– Одно другому не мешает! – громко расхохоталась она. На экране появился обратный отсчет. До старта оставалось меньше минуты. Яо смотрел на экран, напряженно подавшись вперед. Представляю, как ему было нелегко: военный, привыкший действовать, вынужден сидеть сложа руки, пока на его глазах творится история. – Уверен, запуск пройдет благополучно, командир Яо, – проговорил Дюбуа, заметив его состояние. – Мм, – промычал тот. – До старта полминуты. Я не могу столько ждать! – Илюхина опрокинула в себя водку и тут же налила еще. Чем меньше секунд оставалось до старта, тем сильнее теснились ученые вокруг экрана. В какой-то момент меня прижали к спинке дивана, но я не видел ничего, кроме экрана телевизора. – Разве мисс Стратт к нам не присоединится? – обернулся ко мне Дюбуа. – Вряд ли, – покачал головой я. – Мисс Стратт равнодушна к зрелищам типа запусков. Сейчас наверняка просматривает документы у себя в кабинете. – В таком случае нам повезло, что здесь вы, в некотором роде ее представитель. – Я? Ее представитель? – Вы же ее правая рука! – вмешалась Илюхина. – Первый сотрудник проекта «Аве Мария»! – Что? Нет! Я один из ученых и только. Как и все эти ребята. – Я обвел широким жестом толпившихся позади меня мужчин и женщин. Илюхина и Дюбуа переглянулись. – Вы действительно так считаете? – изумилась она. – Вы не просто один из нас, Грейс, – раздался за моей спиной голос Боба Ределла. – Именно один из вас. Чем я отличаюсь? – недоуменно пожал плечами я. – По какой-то причине у мисс Стратт к вам особое отношение, – заявил Дюбуа. – Я решил, что у вас с ней сексуальная связь. – Ч-что? – Я от удивления чуть заикаться не начал. – Вы с ума сошли?! Нет, конечно! – А может, зря? Баба вся на нервах. Хороший перепихон в медицинских целях ей бы точно не повредил, – хохотнула Илюхина. – Черт возьми… Так вот что вы себе напридумывали? – Я повернулся лицом к окружающим. Все стыдливо отводили глаза. – Имейте в виду, ничего подобного между нами нет! И я не правая рука Стратт! Я лишь ученый, которого наняли на этот проект, как и остальных! Яо внимательно на меня посмотрел. В комнате вдруг стало очень тихо. Командир не отличался словоохотливостью, но когда он говорил, все слушали затаив дыхание. – Вы ее правая рука, – веско произнес он и снова уставился на экран. Последние секунды перед стартом корреспондент BBC отсчитывал вслух: «Три… две… одна… и-и-и пуск!» Ракета скрылась в клубах дыма и ослепительном пламени и устремилась в небо. Сначала медленно, а потом быстрее и быстрее. Илюхина, подняв стакан с водкой, радостно закричала: – Прошел контакт подъема![140] За успешный старт! – Илюхина одним махом осушила свой стакан. – Но это лишь первая сотня футов после отрыва от Земли. Давайте дождемся хотя бы вывода на орбиту, – предложил я. – Астронавты празднуют сразу после отрыва ракеты от стартового стола! – возразил Дюбуа, сделав глоток вина. Яо молча отхлебнул пива. * * * – Почему. Эта. Штука. Не работает?! – Произнося каждое слово, я луплю себя ладонями по лбу. Я обессиленно шлепаюсь на лабораторный табурет. Рокки наблюдает из потолочного туннеля. – Хищника нет, вопрос? – Хищника нет, – вздыхаю я. Опыт довольно прост. Я заполнил стеклянную колбу воздухом Эдриана. Конечно, не настоящим. Просто подобрал газы в нужной пропорции, исходя из показаний спектрограммы. Давление очень низкое – одна десятая атмосферы, как в верхних слоях атмосферы Эдриана. В колбу поместил обнаруженные организмы и свежих астрофагов. Горстка сочных хорошеньких частиц заставит хищников встрепенуться, и я сразу же выделю из образца доминантные клетки. Но ничего не вышло. – Ты уверен, вопрос? Я проверяю самодельный индикатор уровня тепловой энергии. Это обыкновенная термопара, один конец которой засунут в ледяную воду, а другой соединен с колбой. Выделяемая астрофагами тепловая энергия поглощается льдом. Итоговая температура прибора указывает, сколько тепловой энергии выделили астрофаги. Если температура снижается, значит, астрофагов стало меньше. Но этого не происходит. – Да, уверен. Популяция астрофагов неизменна. – Может, температура колбы не подходит. Слишком горячо. В верхних слоях атмосферы Эдриана наверняка гораздо холоднее, чем у тебя в комнате. – Температура воздуха на Эдриане по идее не важна, – качаю головой я. – Хищник должен уметь справляться с температурой астрофагов. – А, да. Ты прав. – Видимо, гипотеза про хищников неверна, – печально говорю я. Рокки цокает по туннелю в дальний угол лаборатории. Размышляя, он ходит туда-сюда. Удивительно, что у землян и эридианцев выработалась одна и та же привычка. – Хищники – единственное объяснение. Может, в линии Петровой их нет. Может, они в нижних слоях атмосферы Эдриана. – Может! – подскакиваю я. Гляжу на экран, расположенный в лаборатории. Я вывел на него картинку с наружной камеры, направленной на Эдриан. Не ради научных целей – очень уж красиво выглядит планета. Сейчас мы пересечем линию терминатора[141] и увидим дневную сторону Эдриана. Над планетой тонкой дугой сияет рассвет. – Ладно. Допустим, хищники обитают в атмосфере. На какой высоте? – Какая высота лучше всего, вопрос? Если ты хищник, то куда идешь, вопрос? Идешь искать астрофагов. – Хорошо. А на какой высоте находятся астрофаги? Ответ напрашивается сам собой: в «брачный» период они выбирают определенную высоту. Ту, где углекислого газа достаточно для размножения. – Да! – Рокки цокает по туннелю обратно и останавливается надо мной. – Мы сумеем найти. Легко. Используй Петроваскоп. – Точно! – Я победно бью кулаком по ладони. Астрофагам нужно где-то размножаться. И здесь ключевой фактор – парциальное давление[142] углекислого газа. Но нам не придется его вычислять или строить догадки. Когда клетки астрофагов делятся, материнская и дочерняя клетки летят обратно к Тау Кита. И для этого испускают инфракрасный свет. А значит, мы увидим излучение на частоте Петровой по всей планете на определенной высоте. – В командный отсек! – кричу я. – Командный отсек! – вторит Рокки. Эридианец проносится по туннелю под потолком лаборатории и исчезает в отдельном входе, ведущем наверх. Я едва поспеваю: карабкаюсь по лестнице, сажусь в пилотское кресло и подключаю петроваскоп к главному экрану. Рокки уже в пузыре и направляет свою камеру на мой экран. Весь монитор светится красным. – Что это, вопрос? Нет данных. – Подожди, – отвечаю я. Вывожу на экран функции управления и дополнительные свойства и начинаю двигать ползунки. – Мы сейчас внутри линии Петровой. Астрофаги здесь повсюду. Я поменяю настройки, чтобы были видны только самые яркие источники… Я долго вожусь, но в итоге все-таки настраиваю диапазон яркости. Теперь на экране хаотично разбросанные области инфракрасного излучения, исходящего от Эдриана. – А вот и ответ на наш вопрос, – объявляю я. Рокки подносит ближе дисплей с рельефным изображением, чтобы «увидеть» картинку на моем экране. – Неожиданно, – недоумеваю я. Я думал, что увижу сплошной слой ИК-излучения на определенной высоте. Но на деле вышло совсем иначе. На экране не линия, а отдельные сгустки, похожие на облака. Причем они не совпадают с белыми перистыми облаками, которые я вижу невооруженным глазом. Это, за неимением лучшего термина, ИК-облака. А точнее, облака, испускающие инфракрасный свет. По необъяснимой причине в каких-то областях астрофаги размножаются активнее, чем в остальном пространстве. – Нестандартное распределение, – замечает Рокки, будто услышав мои мысли. – Да уж. А что, если на размножение влияет погода? – Может быть. Сумеешь рассчитать высоту, вопрос? – Да. Подожди.