Медсестра чуть отстраняется, и мои глаза расширяются от шока. Вижу, что тут есть вторая девушка. Темная макушка порхает как раз над пахом Волкова. Конечно, я не различаю всех деталей, но и этого кадра предостаточно. Пакет выскальзывает, содержимое разлетается по полу палаты. В моих руках остается лишь банка, которую я придерживала за крышку. Девушки пораженно вскрикивают, оборачиваются на звук. Брюнетка даже отвлекается от своего очень интересного занятия, нервно облизывает губы. – Лика? – хрипло выдает Волков. Вот урод. Еще и ухмыляется. Доволен собой. Ублюдок. Смотрит на меня так, будто ничего особенного не произошло. – Приятного аппетита! – выпаливаю. Я запускаю в него банку с бульоном. Но промахиваюсь. Стекло разбивается о стену над кушеткой, а не о голову этого мерзавца. Разворачиваюсь и пулей вылетаю из палаты. Дрожь негодования сотрясает тело. – Лика! – вопит гад и мчится за мной. – Лика, ты чего? Подонок. Всерьез спрашивает? Нет, он явно издевается. Я лихорадочно жму на кнопку, но лифт не спешит прибывать на этаж. Решаю спуститься по лестнице, однако Волков перехватывает меня на первом же пролете. Обхватывает за талию, притягивает вплотную. Черт возьми, почему даже сейчас он не выглядит по-идиотски? Бульон стекает по его лицу, но ни капли не портит. – Лика, – гад вглядывается в мои глаза. – Да что случилось? Мне же процедуру делали. Каждый день. По графику. Сегодня чуть задержались. Лика? – Пусти, – шиплю и вырываюсь. – Пусти сейчас же! Убери руки. Наконец, умудряюсь вывернуться и залепляю ему звонкую пощечину. А после еще одну, и еще. Волков опять хватает меня. – Охренеть, – рычит. – Да что на тебя нашло? – Догадайся, – фыркаю и кривлюсь. – Ладно, не важно. Развлекайся дальше. По графику или что там у вас. Просто я не думала, что ты станешь вытворять подобное прямо в палате. Это же клиника, а не притон. – Блять, мне тупо массаж делали, – хмурится и оскаливается. – Ты чего там себе навертела? Кошмар. Еще и отрицает. – Прекрати, – заявляю раздраженно. – Что это за массаж такой? Ртом? Все, не хочу выслушивать твое вранье. – Подожди, – щурится. – Реально массаж. Обычный. Одна девка разминает, другая подключает прибор. Там особый агрегат. Микротоки. Короче, хрен разберешь суть. Но я же могу запись с камер врубить. Сама убедишься. – Боже, ты это еще и записываешь, – бормочу, ощущая, как меня моментально передергивает, вообще, каждое его слово кажется чудовищной пошлостью. – Лика, – он встряхивает меня. – Круто твоя фантазия разыгралась. Это Тимур здесь камеры установил. Ради безопасности. Что в палате, что по этажу. Память подбрасывает отрывки разговора с Павлом Аркадьевичем. Черт, он и правда упоминал про видеонаблюдение. Важного пациента не только верзилы сторожат. – Ты можешь все мои дни изучить, – продолжает Волков. – Ночи тоже. Четко по записям. Блядь, скрывать нечего. Зацепила, Бэмби. – Хватит, – решительно отстраняюсь, сбрасываю его руки со своего тела. – Это не важно. Мне уже пора. – Куда? – хрипло спрашивает Волков. Он встает так, что преграждает путь, закрывает проход массивной фигурой, не оставляет ни единого шанса сбежать вниз по лестнице. Но есть же и лифт. Я резко бросаюсь обратно, хватаю дверную ручку, но мужчина оказывается проворнее. Опять ловит меня, не позволяя ускользнуть. Зажимает в капкан между холодной стеной и горячим мускулистым телом. Его ладони вдруг опускаются по обе стороны от моих плеч. Он не касается, даже пальцем не задевает, но жаркие волны опаляют кожу, заставляют вздрогнуть от дикого напряжения. Такое чувство, будто от Волкова исходят электрические разряды. Мощная энергетика накрывает и затягивает в обжигающий водоворот. – Не веришь? – интересуется отрывисто, почти дотрагивается до моих губ. – Пусти, – требую глухо. Я упираюсь ладонями в мускулистую грудь, но этот гад не сдвигается даже на миллиметр, проще пошатнуть гранитную стену. – Давай вместе посмотрим запись, – предлагает Волков, нависает надо мной ястребом. – Прямо сейчас. Ты должна увидеть, что я тебе не изменял. Кошмар. Как я могла так глупо попасться? Потеряла контроль на пустом месте, закатила скандал. Идиотский поступок. И хуже всего – теперь он думает, будто я ревную. Абсурд. В реальности мне абсолютно наплевать, чем Волков занимается с этими медсестрами. Пусть развлекается как угодно. Просто среди бела дня. Еще и в то время, когда я прихожу. Мерзко. Неприятно. – Ты не мог изменить, – нервно дергаю плечом. – У нас нет никаких отношений. Просто приятельское общение. Сама не знаю, что на меня нашло. Дурацкая ситуация. Ну да. Я готовлю бульон, торчу возле плиты, а он тут забавляется. Вот только мы по сути чужие люди. – Надо выяснить, – медленно произносит Волков, склоняется ниже и вкрадчиво продолжает: – Разобраться во всех деталях. Черт, его губы оказываются слишком близко к моим, а отклониться некуда, затылок и так упирается в стену. – Что? – судорожно сглатываю и, прищурившись, выпаливаю: – Вкусный бульон? Тебе понравилось? – Еще как, – хищно оскаливается. В синих глазах вспыхивают языки пламени. Бесы отплясывают дьявольский танец. Горящий взгляд ловко плавит остатки моего самообладания. – Ничего круче не пробовал, – хлестко прибавляет Волков. И почему создается полное впечатление того, что речь теперь идет совсем не про бульон? Воздух кажется раскаленным. Точно электризуется от напряжения, которое нарастает и пульсирует между нами. Накал ощущается физически. Я точно застываю на краю пропасти. Один шаг – и рухну в бездну. Я пробую вывернуться, ускользнуть из горящей ловушки. Бросаюсь в сторону, однако Волков легко возвращает меня обратно, берет в захват, из которого уже нельзя вырваться. – Шустрая, – ухмыляется он. – Отпусти, я опаздываю и... Волков затыкает мой рот поцелуем. Обрушивается точно ураган, сметает все запреты в секунду. Затягивает меня в бурлящий поток. Я вцепляюсь в его широкие плечи. Пробую оттолкнуть, царапаю ногтями. Но любое сопротивление напрасно. Мужчина не ослабляет захват. Лишь крепче впивается в мои губы. Вгрызается. Крадет кислород из легких. Дергаюсь. Отчаянно вырываюсь. А он не отступает, не сбавляет обороты. Даже не думает притормозить. Буквально идет на таран. Варвар. Дикарь. Захватчик. Настоящий дьявол. Не дает ни единой возможности освободиться. Обхватывает мускулистыми руками так, точно приковывает к себе, вбивает в стальные мышцы. Вынуждает задохнуться от напора. Его язык проскальзывает между моими губами, проходится по деснам, по нёбу, прочерчивает огненные линии, от которых голова идет кругом. Я захлебываюсь. Тону. Теряюсь и сама не замечаю, как начинаю отвечать. Безумие. Чистое. Сладкое. Адское наваждение. Такое чувство, будто чем сильнее сопротивляешься, тем больше тебя затягивает. Я откликаюсь на глубинный зов. Поддаюсь рефлексу. Забываюсь. Разум отключается, а тело сходит с ума. Я отзываюсь на этот неистовый поцелуй. Захлебываюсь от бури эмоций. Загораюсь, вспыхиваю точно спичка. Я не соображаю, что вытворяю. Уже не отталкиваю, а притягиваю. Сгребаю ткань больничной рубашки, сминаю в пальцах до треска материи. Волков издает рычание, которое чувственной вибрацией прокатывается по моему горлу, отбивается в каждое клетке, вызывает нервный трепет. Мои губы движутся будто против воли. Язык сплетается с его языком, точно сходится в жаркой битве. Мы сливаемся, словно становимся единым целым. Сознание окунается в кипучий морок. Искры летят, выжигают до пепла. Крупные ладони скользят по моему телу, гладят и обводят. Горячие пальцы не знают стыда. Изучают меня нагло, порывисто, смело забираются под юбку и заставляют глухо вскрикнуть. Волков жадно пожирает мои стоны. Пожирает меня. Каждым жестом клеймит, зажигает малейшим движением. Его ладони сжимают мои ягодицы. Властно, по-хозяйски. Черт, и почему я не надела джинсы? Мысль вспыхивает и моментально гаснет. Я вообще не способна хоть что-то соображать, когда он трогает меня так. Когда сгребает в объятия, прижимает вплотную и целует. Хотя нет, не целует. Берет штурмом. Вламывается. Как обжигающий вихрь накрывает. Волков подхватывает меня на руки, толчком раздвигает ноги, ни на миг не прекращает сминать мои ягодицы и буквально оборачивает вокруг себя, вынуждает обвить бедрами свитое из железных мускулов тело. Нас разделяет лишь тонкая ткань одежды, хотя кожа пылает настолько сильно, что эта преграда почти не ощущается. – Моя девочка, – хрипло бросает Волков и отстраняется, разрывает поцелуй, чтобы поймать затуманенный взгляд. – Моя Лика. Я точно пьяная. От его губ и рук, от одержимой страсти, которая читается в каждой его ласке. Ничего не осознаю, не разбираю.