Сколько же времени она провела под дождем? И зашла бы она в лес, если бы приняла его руку? Это уже было чересчур! Одно дело видеть кошмары, лежа в собственной постели, и совсем другое, когда морок переплетается с реальностью и невозможно более различить, где дурман, а где явь, и упадет ли Регина в реальности в глубокую пропасть, если шагнет в нее во сне. Ровена накинула на дрожащую Регину свой плащ и магией прикосновения впустила в нее тепло, чтобы она поскорее согрелась. Ведьма что-то говорила, пытаясь перекричать шум дождя, но Регина слышала лишь его голос, снова и снова повторяющий одни и те же слова: «Тьма – это дар». Глава 22 Лето попрощалось последним теплым дуновением и упорхнуло, забрав с собой свежесть трав и благоухание цветов. В ирландские леса ступила осень и раскрасила листву в цвета сентября. Наступил Мабон, а значит, минул ровно год с того дня, как Регина покинула мир обычных людей, оставила дом и присоединилась к сестрам ковена, разменяв себя, как монету, на замену матери. В обычный день осеннее равноденствие принесло бы ведьмам небывалую радость, но только не в этом году, когда то и дело спокойствие нарушалось очередным происшествием. Керидвена приняла стоическое решение не ступать в лесные владения, от греха подальше, и ведьмы ковена верно следовали введенному правилу: не казали носа дальше беседки во внутреннем дворике и только опасливо посматривали на чащу, где таилась незримая угроза. Пускай на носу был Самайн, важная дата в колдовском календаре, а все же бедная Эслинн, единственная не познавшая ритуала Пробуждения сил, так и не пройдет обряд посвящения, не раскроет весь потенциал до следующего года. Она, конечно, расстроилась и уже несколько дней ходила, как в воду опущенная, удрученная, и ее можно было понять. Однако сегодня в расстройстве и смятении пребывали все, ибо именно в день радости и даров у ведьм пал весь скот. Неизвестный мор, загадочно проникший в тела коров, коз и свиней, отравил их кровь и умертвил плоть. Всего за одну ночь погибло все поголовье, оставив ведьм без пропитания. Смертоносная длань Темного накрывала ведьмины земли, а его гнилостное дыхание отравляло их. Воспитанницы ковена собрались вокруг смердящих трупов, а старейшины изучали животных, пытаясь понять, откуда взялась губительная хворь. Регина прикрыла нос ладонью, прячась от невыносимой вони. – Ох, не к добру это, не к добру, – причитала Наталка, отвечавшая за скот. Ведьма не могла сдержать слез и сидела на траве в полнейшем ступоре. – Надеюсь, мастер Альтамир поможет нам, иначе ковену не избежать голодных дней… И только Регина мысленно радовалась возможности воспользоваться ситуацией в свою пользу, ведь лучшего момента для недолгой отлучки и придумать нельзя. Не зря ведь она в течение пары недель заучивала заклятье Кэссиди наизусть? Пока старейшины толпились кружком вокруг плачущей Наталки и гниющей плоти животных, Регина незаметно выцепила из толпы Кэссиди и потащила в сторону, чтобы никто не услышал их разговора. – Кэсс, нужно действовать, – решительно выговорила Регина, сразу взяв быка за рога. – Пока все заняты новой бедой, мы можем незаметно улизнуть ненадолго и… Кэссиди скептически свела брови вместе и недовольно вздохнула: – Регина, мы это уже проходили… Ты что, забыла, чем все обернулось в последний твой визит к Гвендолин? Мало тебе боли было? Регина затрясла головой. – В этот раз все иначе. Я готова узнать правду. Но мне нужна ты! Без тебя я не справлюсь, не вынесу ее тяжести. Ну же, Кэсс, прошу! Пойдем со мной! Регина видела колебания соседки, смотрела на нее блуждающим взглядом и никак не могла решиться. А ведь в таверну прошлой осенью Кэссиди вела ее уверенной рукой… – Ну, ты чего? – спросила Регина недоумевая. – Помнишь, что мы пообещали друг другу? Кэссиди взмахнула ресницами и тихо пролепетала: – Что поможем друг другу докопаться до правды. – Бинго, – цокнула Регина языком. – Неужели ты не хочешь узнать, что на самом деле стало с твоей мамой? – Почему ты так уверена, что Гвендолин ответит на все твои вопросы? – Кэссиди недоверчиво сложила руки на груди. – Ведь в нашем распоряжении будут считаные крохи – секунды! – Я не знаю этого наверняка, – ответила Регина. – Но, если не попробуем, будем терзаться дурацкими домыслами до скончания веков. Она выжидающе смотрела на подругу, все еще не понимая ее нерешительности. Чего она так опасается? Или боится встречи с потенциальной убийцей матери? Регина отсчитывала в уме долгие мгновения, пока Кэсс не изрекла: – Черт с тобой, пойдем и выясним все, наконец. Регина одарила ее хитрой ухмылкой, и вместе они незаметно прошмыгнули за угол замка, а затем легкой поступью лисиц скрылись в чаще леса. Вдвоем они создали портал и застыли в нерешительности перед прозрачной завесой. Регина не скрывала волнения перед встречей с матерью, которую она не видела год, но с которой очень надеялась, хотя бы временно, снять тлетворное Забвение. – Ну что, готова? – спросила ее Кэссиди. Они взялись за руки, сплели пальцы. – Сама ведь меня притащила сюда, так что теперь не тушуйся. Регина вдохнула поглубже и ответила: – Готова. И друг за другом они шагнули в портал. Призрачное зеркало колыхалось в пространстве еще пару мгновений, а затем исчезло. В Бэйквелле, в центре маленького городка, был самый разгар ярмарки. Регина, выросшая среди людей, заметно отвыкла от городского шума, от толчеи на улицах и быстротечного ритма, и сейчас трепетала от одной только мысли вновь окунуться в свою прежнюю жизнь. Выйдя из портала в глухом закоулке, девушки, одна за другой, двинулись в сторону вытянутой площади, сплошь усеянной чередой разноцветных палаток и шатров с зычными зазывалами у прилавков. Их поглотила толпа снующих туда-сюда людей и обтекала волнами. Регина не почувствовала, как они с Кэссиди разделились, и лихорадочно выискивала глазами среди десятков незнакомых лиц единственное родное. Она шла мимо палаток и давалась диву: чего только не было здесь! И старинные часы, которые предлагали за бесценок, и рукодельные причудливые маски, продававшиеся в преддверии Самайна. Люди – странные существа: любят отдавать деньги за безделушки. Хэллоуинские маски выкинут сразу после праздника, а редкие антикварные часы носить не станешь, из страха разбить или потерять. Но тем эти вещи и прекрасны: они дарят ощущение чудесного мгновения, ухватив которое становишься чуточку счастливее. Регине так и хотелось купить хоть что-нибудь, на память о знаменательном возвращении домой, но карманы ее были безнадежно пусты, а пользоваться магией, чтобы утащить что-то задаром, ей претило. До чего же странно было жить в мире, которым не правят деньги! Регина как раз засмотрелась на то, как фокусник выдувал внушительного размера мыльный пузырь на потеху детям, что столпились вокруг него, когда сзади ее за локоть дернула подруга. – Кажется, я нашла ее! – сказала Кэссиди, сверкнув огнем ликования в глазах, и потянула девушку за собой, вглубь толпы. – Ты уверена? Регину снедали сомнения. Могла ли мама и в этом году принять участие в ярмарке или же заклятье Забвения так сильно исказило ее личность, что Гвендолин оставила дом, собрала вещи и уехала куда глаза глядят? Ничего, кроме слепой надежды, у Регины не было, и пусть шанс отыскать ее здесь, среди праздничной суеты, был ничтожно мал, она все же воспользуется им и обойдет каждую палатку, высматривая знакомую фигуру, покуда хватит времени. Кэссиди вела ее уверенно, нисколько не сомневаясь в правильности своих слов. Несколько минут они с трудом протискивались через толпу, пока подруга резко не затормозила в отдалении от палатки, прилавок которой был плотно заставлен баночками и стеклянными пузырьками. А за прилавком взаправду стояла Гвендолин. – Когда я увидела ее здесь, то сразу поняла, что она твоя мама, – шепнула Кэссиди ей на ухо. – Вы почти копии друг друга. Очарованная Регина не могла отвести глаз и стояла, не шевелясь, словно боялась спугнуть этот миг. Люди нечеткими тенями проносились мимо нее, задевали плечом, толкали локтями, но она не сдвигалась с места. Регина столько раз представляла себе момент, когда вновь увидит маму, мечтала об этом почти каждую ночь, погружаясь в сон. И вот она, в двух метрах от Регины, живая, настоящая! Гвендолин общалась с покупательницей, показывала той баночки со снадобьями и бальзамами, а Регину прошило насквозь чувство дежавю, сшибающее с ног. Всего год назад они варили эти бальзамы, придумывали состав и клеили винтажные этикетки на баночки, нередко проводя за таким занятием ночи напролет. Мама улыбнулась, словно подумала о том же, и Регина чуть не задохнулась от переполнявших ее чувств. – Ну же, не стой столбом! – подтолкнула ее Кэсс, и она подалась вперед. Сейчас или никогда. Настало время сложить кусочки пазла воедино и узнать правду. Регина выждала, пока Гвендолин попрощается с покупательницей, и робко подошла к прилавку. Изо всех сил она пыталась не поддаваться эмоциям и сохранять ледяное спокойствие. После ночных кошмаров, после путешествий вглубь себя так странно было видеть маму наяву, что казалось, это сон, дурман, навеянный чьей-то рукой. Но оплошать сегодня никак нельзя! Другого шанса ей может уже не представиться. – Чем я могу вам помочь, мисс? Вопрос матери вывел Регину из мимолетного оцепенения. Хоть она и знала, что Гвендолин совсем не помнит ее, слышать подобное обращение все еще было горько и больно. – Ты… Вы меня правда не помните? – спросила Регина, делая еще один шаг вперед. Ей нужно было удостовериться. Гвендолин виновато улыбнулась и ответила: – Простите, в день я вижу много разных лиц, но вас бы я точно запомнила! Лицо ее озарила добродушная улыбка, а вьющийся черный локон выскользнул из-за уха, как случалось всегда. Каждый жест был частью Регининого существа, был родным и любимым. Теперь же знакомые движения пробуждали лишь глухую боль. Она уже не понимала, кто стоит перед ней – запутавшаяся поруганная ведьма или убийца, чья рука не дрогнула, ведомая тьмой? – Тогда я вам напомню, – ответила Регина, притянулась поближе к Гвендолин и стиснула виски матери в своих ладонях. Регина прикрыла глаза и прошептала, так тихо, чтобы слышали лишь мама и ветер: «То, что утеряно, и то, что забыто, Твердой рукою тебе возвращаю. Морока след, забвенья покров С тебя я снимаю». Женщина вздрогнула от неожиданности, но затем обволакивающий шепот заставил ее расслабиться и чуть обмякнуть в руках дочери. Гвендолин закрыла глаза, слово за словом впитывалось в ее тело, разум, встраивало недостающие фрагменты в искромсанную память. И когда Регина оторвала руки от головы матери, с надеждой взглянула в ее растерянное лицо, Гвендолин прозрела. Она вспомнила. И ужас наполнил ее пронзительные синие глаза. – Регина?.. – пролепетала она, рассматривая дочь, которую не видела целый год. Она вышла из-за палатки и устремилась обнять ее, но, сама того не ожидая, Регина отстранилась. Гвендолин замерла на месте. Отсчет пошел. – Мама, у нас мало времени, – быстро проговорила Регина. Она так и слышала щелчки секундной стрелки в голове. – Мне нужно, чтобы ты ответила всего на один вопрос. Гвендолин непонимающе уставилась на Регину, а потом перевела взгляд на Кэссиди, стоявшую позади Регины. От румяного лица матери отлила кровь, глаза расширились, зрачки сузились и стали с крохотную песчинку.