– Говорю же, дубина стоеросовая, не знаю я! – Ладно, так что мы будем делать сейчас? Ваш маленький эксперимент провалился, – Мак указал на тело Патрика, – но проблема осталась. Нам всë ещë нужно убить королеву и Магнума. – Я надеюсь, что не пытаешься ты пропихнуть идею штурма сейчас? – воскликнул Пнев. – Почему бы и нет? – Давай, Пат, давай. Ты должен встать. Помнишь, что ты обещал Еве? Ты нужен ей, нужен нам. Нужен мне. Давай, братишка, – не переставая шептал Артур в кровоточащие слуховые отверстия своего друга. – Оставь ты его! Он уже не встанет… – рыкнул Мак. – Давайте соберëм всех техно–пиратов в Лондоне, и в назначенный день возьмëм его дворец штурмом. А после этого мы освободим всех граждан страны. Свобода или смерть! – от его крика задрожал потолок, он агитировал не только Пнева и Артура, он убеждал всех глав железопоклонников. Один за другим, они опустились на колени, заставив лицо Мака расплыться в довольной улыбке. Но они преклонили колени не перед ним. – Нет, – всего одно слово мгновенно стëрло улыбку с лица пирата. Обернувшись он увидел ошарашенного Артура, упавшего на пятую точку и труп Патрика, обросший железной чешуëй. Глаза его заменяли линзы видеоприëмников, а уши прикрывали решëтки, защищающие микрофоны в ушах от попадания пыли и грязи. Стальное лицо Патрика выражало спокойную решимость. – Ты жив, – выдохнул Мак. – Более чем. – Теперь не мышка, а? Теперь ты настоящая крыса. – Стальная крыса, – кивнул Артур. – Я знаю откуда это. Гарри Гаррисон. Занимательная фантастика, пусть и подростковая, – Патрик перевëл взгляд обратно на Мака. – Отвечая на твою пламенную речь, я скажу тебе, что ты не прав. Никакой свободы не может быть, только не в таких масштабах, только не в нашем мире. Твой план обречëн. – Это ещë почему? – Представь, что все стали свободными и никто никому не подчиняется. Что будет тогда? – Тогда исполнится моя мечта. Тогда исполнится мечта миллионов! – На пару лет. Государства с сильной организацией и иерархией захватят нас примерно за это время. Конечно, будут очаги сопротивления и партизанская война, но их хребет будет сломлен, и тогда мы снова станем рабами, – отрезал Патрик. – Что ты предлагаешь? – рыкнул пират. – Мы заменим рабство на религиозное служение. Мы подчиним всех людей мира через проповеди, чтобы построить прекрасный мир, о котором уже и не пытаются вспомнить люди. Не силой. Словом. – С чего ты взял, что ваша религия сможет сделать это? Вы не первые, кто пытался. – Конечно, мы не первые. Однако, ни у одной церкви до нас, не было настоящего доказательства божества. Каждая из старых религий опиралась лишь на эмпирические данные, которые могли существовать лишь в головах определëнных личностей и их персональных переживаниях. Наш Бог виден во всëм и везде. Мы – логика, мы – порядок, мы – Конструктор! – Я этого не могу принять, – покачал головой Мак. – Нет, ты слышал меня! Свобода или смерть, на иное я не пойду! – Сожалею, Фрэнк, но это значит, что ты сделал свой выбор, – ответил Патрик, заставив глаза пирата не на долго округлиться от удивления. Взревев, Мак бросился на него, но удару не было суждено достичь цели. Одновременно с пиратом, своë движение начал Пнев, подхвативший боевой посох с верстака. Патрик же не сдвинулся ни на йоту. – Не позволю я тебе навредить! – прохрипел старик, явно перенапрягая свои стальные руки. – Ты давно уже не боец, глава, отступи, – рыкнул Мак. – Об этом и речь. Он не может отступить. В этом сила религиозных идей, в этом сила идейной борьбы. Мы не наëмники, которые могут сдаться в плен, надеясь прожить ещë один день, получив деньги хозяев. Мы будем убивать, истекать кровью и маслом. Мы будем даже умирать, но не сдадимся, пока победа не станет нашей, – декларировал Патрик. – Тогда ты сдохнешь, – одновременно с воплем, Мак ударил старика в голову, но более мелкий соперник легко уклонился и нанëс удар посохом по затылку. – Не торопись победу пе… – ответил было Пнев, когда пират развернулся с невероятной скоростью, и схватил старика за голову. В огромной лапище Мака помещалась вся драконообразная голова Пнева. – Я этого не хотел, – рыкнул пират, сжимая голову будто тисками. – Но если ты не за меня, значит ты мой враг! – Мак рыкнул от натуги и смял голову Пнева, обрывая долгую жизнь главы отделения. Поднявшийся, наконец, с пола Артур почти успел спасти старика, пронзая грудь Мака своей рукой. – В спину… бьëшь? – Я… не… – Артур не мог оторвать взгляда от тела мëртвого механика. – Ты не успел, секутор, – голос переродившегося Патрика изливался холодной сталью. - Человеческий фактор в расчëтах всегда сложно поддаëтся предсказанию, а произошло именно это. Просто ошибка. – Мак обмяк, повесив голову. Секутор отступил, и два железных тела загрохотали по полу. – Он погиб, – рыкнул Артур. – Они оба погибли! Для тебя это всего лишь ошибка? – Я рассчитывал, что ты успеешь убить Мака до того, как он убьëт главу отделения. – Что? – Артур округлил глаза, но его друг отвернулся от него, обращаясь к коленопреклонным голограммам остальных глав отделений. – Вы сами всë видели. Смерть Пнева подтверждает мою правоту. Он добровольно отдал свою жизнь за идею. В этом наша будущая сила, братья. Готовьтесь! Когда границы вновь будут открыты, отправляйте своих мастеров прочь, в другие страны! – в ответ голограммы закивали головами, лишь один решил задать вопрос. – А как же Англия? Если все мы уйдëм, то кто будет хранить нашу страну? – глава выглядел как прямоугольная стальная коробка, поверхность которой усеивали датчики. – Я буду хранить еë, – спокойно ответил Патрик. – Вам не нужна будет помощь? – Того, что у меня есть, будет достаточно. Мы победим, – новый глава всей церкви железопоклонников простëр руку над телом Пнева, и метал начал деформироваться. Через пару секунд труп главы отделения преобразился в посох с зубцами на манер короны. Ещë через секунду, в короне посоха взвилось пламя. – Наш брат вновь с нами! – Патрик… – выдохнул Артур. – Ах, да. Патрик, – воскресший буквально выплюнул это слово, будто яд. – Прошу всех присутствующих засвидетельствовать, что я отказываюсь от рабского имени, которое мне дали генетики, вырастившие меня в пробирке. Меня зовут Адам! – для усиления эффекта, он стукнул посохом об пол, разнося эхо по всему залу. Один за другим, главы отделений начали выключать трансляции, оставляя нового первосвященника со своими подчинëнными. Робот–хирург никак не отреагировал на происходящее. Мито спрятавшаяся, когда начался бой, вышла из укрытия, озираясь по сторонам. Шред всë ещë отсутствовал, стоя посреди стеклянных колонн. – Это… было непросто, – выдохнув, сказал Адам. – Что ты сделал? – Артур не выглядел довольным. – Сначала я переродился, а потом показал, как работает вера. С твоей помощью, конечно. Благодарю. – Ты… ты использовал меня? – Конечно. – Но как же человеческий фактор? Его ведь невозможно просчитать. – Его сложность переоценена, Артур, – мягко сказал Адам. – Я знал, что Пнев кинется меня защищать. Знал, что Мак его убьëт. Я видел твой ступор, и знал, что ты не успеешь спасти старика. – Ты убил Пнева! – обвинил друга Артур. – Отрешись от эмоций на мгновение. Мы не в школе, и ставки здесь высоки как никогда, а твоя злоба мешает делу. Старик хотел служить нашему делу, он хотел нашей победы, он отдал жизнь за неë. С его героической смертью я показал всем главам, как работает вера на практике. Я показал, что люди готовы отдать за идею. Это сплотило их вокруг меня, и я поведу их вперëд. Победа — это дерево, которое вырастет, лишь когда его польют кровью. Жертва должна быть принесена. Пнев принëс свою. – Жертва? Ты говоришь о жертвах? Что ты принëс в жертву? – Артур слегка успокоился, но убеждëнным не выглядел. Адам подошëл к хирургическому столу, где в стеклянной банке билось его сердце, поддерживаемое портативной системой жизнеобеспечения, встроенной в крышку. Он поднял его, разглядывая. – Друг, я знаю, – сказал Адам после минутного молчания, – знаю, что вы задумали с Пневом. Знаю о том, что из–за своей любознательности был в группе риска. Знаю, что такие как я, погибают при попытке подключения. Знаю, что вы намеренно умолчали об этом. Знаю о экспериментах старика. «Пробы эмоциональной привязки», кажется так они называются? Знаю даже зачем ты приказал Маку забрать Еву из той дыры, – Адам прикрепил контейнер со своим сердцем к поясу. – Пнев участвовал в этом. Он верил в это. За свои убеждения он отдал жизнь. Добровольно, – он ухмыльнулся железными губами. – Но если ты не приемлешь то, что я использовал тебя, ради того, чтобы показать всем пример, то я могу парировать лишь тем, что отплатил тебе той же монетой. Конечно, твоей жизнью я бы не рискнул, как это сделал ты, но я не в обиде. Взрослые люди используют друг друга, и это нормально. – Патрик, я… – начал было Артур, но его прервал грохот, вызванный посохом его друга, когда тот ударил им по полу. – АДАМ! МЕНЯ ЗОВУТ АДАМ! – рявкнул он, заставив задрожать стеклянные колонны. – ТЕПЕРЬ Я ВОСПРИНИМАЮ СЛОВО «ПАТРИК» КАК ОСКОРБЛЕНИЕ, СОВЕТУЮ ТЕБЕ ЭТО ЗАПОМНИТЬ! – впервые столкнувшись со взрывом гнева от своего друга, Артур опешил. – Когда твой эмоциональный фон стабилизируется, подумай над моими аргументами. Я уверен, что ты найдëшь их логичными и последовательными. А сейчас, я должен отойти, – Адам пошëл в сторону дверей, цокая посохом по каменному полу. – Логика: один. Предлагаю вам пересмотреть свои взгляды, Артур, – внезапно оживился Шред, когда Адам покинул зал. – И в чëм же тут логика? – рыкнул Артур. – Предлагаю вам успокоится и посмотреть на ситуацию со стороны, – ответил Шред. – Вы занимались правительственной работой. В чëм был еë смысл? – Поместить объект в условия, при которых он должен будет выбрать одну из фракций, – ответил секутор. – Возможно ли, что эти задания были частью программы по сбору информации? Может быть правительство боялось чего–либо? – Мне это неизвестно. – Но возможно? – развëл руками мастер. – В нашем мире возможно всë, – скривился Артур. – Если тотальный контроль есть цель всего правительства, то сейчас появилось то, чего они точно не захотят. То, что они не могут контролировать. То, о чëм не знают и чего не понимают. И самое смешное, что они сами стали причиной возникновения этого. Возможно. – О чëм вы, мастер? – Эта новая вера, – Шред обвëл руками зал, – новое существо, которое способно на всë что угодно. Он не подконтролен им, как не подконтролен нам, но нас объединяет вера, следовательно, его можно считать соратником, которым поведëт нас в новый мир. Это религиозно–технологическая революция, секутор, с реальным шансом на успех. Вы на нашей стороне?