он схватил меня за руку и развернул лицом к себе. — Мне льстит, что ты ревнуешь. Но для этого нет никаких оснований. Эванджелин была той, с кем можно было ходить на вечеринки. Той, кто могла поддержать умный разговор. Это все. — Тебе не нужно объяснять. С кем ты проводил время и что с ними делал — это не мое дело. Я рада, что ты не был одинок. — Я никогда не говорил, что мне не было одиноко. — Вообще-то, однажды ты именно так и сказал. Я наблюдала, как воспоминания о нашей встрече после чтения завещания проносятся в его голове. — Что ты ищешь? — потребовала я. — Когда ты уходишь ночью на болото? Он напрягся. А потом руками обхватил мое лицо и прикоснулся к моим губам, мягко, как перышко. Потом сильнее, побудив меня открыть рот, чтобы впустить его внутрь. Раздался гром, и новая волна дождя ударила по окнам. Он провел меня спиной к кровати и поднял мой свитер над головой. Я не сопротивлялась. На эту ночь он оставит болото и диких тварей позади и проведет ее со мной. Час спустя мы лежали под массивным пологом кровати, слушая шум бури за окном. Я надела фланелевую пижаму, которая, как дразнил Эфраим, была похожа на ту, что когда-то носила его бабушка. Но мне было все равно. Мне отчаянно хотелось как можно больше тепла, чтобы не замерзнуть. Даже Эфраим надел серые треники. Его пальцы переплелись с моими. — Гораций Леру, — сказал он. — Что ты собираешься с ним делать? — Узнаю, как он был связан с семьей. Я не могу отделаться от ощущения, что его исчезновение связано с проклятием и всеми странными вещами, которые происходят. — А что, если он не имеет к этому никакого отношения? — Я не знаю, как это объяснить, но Джулия пытается мне что-то сказать. Что-то важное. Я буду следовать за подсказками, насколько смогу. Он провел пальцами по моим волосам, закрутив ниспадающие на плечо пряди. — Допустим, Джулия общается с тобой. Что ей может быть нужно? Они с Уильямом прожили две долгие, полноценные жизни вместе. Чего еще они могли желать? — Я все время думаю о записке, которую нашла на задней стороне их портрета. Произошло что-то ужасное. Что, если они что-то не успели сделать? Или что-то происходит сейчас, о чем она пытается нас предупредить? Или она знает, как снять проклятие? Эфраим скептически поднял бровь, но я не упустила вспышку любопытства в его глазах. — Хорошо. Чем я могу помочь? На мгновение я замолчала. Не ожидала, что он это предложит. — Я не уверена. Но дам тебе знать. — Хорошо. А я тем временем постараюсь избегать рассказов о привидениях. — Не знаю, насколько это выполнимая просьба здесь. Он снова поцеловал меня. — Спокойной ночи, жена. — Спокойной ночи, Эфраим. Глава 21 Уитни Дарлинг Что-то разбудило меня. Я лежала в постели и прислушивалась, напрягая мышцы и боясь открыть глаза. У меня было смутное ощущение, что раздался какой-то шум, похожий на резкий стук тяжелого предмета, ударившегося об пол, или громко захлопнувшуюся дверь. Я напрягала слух, ожидая другого звука, еще одного проявления хаоса в моем мире. Затаив дыхание, я присмотрелась в попытке что-то разглядеть сквозь черную завесу ресниц. С края кровати, в нескольких сантиметрах от моего лица, на меня смотрела пара круглых глаз. Я отпрянула назад, наполовину перекатившись, наполовину перепрыгнув через Эфраима. Не успела я встать на ноги, как его руки обхватили меня, защищая от этой твари. Я выглянула через его массивное плечо. Мои глаза сфокусировались в бледном лунном свете, и мой крик растворился в вымученном смехе. — Перси. Мой племянник стоял рядом с кроватью, его пижамная рубашка была измята, а под мышкой он держал потрепанную книгу. — Перси, ты в порядке? — спросила я. Он кивнул. — А ты? — Если не считать сердечного приступа. Нижняя губа мальчика задрожала. Эфраим ухмыльнулся и опустил руки. Я заставила свой пульс замедлиться, когда Перси переполз через Эфраима ко мне на колени. — Тебе приснился плохой сон? Он покачал головой и протянул мне книгу обеими руками. — Я пошел на горшок, а это лежало на полу возле твоей комнаты. Я взяла потрепанный кожаный томик. — Это было мило с твоей стороны. — Тетя Роза сказала, что я обязательно что-нибудь найду, а когда найду, то сразу же уберу. Это ваше? Я посмотрела на обложку. Это была копия «Одиссеи». Нет, это был тот самый экземпляр «Одиссеи», который упал на пол в кабинете Алистера в ту ночь. Только теперь сверху страниц торчал маленький клочок бумаги, похожий на закладку. Я открыла книгу на отмеченной странице и повернула ее под углом к яркой полоске лунного света, проникающего из окна. Тонкая черная линия чернил подчеркнула один отрывок. Эфраим наклонился ближе. — Спишь, Пенелопа, печалью себе истерзавшая сердце? Легкоживущие боги тебе запрещают, царица, плакать и мучиться горем. — Глубокий, торжественный гул его голоса заставил меня пожелать, чтобы он продолжал читать.