Девушка смолчала. – Здесь все свободны, – продолжила мастер, – если ты захочешь повлиять на решение своего друга, то вступишь на скользкую дорогу. Наш выбор всегда уводит в неизвестность. Что будет, если ты попросишь Патрика не подключаться? – Он не станет проводить операцию. – Именно так. Но будет ли это лучше для него? – впервые за разговор, Ева подняла глаза на Мито. – Он очень любознателен, и захочет знать больше, а подключение даст ему всё, и Патрик знает об этом. Недостаток информации будет глодать его изнутри всю жизнь. Возможно, он даже найдёт виноватых в наличии этой жажды. – Лучше отправить его на смерть? – насупилась Ева. – Просто отойти в сторону, и смотреть, как он умирает? – Ты не совсем понимаешь принцип всей операции. Во–первых, он может пережить подключение просто так. Да, шансы невелики, но они есть. Сердце использую только в случае его провала, дав второй шанс. Во–вторых, ты не знаешь об экспериментах Пнева. Девушка вскинулась. – Из Пата сделают подопытного?! – Не только из него, – лукаво усмехнулась Мито, – но и из тебя. – Из… меня? – Да. Мы пробуем различные эмоциональные привязки на подключаемых. Вы – первая пара, что испытывает любовь друг к другу, а из–за того, что Пнев перебрал почти все варианты, шансы на успех велики, – Ева округлила глаза. – Особенно, если чувства сильны. Только Патрику не говори, а то всё рухнет. – Вот почему… – Артур забрал тебя из паба? Я думаю да, – пожала плечами Мито. – «Если любишь–отпусти» – так говорили раньше. Если он вернётся – значит тоже любит. – Вернётся… – протянула Ева. – Послушай, ты говорила о том, что Патрик может искать виноватых в жажде знаний, если отговорить его от подключения. Так и было с тобой? Мито лишь печально улыбнулась. Глава 14 Патрик 15–89. Память Адама. Пнев начал копаться в ящике верстака. – Ты должен понять, что подключение к сети не просто привилегия, – сказал Артур, – это ещë и опасность уничтожения личности и тела. Не у всех мастеров есть доступ, потому что не все готовы рискнуть. Поток информации может погубить тебя, но если выстоишь, то будешь смотреть на мир иначе. На случай непредвиденных обстоятельств, у нас есть механизм, который прозвали «Чëрным сердцем», он может спасти твоë тело. – Слишком зловещее название для спасительного предмета, – усомнился я. – Его назвали так, потому что он не прижился ни в одном теле, – ответил Пнев, – но шанс всегда есть. В технологии прибора описаны свойства существа после слияния. Это будет что–то… новое. Полный гибрид человека и машины. – Можно поподробнее насчëт того, что оно не приживается? – выгнул бровь я. – Пат, это крайняя мера. Мы не говорим о том, что тебе необходимо будет ставить эту железку, но предупредить надо, – попытался успокоить меня Артур. Безуспешно. – Ну так вот. Слушай, – Пнев достал маленькую книжку и начал читать. – Перед подключением к сети, индивида необходимо подготовить, потому что информационная перегрузка может навредить личности и организму подключаемого. При церебральной и кардиальной перегрузке, испытуемого следует подключить к данному устройству, дабы избежать летального исхода. Оно укрепит его тело и разум, не давая им разрушиться, но может повлиять на личность. Так же неминуемы физиологические изменения механического характера, влекущие за собой технические мутации. – Технические мутации? Это ещë что? – я был в шоке, на что меня подписывают? – Это неконтролируемые скачки технологического прогресса в имплантированных частях тела, – ответил Пнев. – Речь о том, что твои части могут выйти за пределы даже наших знаний о конструкциях. – А что за изменения личности? Физиологические изменения? Мне уже не кажется, что я хочу этого. – Пат, это крайние меры. Если ты сможешь выдержать, то ничего этого не будет. Я верю, что ты справишься. – А я нет! Я думаю, что риск слишком велик. Я не хочу потерять то, что приобрëл! – отрезал я. – Пойду, мне надо проветриться. – До вечера мне ответ дай! – уже вдогонку крикнул Пнев. Артур. Презрительно хмыкнув, Мак взглянул на секутора и покинул мастерскую. – Может я не прав? – спросил Артур. – Может быть не стоит даже пытаться его подключать? – Опасность есть, как и шанс, – пожал плечами старик. – Мы не бездумно повторяем тоже самое снова и снова, мы учимся и находим пути. Оставь паренька, мы сделали всë, что могли. Теперь карты в его руках, пусть он и решает, что делать. – Но что мы будем делать в случае провала? Пойдëм на дворец, как предлагал Мак? – Есть у меня идейка. Я слышал, что собрали где–то в Уэльсе летательный аппарат, что не видно на секуторских радарах. А бомбу собрать не проблема. – Это твой план? Он грозит не меньшим количеством трупов. – Что сказать? Ограничены мы в ресурсах и времени, – пожал плечами Пнев, – нет вариантов других. Либо так, либо дальше сидеть в подполье. Меня и второй вариант устроит, просто ответил я на твой вопрос. Или сам думай. Готов рискнуть ты другом, или нет? – Вы можете гарантировать его безопасность? – Ты и сам знаешь, что нет. Артур надолго задумался, глядя в пустоту. – Давайте попробуем, – «Прости Пат, надеюсь, что ты выдержишь». – Благодарю вас, Пнев. Вы помогли органично донести всю информацию до Пата. Спасибо, что подыграли и вообще. Спасибо за всё, что вы делаете. – Не за что, юноша! – отмахнулся старик. – Мне и самому любопытно, к чему это приведёт. Патрик 15–89. Память Адама. В комнате Евы не оказалось, так что я пошëл в оранжерею. «И что мне делать? Я хочу знать больше, хочу знать всë, но не думал, что это будет так опасно. Но еë я не хочу терять. Мне нравится проводить с ней время, находиться в еë обществе… пожалуй, она – самое ценное во всей моей жизни. На другой стороне весов лежало общество, за которое подполье взяло ответственность. Работа на железопоклонников дала мне ещë одну цель в жизни, но я не ожидал, что пути к обоим объектам моего интереса будут противоречить друг другу». Как бы сказал Шред: «Ясность: ноль». У входа в оранжерею, я столкнулся с Мито, выходящей из помещения. Вид у неë был печальный. – Привет, Патрик. Ты к цветам? – Здравствуйте. Да, решил повозиться в земле, да и орхидеи требуют моего внимания уже достаточно долго… –несмотря на печальный вид и явно плохой настрой, Мито слабо улыбнулась. – Твоя орхидея ждëт внутри, – сказала старушка через плечо, уходя. Я почувствовал, как кровь прилила к щекам. Ева сидела возле клумбы, в которой росли ромашки. Раньше считалось, что отвар из них действовал успокаивающе, но не думаю, что их аромат имел те же свойства. К тому же, весь их запах перебивался другими цветами. Я присел рядом с Евой. – Привет, – неловко начал я. – Привет, – она явно грустила, но что делать с этим я не знал. – Как ты? – Вот, сижу. Занимаюсь ромашками, – мы немного помолчали, пока Ева не нарушила тишину. – Я знаю зачем ты здесь. Ты мучаешься поставленным выбором. – Да, я боюсь, что любой из выборов лишит меня чего–то важного. Боюсь потерять тебя… – Я буду рядом с тобой в любом случае, Патрик, – она обернула своë лицо на меня. Глаза еë были красными. – Ева… – Слушай меня, я скажу тебе это только раз, потому что не уверена, что смогу повторить это снова. Помоги им. Выдержи соединение. Разрушь старое и помоги построить новое, Патрик. – Я могу просто умереть, – пожал плечами я. – Нет! Я верю, что ты останешься жив. Верю в тебя! Тебя здесь будут ждать твои цветы, новые знания… – И ты? – в надежде, я поднял глаза на Еву. – Нет. Я не буду ждать тебя здесь. Я пойду с тобой, чтобы не позволить тебе забыть всë это, – она обвела рукой зал оранжереи. – Я сделаю, как ты говоришь, – немного помолчав, выдохнул я. – Но ты должен пообещать, что вернëшься сюда. Вернëшься ко мне! Обещай!!! – Я обещаю, – я не был уверен, что смогу исполнить это, но из–за данного слова, стал чувствовать себя немного лучше. Тогда Ева заключила меня в объятия и поцеловала в щеку.