– Я не в отпуске, – раздается нервный смешок. – Я уволилась. – Что? Прости. Я не… черт, когда ты успела? – Час назад. Отправила все необходимые документы по почте. – Ты же не собиралась? – зарываюсь пальцами в спутанные волосы, взъерошиваю и без того растрепанные пряди. – Что случилось? – Долго объяснять. Мне надо уехать. Из города. Из страны. Я решила начать новую жизнь. В аэропорту решу, где именно. Я еще позвоню. – Маша, подожди, давай я приеду. – Прости, мне нужно идти. – Нет, нет! Стой. Не отключайся. – Лика, я предупредила тебя, чтобы ты не переживала. Мы сильно сблизились, и я не могла просто исчезнуть. Со мной все в порядке, просто кое-что и правда случилось, я не в лучшей форме для разговоров. – Тогда нам точно надо… Вызов обрывается. Набираю Машу и понимаю, что телефон уже отключен. Шок накрывает холодной лавиной. Как же я ничего не заметила? Мы виделись вечером, подруга вела себя как обычно. Никакой тревожности. А тут вдруг увольняется, отправляется черт знает куда. Неужели я настолько погружена в себя, что пропустила все? Пишу сообщение, отправляю. Нервно кусаю губы. – Ну и когда у нас балет? Горячие ладони опускаются на талию, мускулистое тело прижимается сзади. Рот вжимается в мое плечо, зубы чуть царапают кожу, заставляя поежиться. – Ты серьезно решил туда пойти? – вырывается на автомате. – А куда еще меня пустят? – хриплый голос пронизан мрачной насмешкой. – По ходу только балет и светит. – Завтра, – роняю глухо, мысли опять о другом. – Шесть вечера. – Понял, – говорит Волков, а после разворачивает меня лицом к себе. – Теперь выкладывай, что там с твоей подружкой. Кто ее напугал? Глава 28 Блядский балет. “Кармен-Хуита”. Или “Пидрита”? Или “Сюита”? Хрен разберет. Кто же знал, что там такой звездец будет? Одна телка в центре. Еще пара по бокам, а остальные тупо пидоры в колготках. Ну мужик бы точно такую хрень поверх себя не натянул. Как на шоу трансов попал. Ну типа. Только я же не в Таиланде. Я и от того зрелища блевать хотел, а тут место вроде приличное. Театр. Надо искусство ценить. Но блять, не мое этот гребаный балет, не мое. Такие пляски точно мимо. Вот какой нормальный пацан сюда припрется? Кто станет подобные номера откалывать? Опять долбаные тайцы перед глазами скачут. Там другое, конечно. Все в перьях. Рожи размалеванные. Но эти тоже недалеко ушли. Помню, как некоторые матросы жаловались, что в этих краях девку от мужика не отличить. Все после операций, по сто раз перешитые. А я охреневал. Сука. В смысле? Вот какой долбоеб бабу с мужиком перепутает? Причем не только в кадыке дело, не в одном лишь голосе. Тупо в целом. Это очевидно же. Ну на хрен. О чем я думаю? К чертям. В пекло. Я стараюсь на девок смотреть. Кармен эта. Крутится. Вертится. Старается. Обо всех пидорков потерлась. То один у нее, то другой. Считать задолбаешься. Но как эту бабу осуждать за блядство? Вокруг ни единого мужика нет. Вот бедняга и мечется по сцене. Вообще, никакой бы мужик свою бабу сюда не пустил. Что за танцы? Балет. Типа классика. Высокая культура. А на деле – вся задница наружу. Каждый пялится. Хрень полная. Скука. Музыка зачет. Громко. Ритмично. Тут спорить не стану. Но в остальном эта тема мимо меня. Терплю только ради Бэмби. Ей вроде заходит, нравится. Забиваю на выкрутасы, на сцену не смотрю. Все равно ни одна из тех девчонок в подметки моей Лике не годится. Так, массовка. Я ловлю взглядом ее профиль в полумраке. Прохожусь от прямого лба до дерзко вздернутого подбородка и обратно. Еще раз, и еще, и еще. Завораживает. Рассекает темноту. Она здесь как чистый свет. – Тебе нравится? – тихо спрашивает Лика. – Супер, – усмехаюсь. – Правда? Девчонка не оборачивается ко мне, но ее бровь чертовски забавно вздергивается вверх. – Конечно, – уверенно заключаю я. Вот только говорю совсем не про балет. Мне она нравится. Дико. Жутко. До одури сильно. Хотя “нравится” явно не то слово. Слабо. Блекло. Никак. Она внутрь меня вгрызается. Вливается в кровь. Ядом. Отравой. Электрическим током. Мощнее нее никого, ничего на свете нет. Я наблюдаю за тем, как сменяются эмоции на ее точеном лице. Тревожность. Волнение. Грусть. Печаль. Радость. Веселье. Моя девочка отзывчивая. Она всегда чуткий отклик выдает. И блять, тут речь не только про балет. Везде. Всегда. По жизни. Стоит вспомнить вчерашний вечер – меня мигом кроет, вышибает на раз. Голая. Готовая. Подо мной. В моих руках. Плывет. Растекается. Плавится. Это как сбывшаяся мечта. Сам и вообразить не мог, что настолько сильно ее сумею разогреть. Огонь. Дикий. Бешеный. И чего она прячется? Чего таится? Бежит прочь? Не понять. Не разобрать. Хочет же. Хочет! Дрянь. Маленькая сучка. Хочет не меньше, чем я. Загадка. Разобрать не выходит. Ха, над Тимуром ржал и стебался, а сам залип на прирожденной динамщице. И как потом не верить в судьбу? Долго я Фортуну нагибал, вот и пришел час расплаты. Хер колом стоит. Яйца дымятся. А я вынужден про ту проклятую подружку выспрашивать. Давить похоть, гасить огонь. Взрываться изнутри. Ну ничего. Я еще дорвусь. Доберусь до своего. И тогда она с моего члена не слезет, не соскочит. Раз всажу – больше не удерет. Не отдам. Не отпущу. – Ох, – Бэмби прерывисто выдыхает, глаза блестят. Она ведет ладонью по щеке. – Ты чего? – напрягаюсь. – Плачешь? Зал оглядываю. Ничего подозрительного не обнаруживаю. – Говори, – требую. – Какая гнида тебе настрой подпортила? – Глеб, – поворачивается и смотрит на меня как на придурка. – Ты что, это же просто момент такой. Острый. Вот и слезы подступили. – Дерьмо этот балет, – огрызаюсь. – Дерьмище полное. Еще не хватало рыдать из-за этих пидорасов в колготках. – Глеб, – брови выгибает. – Прекрати так выражаться. Кармен погибла, вот эта девушка в черном изображает смерть. – Да похуй кто и что там изображает, – отрезаю и заключаю ее в объятия. – Я за твои слезы кого угодно порву. Размажу тварь, которая тебя расстроит. – Но это нормально, – улыбается, головой мотает. – Глеб, ну ты что, это же просто сила искусства. Да ебал я эту силу… Вслух уже ничего не говорю. Знаю, мат ей не вкатывает. Поэтому торможу. А там следует новая часть представления. Долбануться. Мужики в топиках. В стразах. Губы накрашены, глаза подведены. – Шахерезада, – сообщает мне Бэмби. Пиздец. Кому там полагается “шах” в зад я даже не собираюсь выяснять. На сцене разыгрывается абсолютное непотребство. Девки об этих размалеванных голубков трутся. И да, натурально “голубки”. В голубом они все. – В бирюзовом, – поправляет Бэмби. – Один хрен, нормальный мужик такое не нацепит. Дьявол, я это вслух сказал? Наплевать. Забить и забыть. Но тут хотя бы финал нормальный. Приходят два крутых пацана и вырезают балерунов. Ну вообще, эти двое тоже без плясок не обходятся. Балет, блять. Искусство, сука. Сам не знаю, как это выдержал. Много повидал. Думал, удивить нечем. А вообще похрен. Главное – моя девочка рядом. А эту жесть я из мыслей уже вышвырнул. Покидаем театр, притягиваю Лику вплотную. – Ну что, – усмехаюсь. – Балет откатали. Теперь моя очередь удивлять. Я для тебя сюрприз приготовил. – Что? – мигом струной натягивается, подвоха ждет. – Сама увидишь, – склоняюсь, почти до ее сочных губ дотрагиваюсь, сам не знаю, как держусь, чтобы не вгрызться и не спугнуть. – Поехали. – А ты смог найти Машу? – роняет девчонка.