— Я уже много дней занимаюсь этой аппаратурой. Десять дней или… или пятнадцать, или сколько, вообще времени прошло! Впрочем, не важно, все это не важно! Я о другом. О радио… — Починил? — Нет! То есть, я починил тогда, когда… то есть, много дней назад… — Но ты не уверен в том, что уходит сигнал… — Уверен, что уходит! — Йорг вскочил, постоял несколько секунд и снова опустился, — и… и, возможно, приходит! — Подожди, — Виктор нахмурил лоб и толстые морщины выступили у него на лице, — ты можешь говорить нормально, так, чтобы тебя понимали? — Радио! Я все это время слушал радио. Каждый день, ночь, вечер, утро я слушал радио! — И ничего не услышал? — Ничего, ну… то есть почти нечего! — Ничего или почти ничего?! Говори уже нормально! — Ты когда-нибудь включал радио там, где нет радиоволн? Ну был ты когда-нибудь за городом, не знаю, где-нибудь далеко, где радио не ловит? Ставишь средние волны, пытаешься что-то поймать какую-то радиостанцию, слышишь шипение, гудение, писки, время от времени находишь какую-ту волну, но качество отвратительное, волна эта трещит, ее плохо слышно. — Допустим, — Виктор до сих пор не понимал, к чему клонил Йорг. — А я слушал! В детстве я очень увлекался радиотехникой, я даже сам сделал радиоприемник. Он, конечно ловил… впрочем, не важно, это не важно! — перебил самого себя Йорг. — Я слушал радио, слушал эти помехи. Я и сейчас слушал все эти помехи, эти звуки, но… мужик… то, что слышал я тогда и что слышу я здесь это… это… не знаю, как сказать, короче, это разные вещи! — И что ты слышал? Голоса инопланетян или что? — Виктор пытался шутить, но Йоргу было не смешно. — Ничего! Почти ничего… но звуки помех, шипение, здесь все как-то по-другому. Виктор покачал головой и присел на кровать рядом. Он начинал понимать, что разговор, который начался таким образом, обязан быть долгим. — И чем же они отличаются? — спросил он, выждав минутную паузу. — Иногда мне казалось, что я слышу какие-то фрагменты связи, которую не могу расшифровать. Иногда шипение резко прерывается другим шипением, будто сигнал резко меняется на что-то другое, такое продолжается иногда несколько секунд, несколько минут и потом шипение снова возвращается. Некоторые частоты, на которые я попадал, помехи на них звучали как-то странно. Не так, как на Земле, где мы тоже получали сигналы и из космоса в том числе, а по-другому… звук помех другой, понимаешь? — Не очень, но ладно. Что, по твоему мнению, это значит? — Не знаю… пока точно не могу сказать! — Йорг вдруг заговорил тише и слегка наклонился в сторону Виктора, будто начинал говорить о чем-то, что было совершенно секретно. — Но я поэтому и пришел сюда к тебе, к первому, потому что, я не хочу, чтобы это слушали они. Опять ругательства, опять споры, опять… в общем, ты человек толковый, спокойный, ты можешь выслушать и… по крайней мере понять! Эти звуки, все эти шипения, отличные от наших, все это могут быть сигналы, которые идут откуда-то издалека, но сигналы зашифрованные, которые мы хоть и слышим, но просто не можем разобрать! — И это все посылает нам внеземной разум? — Я серьезно тебе это говорю! — Йорг услышал в голосе Виктора насмешку. — Я не знаю, что это, и я не могу это расшифровать. Но все эти звуки, они… не являются простыми, по крайней мере, привычными шумами из космоса… Мне кажется, ну… то есть не всегда, а сейчас, что будто кругом, будто здесь везде есть какой-то активный информационный фон. Что кругом идет общение, но… командир, зашифрованное незнакомым для нас кодом! — Брось, Йорг! Ты взрослый дядька, а порешь такую чушь, которую даже ребенку стыдно пороть! Если ты что-то не можешь понять, это еще не значит, что это внеземной разум отправляет тебе какие-то послания. Конечно, такая возможность есть, но вероятность ее один к миллиону, понимаешь?! — Виктор привстал с кровати на секунду, но места было так мало, что он был вынужден снова сесть, — послушай, мы на другой планете, возможно здесь ближе к каким-то пульсарам, возможно, местные планеты издают какие-то радиопомехи, эта звезда, Солнце, как мы ее называем… Ведь Солнце даже на Земле это сильный источник электромагнитного излучения! В общем, — он протянул руку и ударил Йорга по плечу, — успокойся, отдохни немного! Я вижу, что ты сидишь там днями и ночами, пытаясь разобраться в этой системе и в ее ошибках. Но ты нужен мне, нужен всем нам, я не хочу, чтобы ты слег, как… как Алисса. Отдохни от всего этого несколько дней! Потому, что если ты не будешь спать и будешь слушать эту свою чушь ночи напролет, то скоро инопланетяне заговорят с тобой, мужик, и это будет уже куда хуже, чем слушать их музыкальные радиостанции. А теперь иди спать, выспись, завтра… завтра мы с тобой все это вместе послушаем и подумаем! — Виктор привстал, желая таким образом дать понять Йоргу, чтобы он уходил, но тот оставался. — Подожди, это не все! — проговорил он где-то через минуту, будто не сразу решаясь. — То, что я тебе рассказал, это только часть!.. — Ну что еще?! — проговорил Виктор с уже нескрываемой досадой в голосе. — Говори! — Я… — Йорг начал, но снова замолчал. Его губы шевелились, но слова не вылетали из них. — Ну? — Голос! — наконец, вырвалось у Йорга. — Сегодня, несколько часов назад, я слышал чей-то голос на коротких волнах! Командир, я… я не знаю… — На коротких волнах слышал? — переспросил Виктор, будто информация на каких волнах он слышал голос была гораздо важней самого факта голоса. — На коротких волнах?! Йорг утвердительно кивнул головой. — И что тебе сказал этот твой голос? — Одна фраза, буквально пара слов, сказанная на каком-то незнакомом мне языке, латыни может… Я не понял, что это было, но я… я слышал этот голос, командир, ей богу слышал! — Это то, чего я боялся, старина! — Виктор повернул голову к собеседнику, пытаясь в темноте высмотреть его глаза, но они глубоко сидели в темноте его глазниц. — Тебе надо отоспаться и немного отдохнуть. Оставь все эти компьютеры, все эти передатчики, все, все, все! И иди спать. Завтра ты проснешься и… — Что «и»! — вспыхнул, вдруг, Йорг. Он заговорил так громко, что теперь уже Виктор подавал ему знаки говорить тише. — Что «и»! Я не дебил, не наркоман, не умственно больной! Ты знаешь меня, знаешь не один год, я не буду тебе врать. Это был голос! Обычный человеческий голос на обычном коротковолновом диапазоне. Он был, верь мне! — Ладно, ладно! — Виктор решил не спорить с Йоргом. Он видел его в таком возбужденном состоянии не часто. — Пойдем настроем приемник, послушаем вместе! — Тишина, я уже слушал! — Йорг покачал головой. — Я уже пробовал и ничего! Снова тихо. Снова одни лишь шумы кругом. Будто… не знаю, кто-то сказал что-то в эфир и, вдруг, замолчал, будто… ожидая ответа от нас. — К нам мог пробиться какой-то сигнал с Земли? — Но… — Но, подожди, ты говорил короткие волны?! Сигнал на таких волнах не мог прилететь из космоса! Ведь эти волны не могут пробить даже земной ионосферы. И здесь, наверняка, есть что-то подобное. — Не мог! — тихо подтвердил Йорг. — Именно это и странно вдвойне…. Именно поэтому я не хочу, чтобы кто-то это слышал еще! Это значит… — Это значит, что если ты действительно что-то слышал, то на этой планете мы не одни… — докончил за него Виктор. Йорг утвердительно кивнул головой. — Ладно, хорошо! — Виктор все-таки поднялся и снял с вешалки свои брюки. Он надел их, вставил ноги в ботинки и протиснулся к двери. — Пойдем! — проговорил он тихо, поднявшемуся за ним Йоргу. Оба вышли в узкий коридор и пошли в полумраке к передатчику. Тусклым светом загорелось освещение. Виктор подошел к своему креслу и медленно опустился в него. Йорг сел за пульт управления. Щелкнул выключатель и послышалось шипение. — Он должен быть где-то здесь. Может он вышел в эфир лишь на несколько секунд… Может сменил частоты или, даже, диапазон? Но ничего не было. Они слушали радиоволны несколько часов сряду. Йорг постоянно кряхтел, несколько раз он вскакивал с кресла, прохаживался по кабине взад и вперед и снова садился. Но как он ни старался, из динамиков не вылетало ничего похожего на человеческий голос. — Слышишь? Слышишь?! — несколько раз он возбужденно поворачивался к Виктору, который подпирал щеку рукой и бессмысленно смотрел куда-то в потолок, — слышишь? — Что я должен услышать? — Этот звук, этот шум! Он не такой, как на Земле, это что-то иное. — Быть может какой-то пульсар или что-то в этом роде, — спокойно отвечал ему Виктор. — Все-таки мы далеко от Земли, здесь есть свои особые радиопомехи. — Звук пульсара постоянен! А этот сигнал часто прерывается и идет с разной ритмичностью! — Мы слушаем это уже несколько часов и кроме различных шумов я не слышу ровным счетом ничего! Пульсары, квазары, нейтронные звезды, в конце концов вспышки на этой звезде, магнитные бури на соседних планетах! Все это могло породить эти звуки. Я знаю, что ты в этом деле специалист… но, старина, если очень долго пытаться услышать то, что хочешь услышать, ты это обязательно услышишь, особенно учитывая, что ты нормально не спал уже несколько дней. Этот твой голос, который ты слышал, где он? — Его больше нет! — Йорг снова начал нажимать кнопки и крутить ручку передатчика, пытаясь поймать этот голос. Но там, как и прежде, были слышны лишь помехи. — Послушай! — Виктор, наконец, не выдержал. — Ты как хочешь, можешь сидеть здесь до утра и искать голос своего воображаемого друга, а я, извини, пойду спать! — если снова поймаешь чей-то голос, будь добр хотя бы записать его, а то… — Ты не веришь мне, — с досадой проговорил Йорг. — Я покажу тебе… я поймаю этот сигнал и запишу его!.. — Спокойной ночи! — Виктор хлопнул его по плечу и медленно пошел к себе в каюту. 3 Когда Виктор проснулся, часы показывали четверть одиннадцатого. В каюте было как всегда мрачно, но на улице уже давно рассвело. Удивительно, но световой день на этой планете до странности напоминал земной. Те же рассветы, те же закаты, тоже солнце в зените, та же глухая ночь. Часто это рождало у Виктора ощущения того, что он не где-то вдали от дома, а где-то на Земле, в какой-то отдаленной от цивилизации глубинке, где, отрезанными от всего живого, в виде какого-то странного эксперимента, живут пять членов экспедиции «Орион». Виктор потянулся к выключателю и каюта озарилась слабым светом. Он осторожно опустил ноги на пол и сделал несколько неспешных отжиманий. Привычка это удивительное свойство человеческой природы. Та повышенная сила гравитации планеты, которая, поначалу, казалось настолько сильной, что ломала все кости, со временем стала незаметной и даже нормальной. Ничего не изменилось, планета притягивала к себе с прежней силой, но тело адаптировались к нагрузке настолько, что она стала восприниматься как что-то совершенно обычное. Он закончил отжимания, поднял с пола брюки, натянул их и покинул каюту. С кабины, с той ее части, которую занимала кухня, доносились чьи-то голоса: — Таблетки на завтрак, таблетки на обед, таблетки на ужин! Когда целый день не жрешь ничего, кроме таблеток, начинаешь понимать, в какое дерьмо скатилась вся твоя жизнь! — Хью хмуро рассматривал небольшую, размером с леденец, таблетку у себя на ладони. Он почти не обратил внимание на Виктора, который вошел и сел за стол напротив. — Мясо! Как я хочу обычного мяса! Не этого синтетического дерьма, сделанного неизвестно из чего, а мяса, говяжьего, свиного, куриного, индейку, все, что угодно, все, что имеет натуральный вкус! — Забудь про мясо, — тихо ответила ему Каролина. — Все запасы обычной еды уже закончились и таблетки это единственная наша пища. Каждая содержит девятьсот калорий и… — Пища! — ухмыльнулся Хью. — Ты называешь это «пищей»? Пища, это когда ты сидишь и улавливаешь носом тонкие ароматы, это когда у тебя выделяются слюни, когда ты чувствуешь, как где-то внизу, на кухне, повар готовит бифштекс, или барбекю, этот аромат прожаренного мяса, его хрустящая корка на зубах. Тебе приносят его еще на тарелке еще дымящимся, прожаренным, хотя нет, иногда я люблю с кровинкой. Ты берешь нож, берешь вилку, отрезаешь кусочек и кладешь его себе в рот. И он тает… медленно растворяется у тебя во рту. Хорошо приготовленное мясо его не надо жевать, как жевательную резинку, оно само распадается на волокна у тебя во рту, тебе надо лишь пошевелить немного зубами! А потом… потом ты открываешь бутылочку виски, выдержки так лет с двадцать-тридцать. Такая еще со старой этикеткой бутылка. Пара кубиков льда. Бросаешь их в стакан, наливаешь виски, не много, а так, половину, не чтобы напиться, чтобы смаковать, чувствовать аромат, подносишь виски к губам и заливаешь им ту остроту и жар от только что съеденного куска… потом десерт, потом… — Оставь это в своих фантазиях! — послышался вдруг чей-то хриплый голос сзади, и все повернулись. На входе, с накинутой на плечи курткой, стояла Алисса. Взгляд каждого невольно остановился на ее красном, покрытом болячками лице. Сказать, что она не была похожа не себя, было бы неправдой. В ней по-прежнему можно было узнать прежнюю Алиссу, но глубокие рубцы, которые оставили сильные химические ожоги, сильно обезобразили ее приятное до этого лицо. — Забудь про мясо и хватит выть! Воем здесь не поможешь! — Как твое самочувствие? — спросил ее Виктор. Он пытался не смотреть на ее обожженные щеки и лоб, пытался концентрировать свой взгляд на ее темных, пронзительных глазах, но взгляд его медленно сползал на обезображенные щеки, лоб, подбородок. — Как будто меня окунули в бочку с кислотой, — ответила она с полным спокойствием. — Ожоги серьезные, но никакой опасности для жизни нет, — начала утешать ее Каролина, — когда мы вернемся на Землю, все эти рубцы можно будет убрать пластической коррекцией, так что не расстраивайся…