— Все в порядке, мужик! — заговорил Йорг, заметив его напряжение, — Алисса управляет этой штукой гораздо лучше, чем своей машиной! — Эта была не моя вина! — вспыхнула и тут же угасла улыбка у нее на лице. Она хотела отшутиться, но не смогла, все ее внимание, все напряжение было направлено туда, где на экране небольшого монитора виднелся стыковочный люк. Вот перекрестия на мониторе сошлись с перекрестьями на люке. Еще пару секунд и на люке стали появляться какие-то буквы, которые через еще мгновение материализовались уже в отчетливое «Орион». — Пять секунд, четыре… Каролина затаила дыхание. — Три, два, один и… стыковка! Почувствовался слабый удар. Висевшая над головами игрушка продолжила движение дальше, по инерции, пока, наконец, не вытянулась на веревке и резко не остановилась. Каролина не смела выпустить воздух из легких. Лишь когда воздуха уже стало не хватать и стал чувствоваться дискомфорт, она усиленно выдохнула. — Стыковка прошла успешно, — первым заговорил Виктор. Он осмотрел корабль изнутри, а потом и каждого члена экипажа. — Все нормально, визуальных повреждений нет, все живы и целы, — проговорил он уже увереннее. — Алисса?! — Пристыковались нормально. Давление в норме. Системы… — в этот момент послышался какой-то металлический лязг, от которого Каролина вздрогнула, но Виктор сразу успокоил: — Сработали механические фиксаторы «Союза» к «Ориону». — Это чтобы мы не отвалились от «Ориона» раньше времени, — пояснил его слова Йорг. В отличие ото всех остальных, по улыбающемуся лицу его было заметно, что весь этот процесс стыковки не только не пугал его, но, наоборот, доставил ему даже какое-то странное удовольствие. Он отстегнулся, не дожидаясь команды Виктора, и подобрался к панели управления. — Проверь давление внутри «Ориона»! — дал ему указание Виктор. — В норме, все в норме, командир! Давление, система вентиляции. Напряжение, система… сейчас подключаюсь к системе корабля, уже подключился… — Все системы работаю в норме. Добро пожаловать на борт межзвездного корабля «Орион», — послышался вдруг в динамиках приятный женский голос. — Кто… — начал было Виктор, но тут же сам понял ответ на свой еще не заданный Йоргу вопрос. — Это система интеллектуального управления работой аппарата. Разработка компании «Солариус». Беспрецедентная система, в своем роде, — не без гордости заметил Хью, — аналогов ей нет и долго еще не будет! — Ах вот она как звучит, ты бы нас хоть представил своей даме, — Йорг засмеялся, — а то как-то даже не прилично! — он откашлялся, поднял лицо вверх, будто эта система наблюдала за ним именно сверху и четким медленным голосом, так, как обычно обращаются взрослые к детям, которые никак их не могут чего-то понять, проговорил: — Привет! Меня зовут Йорг, Йорг Хайснер, я бортинженер этого корабля и в ближайшие два года мы будем с тобой крайне тесно сотрудничать! — Добрый день, Йорг. Я знакома со всеми членами данной экспедиции. Мне известны основные биометрические и биографические данные каждого из космонавтов. — О! Какая умная и просвещенная дама, — продолжал хихикать Йорг. — И голос у тебя приятный! Интересно, а как бы ты выглядела, если бы ты была бы как… не знаю, имела бы женские очертания?.. — Йорг, хватит забивать информационный модуль всяким дерьмом! — не выдержал Хью. — Это не сайт знакомств и не собеседник, с которым можно делиться своими ранними сексуальными переживаниями. Это откалиброванная интеллектуальная система, цель которой не флиртовать с астронавтами, а помочь в целости и сохранности долететь до ближайшей звезды и обратно! Все засмеялись. Впрочем, больше всех смеялся Йорг. Лицо Хью тоже расплылось в улыбке. — Серьезно, мужик, — заговорил он уже гораздо мягче, — я тебе подарю такую штуку на день рождения. Поставишь ее себе домой и будет тебе счастья немерено! А сейчас — потерпи немного, подержи себя в руках! — Ладно, ладно, — замахал руками Йорг, — не буду больше к ней приставать! Эй! — произнес он громко, снова смотря куда-то вверх, — может пустишь нас внутрь или мы будем на пороге стоять? — Конечно Йорг. Люк разблокирован с моей стороны. Вам так же необходимо будет подтвердить открытие со своей. — Готовы! — Виктор нажал на кнопку на панели управления. Почти сразу послышался слабый механический звук работы привода и небольшой люк начал медленно растворяться, открывая перед космонавтами просторное и светлое помещение внутри корабля. 7 Было уже почти десять часов вечера. На улице было неприятно и сыро. Мелкие капли дождя кружились в свете фонарей как бесчисленные мелкие мушки. Они опускались на лицо, на очки, на куртку; скапливались на черной крыше автомобиля в большие округлые капли, подползали к самому краю и резко, с ускорением, скатывались вниз, на влажный асфальт. Кораблев захлопнул дверь и сильно откашлялся. Над крыльцом заднего двора горели фонари и был слышен звук множества голосов. Охранник, полный мужчина с козлиной бородкой, имя которого Кораблев никогда не мог запомнить, открыл дверь, почтительно вышел на крыльцо и, придерживая дверь спиной, замер в безмолвном ожидании того, когда гость зайдет внутрь. Кораблев взял из рук водителя сумку, которую тот подал ему и, ничего не говоря, медленно двинулся ко входу. Он знал, что сегодня будет много народу, знал, что там, в находящемся на втором этаже конференц-зале, уже нет свободного места и знал, что все эти люди, «людишки», собрались там и ждут от них очередного обновления статуса программы. Он не любил всего этого, да даже больше, до тошноты ненавидел. Родившись в простой семье инженеров, он чувствовал себя намного комфортней в своем узком кругу, окруженный чертежами и схемами, чем в обществе всех этих «бессмысленных бездарностей». Зал действительно был набит до отказа. Одновременный гул нескольких десятков голосов, создавал ощущение присутствия на каком-то стадионе или, лучше, рядом с каким-то гигантским осиным гнездом, в котором, не переставая, кипела своя, особая жизнь. Кораблев подошел к двери, толкнул ее и на секунду замер на пороге, будто все еще не решив до конца, стоит ли ему заходить внутрь или, сделав вид, что ошибся дверью, развернуться и свалить из этого чертова гнезда куда-нибудь подальше и как-нибудь побыстрее. Но это было необходимо. Этого требовал протокол. Он пересилил себя, сделал глубокий вдох и вошел внутрь. Лишь только его фигура появилась в дверях, по залу пробежался какой-то трепет. Он был одной из значимых фигур в этом проекте. Именно его голос решал очень многое и именно он, после старта, как бы ему не хотелось, привлекал к себе больше всего внимания. — Черт бы вас… — пробубнил он под нос, медленно дошел до единственного свободного места и приземлился на него. При ярком свете ламп, его и без того старческое, подернутое крупными морщинами лицо, казалось каким-то особенно желчными и больным. Он поставил сумку в ноги и осторожно положил локти на стол, пытаясь не свалить ни один из стоявших на столе микрофонов. Он чувствовал себя под прицелом сотен камер, фотоаппаратов, мобильных телефонов и черт знает, чего еще. Взгляд невольно побежал по сторонам. Привычный зал сегодня выглядел совершенно иначе: вся стена сзади и по бокам была украшена эмблемами компаний, спонсировавших проект. Кораблеву были знакомы не больше десяти из них и это странное неведение того, что они сейчас будут рекламировать на весь мир, вызывало в нем еще больше отвращения. — Вот это что такое? — спросил он шепотом у пресс секретаря, ручкой показывая на одну из эмблем, которая была нарисована на светлом стенде рядом. — Мне кажется это… дом, — ответил ему тот с легкой улыбкой на лице. — Спасибо, глаза у меня еще пока лбу, а не на заднице! Я имею ввиду что они рекламируют? — А-а! Это реклама банка. Очень крупного банка… — А это что такое? — он показал ручкой на эмблему, в виде какого-то конуса. — Не знаете? — пресс-секретарь нагнулся к нему. — Компания известная! Производят презервативы… — Производят что?! — Кораблев сказал это так громко, что его слова, пойманные микрофонами, разнеслись по всему помещению. — Тише! Тише! — шепотом проговорил ему пресс-секретарь и, взяв его под руку, нагнулся с ним вместе к спинке стула. — Эта компания производит и продает презервативы. — Каким образом контора, которая делает гондоны, относится к космосу?! Это что, шутка какая-то? — Никакой шутки! Они тоже вложились в проект… — Черт бы их всех побрал! Хоть бы они логотип себе поприличней выбрали, а то выглядит как… — Николай Петрович! — вдруг прервал их разговор громкий, обращенный к нему голос начальника Центра управления полетами, — слово предоставляется вам! Кораблев недовольно посмотрел на него. — Расскажите нам о текущем статусе полета, где находится корабль в данный момент? — пояснил он, заметив на себе этот недобрый взгляд Кораблева. — Сегодня шестой день полета и сегодня «Орион» вышел на одну орбиту с Юпитером, — без приветствий и излишних предисловий заговорил Кораблев. Проговорив это, он замолчал. Публика замерла в ожидании дальнейшей информации, но Кораблев лишь молча потянулся к бутылке с водой и налил себе пол стакана. — Вы имеете ввиду, что сейчас они пролетают мимо Юпитера? — послышался мужской голос из зала. — Нет, я имею ввиду то, что они вышли на одну орбиту с Юпитером. То есть удалились от Солнца на такое расстояние, на котором летает эта планета. Юпитер сейчас находится в другой стороне и они его даже не увидят. — Я правильно понимаю, что корабль уже вышел на прямую траекторию и следующая планета, к которой он приблизится, будет находиться уже в системе новой звезды? — Через семь дней «Орион» будет проходить мимо планеты Нептун. Это не совсем по пути к нашей финальной точке, и нам пришлось сделать небольшое смещение траектории. Это сделано для того, чтобы избежать всяких возможных инцидентов с «Орионом», во время прохождения пояса Койпера. — А какие возможны инциденты? И… что это за пояс, не поясните? — Пояс Койпера состоит из астероидов и разных малых тел, которые по разным причинам не были притянуты гравитацией ни к одной планете Солнечной системы. При той скорости, которую разовьет «Орион» при вхождении в этот пояс, энергия от удара даже о крошечную пылинку, по своей силе будет равна попаданию в корпус корабля артиллерийского снаряда… Я думаю, не надо объяснять, почему мы вынуждены вносить корректировки в движение, и почему само это движение вызывает у нас столько опасений. — Простите… но я не очень понял связь этого пояса и почему траектория движения «Ориона» должна проходить рядом с планетой Нептун. — Потому, что Нептун это крупная планета, которая находится в непосредственной близости к этому поясу. Ее прохождение рядом со скоплением астероидов создает гравитационные возмущения, вырывая часть астероидов и притягивая их к себе. Нами был обнаружен относительно безопасный проход, в котором концентрация астероидов очень мала и этот проход как раз находится рядом с Нептуном. — Вы связываетесь с членами команды? — послышался новый голос из зала, в этот раз женский. — Как они себя ощущают? — Мы поддерживаем с ними постоянный контакт, мы так же регулярно получаем данные телеметрии, отправляемые нам системой корабля. Там все в норме, как с членами экипажа, так и самим кораблем. На данный момент задержка сигнала в одну сторону достигает уже тридцати с лишним минут, и задержка эта с каждой минутой становится все больше. Так, для сведения, когда корабль доберется до Нептуна, задержка будет составлять уже более четырех часов, то есть, чтобы нам отправить сообщение к кораблю и получить его обратно, при условии моментального ответа, нам потребуется больше восьми часов. Как вы понимаете, в режиме обычного диалога такую связь поддерживать нельзя и с каждым разом наше общение становится все более растянутым. Но… сообщения доставляются, сообщение принимаются. Все идет в плановом режиме, связь не с кораблем не теряется. — Члены экспедиции подвергаются постоянной перегрузке. Как они ощущают себя? — Лучше не бывало. Каких-то особых перегрузок там нет. Как вы знаете, в этом корабле использована новая модель разгона. Постоянный разгон, с фиксированным ускорением, составляющим 9,8 метров в секунду. — Ускорение свободного падения… — Да, ускорение свободного падения, то есть на корабле созданы условия, имитирующие земное притяжение. Космонавтов вдавливает в пол корабля с точно такой же силой, как если бы их притягивала Земля. Понятно, что такие перегрузки совершенно безопасны для человека, более того, они необходимы. Именно при таком ускорении организм человека может жить по привычным ему законам. Так что, с точки зрения влияния на организм космонавтов, там все нормально. — Что будет, когда корабль достигнет своей максимально скорости? — Он прекратит ускоряться, — заметил Кораблев и по залу пробежался тихий смешок. Все восприняли ответ как шутку. — И… какая это будет скорость? — Восемьдесят шесть целых и шесть десятых процента скорости света. Двести шестьдесят тысяч километров в секунду, если говорить понятным всем языком. Когда эта скорость будет достигнута, двигатели прекратят работу и корабль продолжит движение дальше уже с постоянной скоростью. Двигаться на этой скорости он будет чуть больше четырех лет, в измерении корабля. Потом, на подлете к звезде, начнется снижение скорости, и команда опять будет испытывать на себе ускорение в один g. — Вы имеете ввиду, замедление? — Я имею ввиду ускорение со знаком минус. В физике нет такого понятия как «замедление». — Да… понятно. А что будет дальше, когда корабль прилетит к этой звезде? Ведь миссия на этом не закончится?