Работа пыльная, скучная и нудная. Эдуард с Ленорой помогали нам первое время, но давящая атмосфера архива сводила на нет все веселье и хорошее настроение, с которым мы пришли сюда впервые. Очень скоро у них нашлись более важные дела, и друзья если и заглядывали к нам, то ненадолго, торопясь сбежать. Мы не обижались. Сами бы сбежали из этого унылого места с радостью. Оставалось еще неделю продержаться. Как я ни уговаривала Хелен не ходить со мной, она упрямо шла и помогала. Я ей была за это очень благодарна, потому что одной тут было жутко. Магические светильники не разгоняли тьму, а лишь отодвигали, и она копилась в углах, как притаившийся хищник. Любой звук в огромном помещении казался слишком резким и лишним. Мы даже не разговаривали между собой, а если и перебрасывались словами, то едва ли не шепотом. Зато реферат для лорда Лоу я уже написала и оформила, но не спешила сдавать, чтобы еще чего не задал. С него станется! И пусть несколько часов в день в архиве казались вечностью, я не роптала. Это было мелочью по сравнению с наказанием Абигайл. Авторитет красавицы сильно упал. Теперь за ее спиной шептались, а вслед неслись смешки. Кто-то даже осмеливался бросать: «Вонючка!» Тихо и исподтишка, но от этого не менее обидно. Поговаривают даже, что она умоляла отца перевести ее в другую школу, но тот пока был непреклонен. Слишком престижна школа в столице, чтобы из нее уходить. Я бы даже пожалела Абигайл, если бы не все ее подлости в прошлом. – Апчхи! – еще раз чихнула, подтянув к себе очередную коробку и смахнув с нее пыль. Открыв, обнаружила какие-то листы с записями, писчие принадлежности с давно высохшими чернилами, разный хлам, несколько книг. И вот на них я обратила особое внимание. Пролистав, положила на стеллаж, соответственно разделам. Раз в неделю библиотекарь спускался и смотрел, что мы нашли. Кое-что забирал с собой и вносил в реестр. А ненужное оставлял пылиться на полке. В остальные дни он просто давал нам ключ или забирал его. Время, которое мы проводили в архиве, контролировалось следилкой на входной двери. Вернулась опять к коробке. Оставалось самое неприятное – просмотреть записи и определить, важное это или нет. Листы вывалились из кожаной папки, завязки которой развязались. Они были частично сшиты между собой и исписаны мелким убористым почерком. Вытащив всю папку, смахнула с нее пыль и прочитала практически стертое имя владельца. Ранктор. Что-то знакомое. И тут меня осенило – это же основатель Великой Терраллийской школы! Это же его личные записи! Заинтересованная, я села на одну из закрытых коробок и принялась просматривать написанное, листая страницы. От усталости уже текст в глазах начал двоиться. Взгляд зацепился за одно знакомое слово – улленару. Где-то я его уже слышала. Напрягла память, и как вспышка – события на ярмарке. Точно! Подслушанный разговор. Неизвестные говорили о нем. Я стала читать более внимательно, но буквы прыгали перед глазами, то расплываясь, а то вновь обретая резкость. Местами чернила выцвели, или я просто уже настолько устала, что не могла разобрать слова. Что-то о статуе, о шаре. Но при чем тут улленару? Я оторвалась от чтения, вспоминая, как Адриан говорил о том, что улленару – артефакт, ведущий к Пяти Великим Вратам. Вроде он дает возможность увидеть их. А что такое Пять Великих Врат? Это мертвые порталы, оставшиеся с незапамятных времен, когда правили Ушедшие. Ходят легенды, что если найти Пять Врат, то они укажут путь к Шестым. И тогда откроется путь в иные измерения. Но мне кажется, это скорее выдумка сказителей. – Хелен! – окликнула подругу, которая возилась неподалеку. – А? Ой, Лиз, смотри, я чей-то дневник нашла! С цветочками. – А я вон чего, – помахала парой листов. – Слушай, у тебя зрение еще не того? – Я чувствую себя кротом, – вздохнула Хелен. Она отряхнула руки и подошла ко мне ближе, сопровождаемая одним из летающих круглых светильников. Я подвинулась, освобождая место рядом с собой. Ничего, коробка крепкая, а мы худенькие. – Чего тут? Я молча сунула ей листы. Хелен подвинула их ближе к лицу, недоуменно вздернула брови. – Лиз, кажется, ты перетрудилась. Зачем мне старинные рецепты супов? Я едва не закашлялась. Она издевается? Какие рецепты? Забрала у Хелен листы и еще раз присмотрелась. «Я знаю, что огромная ошибка прятать его далеко… возьмите три ложки острого перца и медленно вмешайте в бульон». – Волшаночки-мамочки! – прошептала я тихо. – Кажется, и правда доработалась… – Что такое? «Эта осень опять холодная, из-за погоды приходится переносить испытания в подземный полигон… шар… возможно открыть… улленару необходимо сохранить… а теперь добавьте маринад… мясо необходимо порезать на кусочки…» – Лиз, ты меня пугаешь, – призналась Хелен. – Что такое? – Да я так, – пробормотала озадаченно. – Так это рецепты? – Ну… – Подруга взяла у меня еще несколько листов, просмотрела. – Да, старые рецепты. Может, кто-то из учителей читал или повар для себя записывал. Да зачем они тебе? Будешь в супчиках Гловеру упражняться? Я замахнулась на нее шутливо остатками обложки. На ней мелькнула полустершаяся надпись «Записи. Прочее». Про супы ничего не было. Может, я правда схожу с ума? – Лиз, да что ты так на эти рецепты уставилась? – Ничего. Это я так, подумала, что шутка. Хелен на меня как-то странно посмотрела и сообщила, что нам обеим точно пора на воздух. А то вон некоторые уже заговариваются. Листы я сложила по порядку и сунула обратно в папку. Сделала вид, что понесла в ту кучу, куда складывали мусор, а сама незаметно сунула находку под мантию, за ремень. Сама не знаю зачем. Но Хелен не видела в записях того, что видела я. Почему? Мне нужно посоветоваться с Адрианом. Он единственный из старших классов, кого я знаю и кому доверяю. За прошедшее время наша переписка стала делом привычным и чем-то необходимым. По крайней мере, для меня. Убедившись, что Хелен заснула, я осторожно открывала дневник и писала. И ждала ответов, легких и ироничных. Почти каждое утро я просыпалась раньше будильника и первым делом лезла под подушку. Если бы не эта переписка, я бы сошла с ума от тоски, запертая в школе. Выходить в город мне было все еще запрещено. Пару недель назад отец приезжал за мной, чтобы я провела выходные дома, но я сама отказалась выходить к нему, обиженная на родителей. Вопрос с моей помолвкой так и оставался в подвешенном состоянии. Гловер не подходил ко мне, заняв выжидательную позицию. Все еще ждал, что я сдамся и приползу к нему с просьбой вывести меня в город. Но я держалась стойко. Нужные мелочи покупали друзья, как и подкармливали чем-то вкусненьким из города. Учеба и отработка занимали все мое время, а отдушиной было общение с Адрианом. Он не ограничивался только перепиской, присылая время от времени доставкой букетики цветов или милые безделушки. У меня появилась целая коллекция котиков. Статуэтку пузатого рыжего кота в очках, читающего книгу, доставили после того, как я упомянула, что допоздна засиделась за учебником. Котика с мышкой в лапе – после моего рассказа об отработке в архиве. Каждый раз я не знала, чего ожидать, разворачивая переданный подарок, доставленный на проходную школы. Больше всего любила котика с фонарем в лапах – магический светильник для чтения книг. – Хватит на сегодня, – сказала я Хелен. – Каждый раз, когда выхожу отсюда, чувствую, как на мне осел толстый слой пыли, – пожаловалась подруга, и громко чихнула. – Будь здорова! – Ага, будешь здесь. Не понимаю, и от кого они закрывают этот хлам? – проворчала она, наблюдая, как я запираю дверь архива. – Сюда же по доброй воле никто не сунется. – Это точно, – согласилась я. Сумрак коридоров нес в себе холод, пробирающий до дрожи, а гулкое эхо шагов действовало на нервы и заставляло невольно ускорить шаг. Мы поднялись к библиотекарю и отдали ключ. Затем пошли к себе. Не сговариваясь, я пропустила Хелен первой в душ – после работы в архиве мы всегда купались, смывая с себя затхлый воздух и пыль. Сама же вышла на террасу и вдохнула полной грудью уже морозный воздух. По утрам вода в нашем бассейне покрывалась тонкой коркой льда. Скоро зима, и я голову ломала, как пережить экзамены. Сила не давалась, как и прежде. Порой я ощущала ее на кончиках пальцев, но между мной и водой как будто находилась незримая стена, не пропускающая мою магию. Стихия, подвластная родителям, отказывалась отвечать на мой призыв. Тяжко вздохнув, я поежилась и вернулась в теплую комнату. Сняв мантию, достала принесенную из архива папку. Хватит киснуть, лучше разберусь, что не так с этими записями. Села за стол, а для лучшего освещения еще и котика подвинула, направив свет магического фонаря на страницы. Во-о-т, теперь намного лучше! Развязав завязки папки, открыла сшитые листы. На них увидела рецепты, но стоило начать вчитываться, как буквы начинали двоиться и поверх проступал другой текст. Что за ерунда?! Я раньше с такой магией не встречалась. Заинтригованная, стала читать размышления Ранктора. Если честно, мало что поняла из них. Заскучав, начала листать, дойдя до выпавших листов, где речь шла об улленару. Читать стало на порядок сложнее, буквы прыгали перед глазами, накладываясь друг на друга. Я до рези напрягала глаза, стараясь уловить смысл. Подтянув к себе чистый лист бумаги, не глядя стала записывать отрывки фраз, что удавалось прочитать. Ага, вот и знакомые строки. «Я знаю, что огромная ошибка прятать его далеко», потом шло: «улленаро нужно сохранить любой ценой», «огромная ответственность», «передать потомкам», «шар в моих руках»… А-а-а! Больше не могу! Отстранившись, я потерла слезящиеся глаза. В них как будто песка насыпали. Перечитала написанное на листе, и захотелось это хоть с кем-то обсудить. Достала из сумки дневник и написала Адриану: «У тебя есть минутка?» Тишина… Я не надеялась, что он мне сразу ответит, не всегда же он под рукой, но очень хотелось. Чем дольше не было ответа, тем настойчивее в голову лезли разные мысли. Глупости, конечно, но ведь завтра выходные, и большинство из нашей школы сбежали в город отдыхать, наслаждаясь свободой. Наверное, и Адриан с друзьями гуляет… Я захлопнула дневник и вышла на балкон проветриться. Нужно перестать себя накручивать. Я просто очень скучаю по нему и хочу встретиться. Наша прогулка на ярмарку ярким светом скрашивала тусклые дни, но постепенно воспоминания затирались. Издевка судьбы, мы теперь в одном городе, а, как и прежде, не можем увидеться. Нужно дождаться зимних каникул. Родители должны забрать меня домой, и там уж я придумаю, как встретиться с Адрианом. Немного помечтав и проветрившись, я вернулась в комнату и замерла. Возле стола стояла Хелен, держа лист с моими записями. – Лиз, это что такое?! – спросила она потрясенно, подняв на меня удивленные глаза. – И эта папка с рецептами… Ты зачем ее с собой взяла? – Это не рецепты, Хелен, – призналась ей. – Сквозь них другой текст проступает. Я думала – с ума схожу, и взяла с собой, чтобы разобраться. – А почему мне ничего не сказала? – обиделась она. – Прости. Ты же видела в них просто рецепты и у виска бы покрутила, скажи я тебе, что хочу их изучить. – Это ты выписала? Покажи откуда? Я подошла к папке и, полистав, открыла лист, над которым работала. – Рецепт бобового супа, – разочарованно произнесла Хелен, отстраняясь от страницы, в которую едва ли носом не ткнулась. Она ее крутила, вертела, даже магию свою призывала, но без толку. – Прочитай! – сунула мне страницу. – Дай отдохнуть, буквы расплываются в глазах. – А ты знаешь, кто это написал? – спросила она, еще раз пробегая глазами мои записи от руки. – Ранктор. – Тот самый?! – Ага. Как думаешь, может, показать их ректору? – С ума сошла? Ты вообще головой думаешь! – А что такое? – обиделась я, не понимая, почему она на меня так набросилась.