– За то, что заступилась. – Шлупошти! – Я проглотила кусок и уже более внятно произнесла: – Глупости не говори, Хелен. Эта выскочка давно напрашивалась. Какое ей дело вообще?! – Это же Абигайл. – И что? – пожала я плечами. – Она – Абигайл, я – Элизабет, ты – Хелен. Разница только в именах. Мы все маги, мы все весной получим волшана. Не вижу причин бросаться подобными словами. Видимо, Абигайл не умеет дружить. – Она общается только с теми девочками, кто на равном с ней уровне или зависит от нее. – Слышала, но это ненормально. Это не дружба, а… а… – Оно самое, – кивнула Хелен, подчищая тарелку булочкой. – Например, отец Изольды Крайтон держит сеть ювелирных магазинов, с ней Абигайл мила и вежлива. А вот у Алисии Хейли отца нет, а мама трудится у родительницы Абигайл, в бутике одежды. Да, она считается директором, но сама понимаешь… потому Алисия у Абигайл фактически на побегушках. Хелен одним глотком допила морс и прошипела сердито: – Мы тут школами воюем, а сами тоже хороши. Я быстро огляделась, но следилки не увидела. Видимо, спряталась куда-то. Надеюсь, Хелен ничего лишнего не скажет! Но та сегодня и не была особо разговорчивой. Доела и сама кинула остатки в мусорное ведро у двери. Там тут же зачавкали, потом сыто рыгнули, и все затихло. В итоге мы продолжили делать уроки уже вместе. Притихшая Хелен подсказывала мне варианты рун и заклинания на хольдо, пытаясь помочь мне с практической магией. Я шипела сквозь зубы ругательства и мысленно считала, сколько же дней осталось до весны. Пятнадцать лет, инициация, призыв волшана и остальные прелести жизни. Ночь прошла отвратительно. Я все думала о наказании, думала, что скажу родителям, если меня выгонят. Иногда проваливалась в сон, но тут же просыпалась, так как казалось, словно вокруг меня нечто шарит невидимыми лапами. Не хотелось думать, кого или что именно эти лапы ищут. Перед глазами почему-то светилось слово «улленару». Подушка разогрелась, я уже лежала и мечтала, чтобы поскорее наступил рассвет. Он наступил, когда я опять забылась тревожным сном. Очнулась, испуганно сев на постели и быстро дыша. Показалось, что над ухом кто-то громко произнес мое имя. Но взглянув на мирно спавшую Хелен, поняла, что это был всего лишь сон. Надо бы в лечебное крыло сходить, попросить что-нибудь от кошмаров. Прямо сегодня и пойду, если не выгонят. Глава пятнадцатая – Не трясись. – Не трясусь. – Трясешься. – Хелен разглядывала меня поверх чашки с чаем. – У тебя такой вид, точно ты снежного человека увидела во всей красе. Я икнула. О снежных людях, что живут далеко в Северном море, ходило множество слухов. То они – карлики, которые ездят верхом на огромных белых животных, то – двухметровые великаны, сплошь покрытые густой светлой шерстью. В любом случае страшилка для детей знатная. Мы сидели в столовой, сейчас забитой до отказа. Утром пришло разрешение выйти из комнаты. Я чувствовала себя почти звездой, на равных деля внимание зрителей с Абигайл. Но если та сидела с видом мученицы, то я, наверное, скорее напоминала спокойного удава. Хотя внутри, конечно, была далеко не спокойна. – А Леонар так и не подошел, – шепнула Хелен. Да, Гловер сидел в самом дальнем конце столовой, делая вид, что меня не знает. Пару раз я заметила, что он что-то объясняет друзьям, взмахивая рукой в мою сторону, и морщится. Я тоже поморщилась. Да уж, великолепный выбор родителей на роль будущего мужа. Надеюсь, мне все же удалось отвратить его от себя. А после уроков состоялось общешкольное собрание. Никто не знал его причины, но когда в огромную аудиторию вошли леди Грин, лорд Лоу и ректор – лорд Уорд, – я кожей ощутила, что всех собрали из-за меня и Абигайл. – Минуточку внимания! – произнес ректор, и разговоры стихли. – Вчера в нашей школе произошел неприятный инцидент. Вопиющее нарушение устава, если сказать точнее. Все вы, поступая в стены школы, в первую очередь являетесь учениками, равными в своих правах. Мы стараемся привить нашим учащимся такие понятия, как уважение друг к другу, взаимопомощь, поддержка. Выпускники Мимамо – гордость королевства. Лучшие маги, служащие примером подражания во всем. Прискорбно, что многие забывают об этом, а также о своих манерах. Бетелл, Килей, подойдите к нам. В повисшей тишине раздались звуки отодвигаемых стульев и наши шаги. Сердце сжалось от страха. Кажется, нас все же ожидает исключение. – Абигайл, ваше поведение неприемлемо. Вы оскорбили честь и достоинство своих одноклассниц. Я требую, чтобы вы принесли извинения. Абигайл вскинула голову. Я готова была услышать слова протеста, возмущения, что я на нее напала… Но ректор добавил: – Или можете покинуть школу. Она поникла и, опустив голову, тихо произнесла: – Хелен, Элизабет, приношу свои извинения. – Бетелл, даже я плохо слышу, – произнес лорд Лоу. Скрипнув зубами, Абигайл повторила сказанное. – Громче, Бетелл. Громче, – потребовала леди Грин. – Ваши оскорбления вчера слышали многие, так пусть и извинения все услышат. Залившись краской, Абигайл произнесла слова извинений. – Вы вчера жаловались на неприятный запах, – продолжил ректор. – Хочу показать вам, что это такое. Вы назначаетесь на отработки в конюшни – убирать навоз и ухаживать за лошадьми. На месяц. – Что?! – ахнула Бетелл, в неверии глядя на ректора, но тот был суров. – Умейте отвечать за свои поступки. Если вас что-то не устраивает, мы не задерживаем вас в стенах школы. Он ждал, но возражений не последовало. С дрожащими губами Абигайл склонила голову. – Теперь относительно вас, Килей. Вы недавно к нам перевелись. Может, в провинции и принято выяснять разногласия на кулаках, но в стенах школы делать это неприемлемо. Такое поведение недостойно ученицы Мимамо, да и просто воспитанной леди. Так как вам уже назначили отработку на месяц в архиве, напишете также реферат на сто страниц о правилах поведения в обществе для леди, коль вы о них забыли. Я сжалась, ожидая продолжения, но ректор молчал. И все? В неверии посмотрела на ректора, но тот уже обводил взглядом притихших учеников. – Запомните, это касается всех. Я не потерплю грубости и неуважения. Вы – будущие маги, и достойные из вас получат гордый статус выпускников Мимамо! Мы желаем объединить вас под сенью этих стен, чтобы вы, выпорхнув на просторы королевства, сохранили в себе дух единства, дружбы и поддержки. Нас с Абигайл отпустили на место, а ректор еще минут десять говорил речь, но за шумом в ушах я практически ничего не слышала. Поверить не могла, что так легко отделалась. Мне – реферат, а Абигайл – навоз. Есть все же высшая справедливость на свете! Кап… С тихим шлепком упала следилка леди Грин, превратившись в обычную каплю воды. Ректор закончил речь и удалился. Лорд Лоу сказал нам зайти к нему и получить расписание отработок, и они с леди Грин ушли. С их уходом возобновились разговоры, сейчас напоминая растревоженный улей. Я бросила взгляд на Абигайл, но та сидела с побледневшим лицом, кусая губы и явно ничего не видя перед собой. А вот я злорадные взгляды ее так называемых подруг заметила. – Видишь, а ты боялась! – радостно заметила Хелен. – Эта противная Бетелл наконец получила по заслугам, – с удовлетворением произнесла Ленора. – Мне интересно, долго ли ее свита продержится с ней за одним столом, – хмыкнул Эдуард. – Запах навоза въедается, и его трудно убрать. – Она скорее умрет, чем унизится просьбой о помощи к воздушникам, – поддакнула Ленора. Но меня трудности Абигайл заботили мало. Сейчас меня не пугал ни архив, ни реферат, готова хоть десять таких написать, лишь бы еще раз увидеть выражение лица мерзавки, когда она услышала про конюшню. – Я помогу тебе в архиве, – твердо произнесла Хелен, и я взглянула на нее с благодарностью. – Мы тоже поможем, – вызвались Эдуард с Ленорой. – Спасибо вам! Я сглотнула комок в горле, растрогавшись. Все же у меня замечательные друзья! * * * Три недели спустя – Апчхи! – Пчхи… – вторила мне Хелен, скрытая стеллажом. У нас от пыли уже аллергия развилась. Кажется, в архиве не убирались с тех пор, как случился раскол школ. Местами мы замечали попытки навести хоть какой-то порядок, но они были островками в море царящего здесь хаоса. Между стеллажами с книгами стояли коробки с личными вещами преподавателей, которые те по тем или иным причинам вынесли из своих кабинетов или комнат. Нужно было отсортировать книги в одну сторону, артефакты в другую, хлам в третью, а личные вещи, которые уже превратились в ветошь, определить на выброс.