– Хочешь, э-э… чаю? – С медом? – спросила она. – Я, э-э… у нас вроде есть сахар? – Я пью чай только с медом и лимоном. Судя по виду Нины, она собиралась рассказать Элис, куда именно та может засунуть свой мед с лимоном, так что Матиас поспешил вмешаться: – А как насчет шоколадного печенья? – О, я обожаю шоколад! Нина прищурела глаза. – Не припомню, чтобы я разрешала тебе раздавать мое печенье. – Это для благого дела, – ответил он, доставая жестяную коробку. Он купил печенье в надежде, что Нина начнет есть. – Кроме того, ты едва к нему притронулась. – Я оставила его на потом, – фыркнула девушка. – И лучше не попадайся мне на пути, когда дело касается сладостей. Джеспер кивнул. – Она как жадный пустынный дракон. Голова Элис вертелась из стороны в сторону. – Вы все кажетесь такими юными, судя по голосам. Где ваши родители? – Уайлен и Джеспер разразились хохотом. – Что смешного я сказала? – Ничего, – заверила ее Нина. – Они просто придурки. – Эй! – возмутился Джеспер. – Это не мы полезли в твои запасы печенек. – Я никого не подпускаю к своим запасам печенек, – подмигнула Нина. – Это уж точно, – проворчал Матиас, радуясь, что Нина вернулась к себе прежней, и ревнуя, что это Джеспер заставил ее улыбнуться. Ему нужно окунуть голову в ведро с ледяной водой. А то ведет себя как одурманенный идиот! – Итак, – начал Джеспер, обняв Элис за плечи, – расскажи нам о своем пасынке. – Зачем? Вы и его хотите похитить? Стрелок фыркнул. – Это вряд ли. Я слышал, что от него сплошные неприятности. Уайлен скрестил руки. – А я слышал, что он талантлив, просто его никто не понимает. Элис нахмурилась. – Я прекрасно его понимаю. Он не мямлит, ничего такого. Вообще-то у вас немного похожи голоса. – Уайлен вздрогнул, а Джеспер согнулся пополам от смеха. – И да, он очень талантлив. Он изучает музыку в Белендте. – Но какой он? – спросил Джеспер. – Признавался ли в каких-нибудь тайных страхах? Дурных привычках? Случайных связях? Уайлен пихнул коробку под нос Элис. – Вот, съешь еще печенье. – Она уже три штуки съела! – возмутилась Нина. – Уайлен всегда был ласков с моими птичками. Я по ним скучаю. И по Руфусу. Я хочу домо-о-о-о-ой! И Элис снова зарыдала. Нина опустила голову на стол, признавая поражение. – Отличная работа. А я уже понадеялась, что мы хоть немного посидим в тишине. Я пожертвовала своим печеньем впустую. – Вы что, никогда раньше не видели беременную женщину? – пробурчал Матиас. Он хорошо помнил неудобства, которые испытывала его мама, и смены настроения, хоть и подозревал, что поведение Элис может быть никак не связано с ребенком, которого она вынашивала. Парень оторвал полоску ткани от одного из изодранных одеял в углу. – Окуни ткань в воду, чтобы мы могли сделать прохладный компресс, – проинструктировал он Джеспера, а затем присел перед Элис на корточки: – Я сниму с тебя туфли. – Зачем? – Потому что у тебя отекли ноги, и если их размять, то станет легче. – О, вот это уже интересно! – хитро улыбнулась Нина. – Даже не мечтай. – Слишком поздно, – ответила она, шевеля пальцами ног. Матиас снял туфли с Элис и сказал: – Тебя не похитили. Просто задержали ненадолго. К полудню завтрашнего дня ты будешь дома со своей собачкой и птичками. Ты же знаешь, что никто не причинит тебе вреда? – Я не уверена… – Ну, ты меня не видишь, но здесь я самый крупный, и обещаю, что тебя никто не тронет. – Даже говоря это, Матиас знал, что, возможно, врет. Сейчас Элис растирали ноги и прикладывали холодный компресс ко лбу, но находилась она в яме с самыми смертоносными гадюками, которые только ползали по улицам этого презренного города. – А теперь очень важно, чтобы ты успокоилась, иначе тебе может стать плохо. Что тебя может развеселить? – Мне… мне нравится прогуливаться у озера. – Хорошо, может, позже мы прогуляемся. Что еще? – Мне нравится делать себе прически. Матиас многозначительно посмотрел на Нину. Та насупилась. – С чего ты взял, что я умею делать прически? – Потому что ты всегда прекрасно выглядишь. – Погодите, – опешил Джеспер. – Он что, пытается сделать комплимент? – Затем покосился на Матиаса с подозрением. – И как нам узнать, что это не самозванец? – Возможно, кто-то другой сделает тебе прическу? – чванливо произнесла Нина. – Что-нибудь еще? – снова обратился Матиас к Элис. – Я люблю петь. Уайлен яростно замотал головой и начал шептать одними губами: «Нет, нет, нет». – Мне спеть? – с надеждой спросила девушка. – Бажан говорит, что я создана для сцены. – Может, оставим это на потом… – предложил Джеспер. Нижняя губа Элис задрожала, как тарелка, которая вот-вот разобьется. – Пой! – выпалил Матиас. – Ради всего святого, пой. И тогда начался сущий кошмар. Не то чтобы Элис была так ужасна, просто она никогда не останавливалась. Она пела во время обеда. Пела, пока гуляла между могилами. Пела из-за куста, пока справляла нужду. Когда она наконец задремала, то напевала во сне. – Может, таков и был изначальный замысел Ван Эка, – мрачно произнес Каз, когда они снова собрались снаружи гробницы. – Свести нас с ума? – поинтересовалась Нина. – Что ж, он работает. Джеспер прикрыл глаза и застонал. – Дьявольский план. Каз сверился с карманными часами. – Все равно Нине и Матиасу уже пора идти. Если рано доберетесь до своего места, то сможете еще поспать пару часов.