Первые несколько ночей я проревела в подушку. Эсси тихо сидела рядом и поскуливала. Только понимание, что от моего настроения зависит и ее, заставило меня сцепить зубы и прекратить слезы. Сама выбрала путь. Я стану магом! Помогать в оранжерее мне неожиданно понравилось. Она занимала внушительный участок позади корпусов. Огромные и длинные стеклянные теплицы, высотой в три человеческих роста! Работник оранжереи – Саймон Эйкс – вначале достаточно настороженно встретил меня. Но затем проникся моей историей и даже показал пару интересных заклинаний, которые придумал сам. Вот теперь я поняла, почему у нас изучение хольдо каждый день, а иногда и по два раза на дню. Без идеального произношения невозможно правильно выговорить заклинание. – Нет, ты вслушайся в произношение, – говорил Саймон. – Нимонеус, а не неймонеус. Давай, Килей, заставляй мозги работать. Не только же руками цветочки пересаживать. И я старалась. Это непередаваемое чувство, когда магия легко отзывается на каждое твое движение! Точно все силы, что копились во мне с детства, теперь яростно рвались наружу. Пару раз я просыпалась от дурманящего запаха цветов: это за ночь ухитрялись зацвести все растения в комнате. Так что срочно пришлось осваивать заклинание равновесия. Саймон, на некоторое время ставший для меня кем-то вроде учителя, пояснил, что моя ситуация пусть и редкая, но не слишком удивительная. И теперь главное – научиться контролировать магию. – В этом и проблема разделения школ, – гудел он, пока мы пересаживали нежные ростки аришонов – цветов, семена которых использовались в многочисленных целебных настойках. Я осторожно рисовала руны, произносила заклинание и следила, как один за другим ростки взмывают в воздух и аккуратно устраиваются в заранее приготовленные ямки. Тут же направляла один из подземных ручейков, чтобы полить их. – В том, что таких, как я, сразу не замечают? Саймон кивнул. Его зан – крупный волшан по имени Крей – спал в тени кустов снаружи оранжереи. Только длинный гибкий хвост то и дело постукивал по разогретой земле. – Мой дед работал садовником, когда школа еще не была разорвана на две части. Тогда ее просто называли Школа Магии. И никого не удивляло, если в семье водников рождались дети с даром огня и наоборот. Магия порой может передаться от самых дальних предков. Мои родители – воздух и вода, а я вот получил дар от деда. – Это Зарекк виноват в том, что сейчас происходит такое, – тихо проговорила я. Чуть потеряла концентрацию, и один из ростков упал на землю. Эсси, до этого мирно возившаяся во влажной земле, тут же подскочила к нему и ткнула носом. Росток точно сам по себе вонзился в землю, а Саймон погрозил моему волшану пальцем. – Ты мне грядки не нарушай, мелочь пузатая. Куда его воткнула, а? Да тут тропинка, его ж затопчут! – Она хотела помочь! – заступилась я за Эсси, которая поджала хвост и спряталась за меня. – Они все помочь хотят, – проворчал Саймон. – Учи ее, Килей. Молодые волшаны дурные, энергии много, иногда понаделают такого, что за голову хватаешься. Эх, дай сюда! Нойхо! Под воздействием заклинания росток вместе с куском тропинки взмыл вверх и плавно опустился в нужное место. – Видела, как надо? – повернулась я к Эсси. Та легла на землю и закрыла уши лапами. Я не выдержала и рассмеялась. В эти дни моя зан как никогда поддерживала во мне силу духа. – Саймон, – вернулась я к разговору, при этом следя, чтобы больше ростки не падали. – А может, школы соединятся обратно? Ну ведь должен кто-то понимать, что это Зарекк когда-то произвел раскол! – Зарекк? – усмехнулся Саймон. – Не знаю, Килей, не знаю. Может, он лишь подтолкнул к этому. После войны ведь могли понять, осознать, что раскол ничего хорошего не принесет. Но нет, у нас предпочитают помнить ошибки и ковыряться в старых ранах. А заодно наносить новые. Его темно-карие глаза посмотрели на меня так, что я все поняла. Про новые раны. Ведь мое положение стало таким потому, что мира между магами не существовало. Лишь холодный нейтралитет. Не будь раскола между магами, я бы не пряталась сейчас в Аркано от собственных родителей. Не рассылала бы писем родственникам в надежде получить деньги на учебу. Возможно, даже с Адрианом все сложилось бы иначе. Последняя мысль кольнула в сердце и растворилась. Зачем думать, что было бы. На деле все обстоит по-другому. Я в Аркано на птичьих правах. До конца лета остался месяц, а у меня ни денег, ни сочувствующих, ни… ничего. Зато родители пытаются вытащить меня отсюда. Леди Вейр периодически говорила мне, что школу завалили гневными письмами. И я сначала боялась, что ректор не выдержит и отдаст меня родителям. Но нет, леди Вейр сухо сообщила, что я сейчас временно под ее защитой. Вот если до начала учебного года у меня не получится оплатить учебу – тогда да, к сожалению, со мной придется расстаться. А сейчас мое положение она трактовала как «ученица Аркано, временно оказавшаяся в тяжелой финансовой ситуации». – Задумалась, Килей? Голос Саймона выдернул меня обратно в реальность, где я с изумлением увидела, что не уронила ни один росток. Хотя мыслями и витала где-то далеко. Все они заняли положенные места и сейчас на глазах расправляли нежные листочки. – Бесит, что один маг разрушил столько всего! – зло ответила я. * * * Закончив с работой, я зашла к секретарю ректора узнать, не пришла ли на мое имя почта. Эта проверка стала моим ежедневным ритуалом. Большинство родственников уже ответили, и послания не радовали. Почти все советовали мне слушаться папу и не перечить, напоминая о долге дочери. Если кто и сочувствовал, то помочь финансово не мог. Я хоть и твердила себе, что все у меня наладится, надежду на благополучное разрешение дела теряла. Но даже если моя затея провалится и я не найду денег, все равно к родителям не вернусь. Сбегу в другой город и буду искать себе работу. – Добрый день! Есть для меня почта? – спросила у секретаря. – Заходи Килей, – не поднимая головы от папки с бумагами, произнес маг. – Лови! – Он подтолкнул мне через стол три письма. Ого! Обычно одно или максимум два. Кто-то из родственников сдал родителям мое местонахождение, и с тех пор мама пишет почти каждый день. Она мне и от Леонара письма передавала, который до сих пор задерживался у дедушки из-за его плохого самочувствия. – Спасибо! Я бросила быстрый взгляд на адреса отправителей. Мама, Леонар и Элеонора Ривенсай. Ой, а это кто?! Я ей вроде не писала… Заинтригованная, поспешила на улицу и села на лавочку, в нетерпении вскрывая конверт. «Милое дитя, ты меня, наверное, не знаешь. Я двоюродная сестра твоей бабушки Элизабет, в честь которой тебя назвали. В юности мы были с ней очень дружны. Чтобы поправить свое здоровье, я приехала на воды в Итарин, где встретила родственников и услышала о твоем затруднении. Хочу сказать, что я не одобряю твою размолвку с родителями, но твое желание учиться мне импонирует. Я готова помочь и перечислила на счет школы платеж за год. Также в банке на твое имя лежит сумма на расходы. Купи все необходимое для учебы. Надеюсь, ты оправдаешь мое доверие и подтвердишь его хорошими оценками. Буду рада нашему дальнейшему общению. Элеонора Ривенсай». Как во сне я перечитала строки и бегом бросилась обратно в приемную ректора. – Скажите это правда, что мое обучение оплатили? Меня наградили укоризненным взглядом. – Килей, тебя стучать не учили? – Тут написано, что мою учебу оплатили! – Для убедительности я потрясла письмом, зажатым в руке. – Да, еще три дня назад. – Но почему вы мне ничего не сказали?! – Я думал, ты знаешь. А-а-а! Мне хотелось и стукнуть его за непробиваемое спокойствие, и обнять на радостях. – Зайди завтра, занеси документы на перевод, и подпишем все бумаги. – Спасибо! – От счастья я готова была взлететь до небес. Выйдя на улицу, рухнула на ту же лавочку, на которой сидела. Ноги подкосились от радости. Все, я зачислена! Долгие дни напряженного ожидания закончены. Мне даже дышать стало легче! Справившись с волнением и немного успокоившись, я вскрыла письмо от Гловера. Леонар писал, что он вернулся и у него для меня хорошие новости. Сказал, что будет ждать меня сегодня в четыре у ворот Аркано. Я посмотрела на время и сорвалась с места. Он придет через двадцать минут, а у меня на платье отпечатки лап Эсси, и сама она нуждается в купании. Да и не только она. Ополоснув волшана и наскоро высушив ее, я сменила платье и понеслась к воротам. Эсси обиженно свернулась в сумочке на поясе, недовольная тем, что я ей шерсть не вычесала, за ушком не почесала, пузико не погладила. Весь наш ритуал, призванный умаслить ее после купания. Эта поганка как по лужам с грязью – так скачет, а как мыться – так сразу нелюбовь к воде демонстрирует. Придется вечером ее умасливать, а то в следующий раз буду вынуждена по всей комнате за ней гоняться, чтобы искупать. У самых ворот я сбавила шаг, пригладила волосы и с бьющимся сердцем миновала привратника. Конечно, я понимала, что рискую. Меня могли схватить и насильно вернуть домой, но вряд ли бы отец пошел на это возле самой школы, не желая огласки. Он и так был в ярости из-за того, что я разослала письма родственникам и наш конфликт стал достоянием общественности. Это я из писем мамы узнала. Она и сама меня корила за то, что позорю семью, и взывала к тому, чтобы я образумилась и вернулась. Убеждала, что делаю только хуже. Я поэтому перестала читать ее послания, после них тяжело на сердце. Бросив быстрые взгляды по сторонам, ничего подозрительного не увидела. В это время вокруг всегда было пустынно, и сейчас никого, кроме моего жениха, не наблюдалось. Леонар приехал в открытом экипаже и был один. Завидев меня, он заулыбался и лихо спрыгнул, держа в одной руке букетик цветов. – Лиз! Мне вручили цветы и, схватив за талию, закружили. – Осторожнее! – смеясь, воскликнула я, когда он слишком сильно прижал меня к себе. Недовольная столь тесным контактом Эсси как ошпаренная выпрыгнула из сумочки на поясе и взобралась мне на плечо, шлепнув влажным хвостом Леонара по лицу. Все произошло настолько быстро и у него стало такое обескураженное выражение лица, что я не выдержала и рассмеялась. – Будем считать, что тебе отомстили за меня за долгое отсутствие. – Прости! Дедушка действительно был плох. – Ему лучше? – Немного. Я знал, что нужен тебе, но вынужден был задержаться, чтобы убедить его в том, что сам способен решать, как нам жить с будущей женой. Показать, что могу быть ответственным. Ой! Слова о жене меня смутили. Я еще не привыкла к тому, что мы помолвлены.