— Рифа! Пошла вон отсюда! Сколько раз тебе повторять, пива тебе здесь не нальют! Хватит мне проблем с одним Питерсоном, — вышел из-за стойки брюзжащий дед. — Стой-стой, погоди! — сразу отступила малявка. — Я ищу кузнеца или маму… — Она бросила быстрый взгляд на столики и тех, кто за ними сидел. — А… А Риг где? — Ты издеваешься?! — Худая рука хозяина таверны взяла Рифу за шкирку и потащила к выходу. — Да погоди ты, дед! Отпусти! — Боязнь движений никуда не ушла, а потому сопротивление было вялым. — Эй… — приподнялся молодой парень, что уже изрядно выпил, и разлегся прямо на столе. — Ик… Риг на опушку пошел… Кажется, его сейчас стошнит. — З-зачем? Хозяин все же остановился, чтобы девочка услышала ответ. — Да вроде как… ик… Копа решил там трахнуть Рифу-старшую… В-везунчик. — Чего? — Лицо пацанки исказилось отвращением. На мгновение девочка потеряла дар речи, в голове промелькнуло много жутких картин. Но самое страшное… — О черт! — Ведьмочка, вырвавшись, убежала прочь. Старик только начал отчитывать завсегдатая, что нельзя такое говорить детям, но потом лишь посмотрел вслед убегающей. «Это не мое дело», — подумал он и спокойно вернулся к работе. Новый отрезок пути прошел как в тумане. Рифа уже ничего не понимала, уставшие от беготни ноги болели, а пропитавшаяся потом рубаха неприятно покалывала кожу. Ведьмочка сбавила шаг, только когда показалась высокая лесная трава. Чуть дальше уже было болото. Единственное место, куда могла пойти парочка, — это полянка за первыми деревьями. Медленно продвигаясь вглубь, Рифа чувствовала, как ее сердце бешено колотится. Наступающие сумерки все больше заставляли щуриться. А сама девочка не знала, что хочет увидеть… Ведь любой из вариантов — это не самое приятное зрелище. Еще шаг, и Рифа замерла, прислушиваясь… Среди лесных звуков… Послышался приглушенный крик! — Мама? Она перепрыгнула колючий куст, но крик прозвучал гораздо дальше. Мимо полянки, мимо густой листвы и тонких деревьев! Юркнув за пень, ведьмочка наконец увидела то, чего так боялась. — Прекрати, Риг! — Рифа-старшая сидела на земле, её платье было разорвано, и на оголившемся плече виднелись синяки с кровавым подтеком. — Заткнись, шлюха! — остановился охотник. В его руке был окровавленный осколок, и сама рука также кровоточила. Всей картины пацанке было не понять. Но то, что заколотый кузнец лежал неподвижным телом рядом с мамой, она поняла сразу… «Нет-нет-нет-нет!» Даже отсюда она видела пустые глаза мертвеца, видела растекающуюся лужу крови, видела, как мечется из стороны в сторону её отец. «Что делать? Что мне делать?!» Но на обдумывание не осталось времени, ведь разъярённый Риг направился к маме. На принятие решения была всего секунда. — Стой! — выскочила девочка из укрытия. Глава 20 Новое утро — Рифа? — одновременно сказали родители. — Р-Риг, пожалуйста! Не трогай маму… — В горле пересохло, страх сковал маленькое тело. — Иди сюда, — процедил мужчина. И, когда пацанка посмотрела на труп, застыв в нерешительности, отец снова рассвирепел. — Быстро подошла сюда!!! Неуверенный шажок вперед, еще один. Самое странное, Рифа переживала за свою жизнь… переживала, но не боялась. Все, что сейчас было в голове девочки: «Спасти, помочь». Как только пацанка подошла достаточно близко, Риг схватил ребенка за руку, выронив осколок. Кровь из его раны пачкала и без того грязную рубаху. — Прекрати, з-зачем все это?! — Скажи мне, дочка, скажи, ты знала про это? — В глазах Рига читалось безумие, он не понимал, что происходит вокруг, но все еще искал поддержки. — К-какая теперь разница?! — замотала головой ведьмочка. — Зачем ты это сделал? Какой смысл? — Отпусти её, Риг! — Старшая попыталась подняться, но схватилась за бок. Рифа только сейчас увидела, что у матери тоже ножевая рана. — Заткнись, заткнись! Я все тебе отдал! Все! И вот она, благодарность? Никакого уважения! — тыкнул он обрубком ладони. Рифа широко раскрыла глаза. Это была последняя капля. Адреналин, лопнувшие нервы и давно затаённая обида вместе со смертельной опасностью дали девочке финальный толчок… Она хотела сказать то, что думала. — Все отдал? — вполголоса произнесла пацанка, и, когда Риг снова повернул голову к ней, крикнула: — Ты вообще ни хрена не сделал для этой семьи! — Чт… — Ты только и делал, что вызывал жалость к себе! Ты пил во время работы и после неё! Ты всегда смотрел на нас, как на вещи, которые можно использовать! — Рифа попыталась дернуться, но отец только сильнее сдавил её руку. А зеленоглазая и не думала останавливаться. — А… а теперь ты еще и убил хорошего человека! — Это случилось из-за вас, тупые девки! Если бы… — сжимал зубы Риг. — Если бы ты был хорошим отцом, хорошим мужем, этого бы не произошло! — Секундная пауза, и мост рухнул окончательно. — Ты… жалкий… кусок дерьма. Рифа знала, что сейчас произойдёт, и на сей раз успела зажмуриться. Удар! Смачно приземлившаяся на землю девочка такой боли уже давно не испытывала. Все тело онемело, и, если бы не пробуждённая эссенция внутри, она бы потеряла сознание. И сейчас ведьмочка больше всего этого хотела. Теплая кровь заполнила рот, стекая сквозь прижатые пальцы. Ничего не чувствуя и одновременно сжигаемая болью, Рифа захлебывалась слезами. Выбитый зуб затерялся в траве, но сейчас малявка хотела только, чтобы эта боль прекратилась. — А-а-а! — сшибла Рифа-старшая своего мужа с ног. И на фоне кровавой возни… Ведьмочка, всхлипнув, закрыла глаза. Почему именно сейчас она вспомнила то, что ей однажды сказала сожжённая знахарка? Всего несколько фраз, которые были пропущены мимо ушей, но сейчас… Сейчас Рифа очень хотела, чтобы боль ушла… Нет, не так. Она хотела ответить на неё, ответить, как всегда отвечала на нападки, защитить себя. Не быть жалкой. «У красивого цветка всегда растут шипы». Захватив несколько травинок в сжатом кулаке, ведьмочка хотела встать, встать и показать бывшему охотнику… — У меня тоже есть шипы… — Алая жидкость продолжала стекать по подбородку. Как только девочка поднялась на ноги, её глаза и руки окутала фиолетовая дымка. Огромный поток эссенции, найдя выход через эмоции, обратился рухнувшими природными законами вокруг колдующей. И чем больше выпрямлялась Рифа, тем выше взлетали вокруг опавшие ветки, камни, грязь… и даже капельки ее собственной крови, не долетая до земли, устремлялись вверх. — Этого… Этого не… — потерял дар речи Риг, прекратив избивать жену. — Я… — Моя очередь! Рифа, не зная, что делать, просто хотела высвободить бурлящую силу, и резкий взмах руками был подобен удару. Незримая волна отбросила мужчину в сторону, задев и старшую, но сейчас все внимание было сосредоточено на отце. Бывший охотник, прокатившись по земле, задел дерево и вывихнул руку. — А-а-а-а-а! — закричал он. — Нравится?! — сплюнула Рифа кровь. — Нравится чувствовать себя слабым?! Новое движение рук — новая волна, разрывающая воздух и поднимающая листву ввысь. — П-прост… — не успел договорить мужчина, как магический телекинез припечатал его к дереву. Послышался хруст костей. — П-пожалуйста! — заплакал он. — Д-дочка! Рифа снова приготовилась атаковать! Но — обратила внимание, что её собственные руки покрылись синяками, дрожали, и за ослепляющей яростью наконец начала прорезаться новая боль. Еще одна такая волна — и собственные кости поломаются под тяжестью силы… — Иди ты к черту, — выдохнула пацанка. Она резко расслабилась, и создаваемое эссенцией поле телекинеза исчезло. Темный лес снова успокоился, наполнившись тишиной ночи. Риг, рыдая, держался за вывихнутую руку. Что еще у него сломано, он пока не знал, но боялся пошевелиться. А Рифа, глядя на него, уже ничего не испытывала. Избитая, окровавленная, уставшая. Она просто хотела, чтобы этот день закончился. Где-то вдалеке послышалось: — Э-э-эй! — Кажется, это был пастух. Он стоял около опушки, привлеченный странным шумом и треском коры. — И-идем… Мам… — подошла Рифа, подергав старшую за край платья. Ответа не было. — Мам? Пустые глаза смотрели на кроны деревьев, а кровавая лужа под тонкой талией не давала четкого ответа, от чего умерла женщина. Но девочка все ровно прошептала: