Я достала из пространственного кармана и положила на стол упомянутый перечень девиц с моими пометками и коротко рассказала, как обнаруживала в каждом из поместий что-то компрометирующее, да и с жительницами Лютеции не все оказалось в порядке. Закончив обзор, поглядела в глаза королю и добавила: — Если вы этого хотите, ваше величество, есть причина и повод для того, чтобы наехать на Госсовет, сильно сократить их полномочия и под этим соусом отказаться от нового брака. Хотите? В наступившей тишине слышно было, как в дворцовом саду брякнула о тележку лопата садовника. — Нет, — ответил наконец Луи XI и повторил: — Нет. Они удобны мне, пусть остаются в прежней форме. Лучше я прижму каждого по отдельности и заставлю работать только на меня. Ну а у Луанне будет возможность выбора… И он улыбнулся так, что на месте Кристофа Жана Бельтрана я бы уже паковала чемоданы для путешествия без возврата куда-нибудь в Нью-Зееланд. ГЛАВА 11 Из Степи я вернулась второго августа, как раз вовремя, чтобы встретиться со своей небольшой командой и обговорить все детали. Двор его величества Луи XI отправлялся в Довиль на королевские скачки, так что соваться сейчас во дворец было все равно, что открыть портал среди бегущего стада яков: собьют с ног и затопчут моментально. Поэтому мы встретились в моем любимом заведении, в «Старом гоблине», хотя Гарланкер и крутил носом. Вот чем еще хорош «Гоблин» — ничто в нем не меняется. Ну разве что вино привезут другое. Впрочем, «Сансер», который предложила мне в прошлый раз госпожа Шарро, был так хорош, что по моей просьбе совсем небольшой, двадцатилитровый баррик был оставлен в погребе лично для меня. — Итак, — сказала я, когда все расселись вокруг стола, — последний этап нашей игры. Грунгах, ты отправляешься в Довиль с его величеством? — Да, — прогудел орк. — Завтра в пять вечера. Размещаемся, естественно, в летнем дворце, программу по дням уже согласовали. — Тогда предлагаю начать вот с чего. Траси, рассказывай нам о королевских скачках, а эрхэм Грунгах будет дополнять. — О скачках… — Анри оживился. — Хорошо. Королевские скачки в Довиле проводятся уже двести пятьдесят лет, с тысяча восемьсот тридцать шестого года… — Двести пятьдесят один, — педантично поправила Валери. — Хорошо, двести пятьдесят один, — покладисто согласился он. — Обычно они занимают пять дней, начинаются в первый вторник августа. — То есть в этом году с четвертого числа, — согласился Грунгах. Я молча раскуривала трубку, наблюдая за странной компанией. Орк, глава охраны короля Галлии; гном, свободный художник; Анри, аристократ до кончиков пальцев, сын заместителя главы казначейства его величества, и Валери, приютская девочка, его невеста; я, их преподаватель. Что, кроме проблемы с выбором невесты для короля, могло свести нас вместе? Да что угодно, вообще говоря. Жизнь — странная штука. — Первый день скачек начинается с выступления танцующих лошадей липицианской породы, — соловьем разливался Анри. — Традиционно в этом искусстве соперничают две школы, вьеннская и из Хереса; в этом году, насколько мне известно, выступают мастера из Острейха. А продолжением будут соревнования лошадей в возрасте двух лет, гладкие скачки на полтора километра. Программу второго дня устроители держат в тайне, но она, разумеется, уже всем известна. В этом году будут состязаться наездники на эллинских колесницах, ну и вечером тематический бал-маскарад. Следующий день — скачки трехлеток на два километра с барьерами и жокеи весом до пятидесяти восьми килограммов, а вечером дают оперу под открытым небом. Говорят, в этот раз приедет сама Соня Мингард и ставят «Волшебную флейту». На четвертый день лошади отдыхают… — Какие ж это скачки, если лошади отдыхают? — пробурчал недовольный Гарланкер. — Таковы традиции, — пожал плечами Анри. — В самом начале укладывались в три дня, и лошадей было немного, поэтому им давали отдохнуть перед большой скачкой. Так вот, четвертый день отдан проведению яхтенной регаты. Экипаж из пяти непрофессиональных яхтсменов может выставить кто угодно — город, гильдия, семья, учебное заведение. Два года назад победила команда из Биаррица, а год назад — из университета Клакаманншира… — Участвуют игроки не только из Галлии? — удивилась Валери. — Со всего мира, — с гордостью ответил Анри. — Хоть из Парса. Если там кто-нибудь держит яхты. Так вот, к пяти любителям присоединяется один профи — шкипер, он же член жюри. Команда должна не только пройти заданный отрезок пути за самое короткое время, но и показать умение сливаться с управляемой яхтой, вязать узлы, маневрировать судном, пытаясь использовать направление ветра в свою пользу, решать морские ребусы и искать выход из ситуаций. И, кроме того, это должно быть зрелищно! Яркие паруса, солнце, ветер, крики болельщиков… — Дождь… — добавил гном. Анри пожал плечами. — Ну и дождь, подумаешь! Зрители под навесами, а на борту ты все равно мокрый как мышь от брызг, да и от того, что бегаешь. Я выпустила колечко дыма и сказала: — Вернемся к регламенту скачек, о яхтах поговорим в другой раз. — Да, прощу прощения… Итак, главный день — последний, пятый. Начинается он торжественным выездом его величества и наследного принца на лошадях — победителях прошлого года. Кстати, в этом году под его высочеством Леопольдом будет трехлеток из нашей конюшни, — тут Анри смешно надулся, — который в прошлом году выиграл гладкую скачку. Ну, ясное дело, фанфары, герольды, дамы бросают цветы… — Эрхэм Грунгах, а вместе с цветами не полетит, например, какая-нибудь огненная стрела или что-то еще более смертоносное? — вежливо поинтересовалась практичная Валери. — Видите ли, госпожа Дюнуа, на его величестве и принце Леопольде универсальные щиты, а также купол над нолем ипподрома. — Орк улыбнулся, сверкнув клыками. — Я бы не советовал кому бы то ни было пробовать… как вы сказали, что-то смертоносное. Ни магическое, ни физическое. — Но цветы же долетают? — Долетают. До купола. — А-а, ну ладно. Рассказывай дальше, трубадур! — Дальше… Ты меня сбила! А, так вот: торжественный выезд, затем его величество поднимается в свою ложу, и начинается главное конное состязание на кубок короля. Лошади от четырех до шести лет, дистанция три километра, жокеи весом до шестидесяти килограммов, скачка с препятствиями. Это самая сложная формула, поскольку помимо высоких барьеров на дорожке будут рвы, заполненные водой. Проводится в два этапа: сперва общий, обычно это семь-восемь лошадей в каждом из трех заездов, потом девятка победителей. Ну и вечером бал, награждение победителей и приз дамам за лучшую шляпку, присуждаемый принцем. — Шляпку? — Валери была потрясена. — Шляпку?! А предупредить меня было нельзя? — Что ты волнуешься? — Анри пожал плечами. — Сейчас сходим и купим. — Я тебе этого в жизни не прощу! — холодно ответила Валери и повернулась ко мне. — Госпожа профессор, в чем наши функции? — Вы должны найти на трибунах семь девушек, которых уже знаете, и показать их почтенному Гарланкеру. Лучше, если это произойдет в первый день, но тут уж как получится. Ну и далее смотреть в оба, мало ли что. Жить вы будете… — У моей семьи дом в Довиле, так что мы остановимся в Отель де Буа, — поспешно ответил Анри. — Не спорь, милая, так будет удобнее для работы. — Хорошо. — Я кивнула. — Фенгари, тебе забронирована комната в пансионе «Молот и секира», вот билет на поезд, как ты просил, — с двумя местами для багажа. — А как же иначе? — Борода гнома воинственно встопорщилась. — У меня бумага особая, может, в вашем этом Довиле и нет такой. И краски специальные для портретов, я же не маляр какой!.. — Хорошо-хорошо, надеюсь, двух багажных секций достаточно для всего этого. Место на трибуне тебе не нужно, будешь сидеть в ложе семейства Буа-Траси. — А вы, госпожа профессор? — в один голос спросили студенты. — А я вас найду! Все, идите, собирайтесь! Когда мы остались вдвоем, Грунгах посмотрел на меня с легкой усмешкой и приподнял бокал с вином. — Если бы у тебя не было собственных детей, внуков и правнуков, я подумал бы, что это что-то вроде замены. Я немного смутилась. — Ну, у меня уже даже правнуки взрослые. И потом, хорошие ведь ребята, первые в своем потоке! — Конечно, хорошие, я и не спорю. Просто ты их так трогательно опекаешь… Ладно-ладно, не будем об этом, поговорим о деле. Итак, трех ты вычеркнула? — Да. — А среди оставшихся семи, сознайся, у тебя есть фаворитка? В ответ я лишь пожала плечами. Конечно, есть, но я и себе самой ее не называю пока… Трибуны сверкали яркими красками в солнечных лучах. Анри не упомянул еще об одном правиле довильских скачек — в первый день все дома Галлии, имеющие свои ложи на этом ипподроме, надевают одежду в средневековом стиле и обязательно фамильных цветов с гербами. Очень удобно, кстати, если хочешь скрыться: снял, к примеру, золотой с зеленым плащ, надел обычные джинсы и уходи на трибуны для зрителей. Никто не найдет. Примерно так я и поступила. Села на скамейку, достала трубочку, поделилась табаком с соседом-сыроваром, попросила огонька у рыбака, сидящего рядом выше, и потихоньку включилась в беседу. Говорили, ясное дело, о ставках, фаворитах и шансах того или иного участника, но вообще в гладких скачках особых сюрпризов не ожидалось. Ухо у меня дернулось, когда где-то сзади прозвучало знакомое прозвище — Старая Мадам. Госпожа Ролон де Касси оклемалась, и настолько, что намерена лично просить его величество проявить снисхождение к ее правнучке Лилиане. — А в чем девица виновата? — спросила я лениво. — Э, дамочка, вот и видно, что вы не здешняя. Лилиана не первый год здесь, на ипподроме, дела крутила, ей, почитай, все жучки дань платили, да и пара больших букмекерских контор вроде ей принадлежала. — Да ну? Видела я эту особу, ей лет двадцать с небольшим, когда ж она успела? — Сколько? Это кто вам так сказал? Или вы верите тому, что в паспорте написано? — хмыкнул усатый дядька, по цепкости взгляда смахивающий на таможенника. — Лилиане семь лет назад тридцать стукнуло, просто выглядит такой свеженькой. Хм. Странно… Амулета свежести у нее не обнаружили, да и забирают все амулеты при аресте. А когда я посмотрела на достойную правнучку Старой Мадам через потайное окно допросной комнаты, выглядела она даже моложе двадцати! — Магичка, что ли? — с досадой я выбила остатки табака из погасшей трубки. — Насчет магии не знаю, только дед ее по отцу в свои сто с лишним и на пятьдесят не смотрится. — Это который весь больной и в круиз отбыл для лечения? — Да он такой же больной, как я королевский племянник! — хмыкнул усатый. — Дела у них в империи Майя, вот и отправились. Дай-ка мне, подруга, еще твоего табачку, хорош! Это у тебя что, «Капитанский»? — Нет, — машинально ответила я. — Клакаманнширский «Петерсон». Бери еще да расскажи мне, кто где сидит на трибунах для знати, ты в курсе?